Роковая поездка на санях
Шрифт:
— Он ваш жених?
— Да!
— Подозреваете ли вы кого-нибудь? Были ли у вас или у него враги, способные покуситься на вашу жизнь?
— Нет, врагов у нас не было! Генри такой хороший человек! Кто же мог его ненавидеть?
Она снова лишилась чувств. Пинкертон обратился к Мак-Коннелу:
— Вот и подтвердилось мое предположение, что совершено преступление! Какой-то негодяй напугал лошадей, выстрелив рядом с ними, они шарахнулись в сторону, сбили ограду и вместе с санями полетели в пропасть! Вполне понятно, что молодая женщина не видела негодяя, совершившего это злодеяние!
— Но что со скалой? — спросил Мак-Коннел. —
— У меня есть на это серьезные основания, и я осмотрю ее еще раз более тщательно! Ты немедленно поднимись наверх! — обратился он к Бобу. — До Вестпойнта недалеко! Вызови оттуда полицейского врача и наведи справки о семье мистера Тарнтона, которого мы нашли мертвым! Его близким тактично сообщи о случившемся, а потом во что бы то ни стало достань мне веревочную лестницу.
— Будет сделано!
— Не забудь поставить в известность полицию!
Боб вскарабкался вверх по обрыву, и спустя несколько минут раздался шум его автомобиля, мчавшегося в Вестпойнт.
Нат Пинкертон с Мак-Коннелом остались внизу. Сыщик не сказал ему, что именно он увидел на обрыве, хотя инспектор сгорал от нетерпения. Как Мак-Коннел ни разглядывал скалу, ничего особенного он там не заметил…
Глава II
Важные наблюдения
Нат Пинкертон тщательно обыскал сани, потом проверил карманы мисс Гриндал, но нигде не обнаружил ничего такого, что могло бы как-то объяснить случившееся.
Ничего не оставалось, как только ждать возвращения Боба.
Через два часа снова послышался шум автомобиля. Пинкертон с любопытством взглянул наверх, откуда должны были появиться вновь прибывшие.
Он увидел Боба, который помогал спуститься вниз почтенному седобородому старику. За ними следовали еще один пожилой человек, вероятно полицейский врач, и полисмен в форме. Вскоре все были около саней.
Старик с громким стоном упал на колени возле погибшего мужчины.
— Сын мой! Дорогой мой сын! — воскликнул он и залился горькими слезами.
Пинкертон посмотрел на старика, но не стал его беспокоить. Затем он взял у Боба веревочную лестницу. Полицейский врач занялся молодой девушкой. Осмотрев ее, он сказал Мак-Коннелу, что, по его мнению, несчастной осталось жить всего несколько минут.
Он оказался прав. Лиза Гриндал, не приходя в сознание, скончалась через четверть часа.
Тем временем Пинкертон выслушал донесение своего помощника.
— Вот этот старик, — сообщил Боб, — отец погибшего, мистер Тарнтон. Он владеет большим пороховым заводом в Вестпойнте и поставляет товар местной военной академии. Жена его умерла полгода тому назад и, по его словам, кроме этого сына, у него есть еще два: один учится в Филадельфии, другой путешествует по Европе. Он был вне себя от горя, когда я сообщил ему о происшедшем, и сразу поспешил сюда. По дороге он то и дело бормотал: «Несчастный мой сын! Сколько раз я предостерегал его от этой связи!»
Стоявший тут же Мак-Коннел воскликнул:
— Я сразу подумал, что все дело в этой девушке! По всей вероятности, разыгралась драма ревности, и убийца — какой-нибудь неудачливый поклонник!
— Трудно принять подобное предположение, — возразил Нат Пинкертон, пожимая плечами. — Если бы дело обстояло так, как вы полагаете, то она иначе бы ответила на мой вопрос о врагах!
В этот момент старик Тарнтон поднялся. Он несколько
— Вы мистер Пинкертон? — спросил он, обращаясь к сыщику.
Тот молча поклонился.
Старик подал ему руку и сказал:
— Мне повезло, что именно вы проезжали здесь и обнаружили сани! Мистер Руланд сообщил мне, что, по вашему мнению, здесь совершено преступление. Я согласен с этим предположением: мои лошади десятки раз ездили по этой дороге и знали ее превосходно, так что я отвергаю возможность несчастного случая!
— Сани и лошади принадлежали вам?
— Да, мой сын часто ими пользовался для своих поездок!
— Кто эта молодая женщина?
Старик тяжело вздохнул:
— Это некая Лиза Гриндал, молодая актриса, выступавшая в последнее время в одном из маленьких театров Ньюбурга. Мой сын познакомился с ней около года тому назад в Филадельфии и с тех пор состоял в связи, хотя я всегда противился этому. Из-за него она, по всей вероятности, стала выступать в Ньюбурге. Ей хотелось быть рядом с ним, так как она искренне любила его.
— Но вы не соглашались на брак вашего сына с актрисой?
— Сначала не соглашался, но недавно дал согласие. Я понял, что они так любят друг друга, что разлучить их уже нельзя, и вот вчера мисс Гриндал в первый раз пришла к нам в дом. Я хотел с ней познакомиться, и должен признаться, что она произвела на меня очень хорошее впечатление. Около одиннадцати вечера сын велел заложить сани, чтобы отвезти молодую девушку обратно в Ньюбург. Генри был счастлив, и она не меньше. Он заметил, что Лиза мне понравилась, и понял, что я больше не буду противиться их браку. Когда мне сегодня утром сообщили, что сын не вернулся из Ньюбурга, я не предполагал ничего дурного. В Ньюбурге у него много знакомых, он часто ночевал там. И вдруг появился ваш помощник со страшным известием! Я чуть не умер, да и теперь еще не могу прийти в себя! Я заверяю вас: причина этого несчастья — связь с Лизой Гриндал.
— Почему вы так думаете? — спросил Пинкертон. — Ведь она произвела на вас хорошее впечатление!
— Так-то оно так, но она была актриса! Она несомненно умела притворяться и пустила в ход все свое обаяние, чтобы понравиться мне. У нее, как у всякой актрисы, конечно же, было много поклонников — кто-нибудь из них мог совершить это преступление из-за безумной ревности!
— Я согласен с ним, — сказал Мак-Коннел.
— И я допускаю такую возможность, — спокойно сказал Пинкертон, — но считаю это маловероятным! Впрочем, хочу спросить вас, мистер Тарнтон: ваш сын имел при себе бумажник?
— Да, он всегда носил с собой черный кожаный бумажник с красной шелковой подкладкой. На подкладке были вышиты его инициалы: «Г. Т.»
— Но этого бумажника при нем нет! Он исчез!
— Не может быть!— воскликнул старик.
— Не оставил ли он его дома?
— Не думаю! Впрочем, я могу доказать, что бумажник находился при нем!
— Каким образом?
— Незадолго до отъезда Генри в Ньюбург я спросил его, намерен ли он зайти в клуб «Унион». Он ответил утвердительно. Так как мне известно, что там всегда идет крупная игра и что Генри не раз уже проигрывал большие деньги, я попросил его на этот раз не поддаваться искушению. Он рассмеялся и сказал, что мне нечего бояться, так как у него теперь голова занята другим. При этом он вынул бумажник и открыл его. Я увидел, что там лежат лишь разные бумаги, а денег нет. Он сказал, что нарочно не берет с собой денег, чтобы не играть!