Роковая ошибка
Шрифт:
Несмотря на протесты, Джорджии не было позволено самой подняться в спальню, и, сдавшись, она разрешила Митчу обнять себя и проводить наверх.
Беременность обострила у Джорджии некоторые ощущения, особенно это касалось запахов, и, оказавшись совсем рядом с Митчем, девушка чуть с ума не сошла. Ей захотелось закрыть глаза и, изнемогая от тоски и радости, припасть к нему, раствориться в нем и слиться с ним воедино на всю оставшуюся жизнь… чтобы никто и никогда больше не смог их разлучить. Она почувствовала, как веки обожгло слезами, и задержала шаг, чтобы справиться с накатившейся
Митч тут же остановился и занервничал.
– Джорджия, как ты? Что с тобой?
Она не отвечала, думая лишь о том, как ей поскорее оказаться на безопасном расстоянии от своего спасителя. Не хватало только расплакаться при нем!
В эту минуту ребенок зашевелился, и Джорджия обхватила живот руками, словно давая понять, что слышит его. Она мысленно попросила малыша простить ее за то, что он никогда не узнает о своем отце и потому не сможет полюбить его.
Она почувствовала, что должна оградить ребенка от лишних страданий.
К счастью, они уже были наверху.
– Я вызову гинеколога, и она осмотрит вас, – сказал доктор, когда Митч спустился на кухню за одеялом. – Думаю, она согласится со мной, что вам необходим постельный режим.
В это время Митч вернулся в спальню, и, конечно, он все слышал. Но Джорджия не сразу заметила его – она была слишком взволнована заключением медика.
– Несколько недель… но я не могу…
– Боюсь, что это не подлежит обсуждению, – строго сказал врач. – Я бы направил вас в больницу, но пока у нас нет свободных мест, впрочем… – Он замолк и нахмурился.
Неужели ребенку угрожает опасность? Джорджия дрожащим голосом попыталась вытянуть из врача всю правду.
– После подобных падений иногда возникает некоторый риск, – негромко сказал доктор. – А в вашем случае ситуация осложняется тем, что ребенок остановился в росте.
Джорджии мучительно хотелось, чтобы Митч поскорее ушел. Она безмерно тяготилась его присутствием, а он стоял у постели и внимательно слушал каждое слово врача. Озабоченно нахмурив лоб, он пристально посмотрел на девушку, и под этим сверлящим взглядом она почувствовала себя прямо-таки преступницей, нарочно подвергающей опасности здоровье будущего ребенка.
Зачем он остался? Что он тут забыл? Самое страшное позади, и его миссию можно считать оконченной. Почему он еще здесь? Кроме всего прочего, в его присутствии Джорджия ощущала свою беспомощность, ей было и радостно, и горько оттого, что в столь нелегкий час ей не пришлось быть в одиночестве. Она пыталась усмирить душевный трепет и мысленно уговаривала себя не обольщаться его заботой. Нельзя поддаваться иллюзиям, ведь, каким бы участливым и добрым ни выглядел Митч, он все равно скоро уедет. Прибывшая врач-гинеколог слово в слово повторила все то, что они уже слышали от терапевта: необходимо на неделю, а лучше на две перейти на постельный режим. Джорджия пыталась объяснить, что это совершенно нереально, но врач не допускающим возражений тоном произнесла:
– Думаю, ради ребенка вы найдете выход из положения.
На прощание она пообещала Джорджии навестить ее завтра утром, а также наказала ей успокоиться и хорошенько отдохнуть.
Пока
Джорджия лежала в постели и, заметив его угрюмый взгляд, с новой силой ощутила свою беззащитность.
– Я еду в город, чтобы забрать из гостиницы вещи, и скоро вернусь, примерно через час. Ты продержишься?
Что все это значит? Что он хочет сказать? Джорджия была в полном недоумении.
– Не стоит возвращаться, – произнесла она дрожащим голосом, – в этом нет необходимости. Я благодарна тебе, но…
– Но если бы не я, с тобой бы ничего не случилось, – перебил он.
Девушка потеряла дар речи. Итак, Митч все знает… он уже догадался.
– Если бы не я, ты ни за что бы не зацепилась за этот ковер, – услышала она и поняла, что он корит себя вовсе не за ее беременность, а лишь за случайное падение.
– Ты ни в чем не виноват, – вяло сказала она. – Мне давно следовало выбросить этот дурацкий ковер. С твоей стороны было очень любезно остаться со мной… пока не приехал врач… но правда, тебе нет нужды возвращаться сюда.
– Нет, есть, и еще какая! – сердито возразил Митч. – Врач сказал мне, что тебя нельзя оставлять одну. Тебе необходим полный покой, а значит, противопоказано вставать с постели. Поэтому кто-то должен побыть с тобой.
Джорджия даже приподнялась в кровати.
– Только не ты!
– Надеешься отправиться в больницу, думаешь, они найдут для тебя койку?.. А тем временем твой любовник передумает и переедет сюда? Но ведь ему придется бросить семью!
Джорджия заткнула уши.
– Прекрати! Прекрати! – с надрывом произнесла она. Все, хватит, ломать комедию она больше не в состоянии. Девушка чувство вала себя совершенно измотанной, все тело ныло, и вдобавок ее мучил страх за ребенка. Она была абсолютно неспособна спорить сейчас с кем бы то ни было, а уж с Митчем особенно.
Джорджия и глазом не успела моргнуть, как он присел на край кровати и поймал ее ладони. Его прикосновение было таким нежным, таким теплым и ласковым, что заставило ее затрепетать от пронзительного желания.
– Прости, я вовсе не хотел тебя расстраивать. Но, видишь ли, врачи подчеркнуто обратились ко мне и сказали, что тебе необходим покой.
– Обратились к тебе… – упавшим голосом повторила Джорджия. – Но почему?
Его лицо застыло, Митч отпустил ее руки и резко встал.
– Наверно, они решили, что это мой ребенок, – отрывисто сказал он.
Джорджии стало дурно, и она едва не потеряла сознание. Неужели они тоже догадались? Но ведь она не дала им ни малейшего повода, не выдала свою тайну ни единым словом или жестом!
– Ты бы мог сказать, что это не так, – пробормотала она.
– Конечно, мог, но а тот момент твое здоровье и ребенок мне были важнее, и я не стал их разубеждать. Не вижу ничего страшного в том, что они ошиблись.
Его спокойствие поразило Джорджию. Отвергни Митч предположение о собственном отцовстве, ее бы это не удивило, но, похоже, заблуждение врачей даже доставило ему удовольствие, во всяком случае, оно не вызвало ни малейшего раздражения.