Роковая сделка
Шрифт:
Глава 3
Рабочий день закончился. Перед отъездом домой Николай решил заглянуть к Сухову.
– Разрешите, – для порядка поинтересовался Саврасов, открыв дверь кабинета Сухова.
– Заходи. – Сухов поднялся из-за стола навстречу Николаю. Обменявшись рукопожатием, предложил садиться.
Они познакомились давно, когда Андрей работал оперативником в убойном отделе Главка и по службе курировал районный отдел, где заместителем начальника отдела уголовного розыска трудился Николай. Постепенно их отношения сложились как товарищеские, а позже переросли в дружбу. Полюсные типы характеров – Саврасов взрывной и резкий, Андрей спокойный и рассудительный, они гармонично дополняли друг друга в работе и общении. Не раз и не два, плечом к плечу, участвовали в раскрытии убийств, опасных задержаниях и рейдах. Вместе гоняли в командировки, бывало и выпивали.
Теперь служба объединила друзей.
– Кофе будешь?
– Не откажусь.
Сухов включил электрический чайник, достал банку растворимого кофе, две чашки и коробку шоколадных конфет.
– Треснуть хочешь, – спросил, доставая из шкафа коньяк и стопки.
– Давай по граммульке.
Андрей разлил по чашкам кофе, пододвинул на середину стола шоколадные конфеты.
– Ну, поехали. За удачу, – они чокнулись. Закусили конфетами и отхлебнули по глотку обжигающего кофе.
– Что-то сказать собирался, – опередил Николая Андрей.
– Хотел. Не знаю, стоит ли сейчас, разговор не простой. – Николай посмотрел на часы.
– Ты спешишь куда? – Поинтересовался Сухов, наполняя стопки.
– Нет. Куда мне спешить. Ты же в курсе, что я один. Ждать не кому.
Саврасов был женат ровно три года. С будущей супругой познакомился в гостях у друзей. Катя понравилась ему сразу. Стройная, весёлая. Любовь с первого взгляда. Николай Кате тоже был симпатичен. Высокий, сильный и добрый. Встретились на следующий день, а через месяц уже жили вместе в однокомнатной квартире, которую снимал Саврасов. Через год зарегистрировались. Всё было просто отлично. Николай, по возможности, старался уделять как можно больше внимания жене. Она отвечала ему тем же. Но время текло, и первые искромётные чувства стали переходить в спокойное русло, сглаживаться. Появились вначале редкие и робкие претензии друг к другу. Но главное, у них не получалось завести ребёнка. Когда Катя обратилась к врачу, Николай из ложного чувства стыда и страха оказаться первопричиной наотрез отказался обследоваться. Слёзные уговоры жены не принесли никакого результата. Саврасов уперся, как баран. Он ничего не хотел слышать. В семье даже по незначительным мотивам стали возникать ссоры, которые очень скоро переросли в скандалы с взаимными оскорблениями и упрёками. Саврасов стал вечерами прикладываться к рюмке, старался прийти с работы попозже. От былой африканской страсти не осталось и следа. Катя, в свою очередь, всё чаще стала задерживаться после работы и поздно приходить домой. Николаю говорила, что была у подруги. Он относился к этому снисходительно – никуда не денется. Но однажды Катя не пришла домой. Саврасов до утра не сомкнул глаза, вскакивал к окну при звуке шагов или подъезжающей машины. Он так ждал Катю! За эту ночь перед ним пролетела вся их совместная жизнь. Николай был готов отдать всё за долгожданный скрип ключа в дверном замке. Он будет умолять Катю простить его и начать всё сначала. Под утро нахождение в пустой квартире стало невыносимым. Саврасов накинул куртку и вышел во двор. Прошёлся вдоль дома, затем уселся на скамейку в сквере напротив подъезда. Свет автомобильных фар он заметил издалека. Сначала рассеянный луч осветил стену противоположного дома, затем машина развернулась. Николай прищурился от яркого света. Его сердце учащенно забилось и одолеваемый внезапным подозрением, он подошел к своему дому. Машина стояла напротив его подъезда. В салоне периодически вспыхивал и затухал красный уголёк сигареты. Пассажир курил. Вышел водитель. Обойдя машину спереди, открыл дверцу и Саврасов увидел Катю. Выйдя из машины, она слегка пошатнулась. Саврасов броситься навстречу и замер: момент расставания любовников был страстным и нежным. Лучше бы он этого не видел. Разум помутился. Подскочив к машине, он оттолкнул Катю в сторону, не раздумывая, нанёс удар в лицо молодому мужчине. Тот завалился рядом с открытой дверцей автомашины. Громко вскрикнув, Катя склонилась к нему.
Николай немного подождал и, увидев, что «клиент» подает признаки жизни, засунул руки в карманы куртки и пошёл прочь.
– Негодяй, отморозок! – Исполненный ненавистью Катин крик было последнее, что он услышал, повернув за угол. По пути купил у таксиста бутылку водки и тут же поспешными глотками выпил прямо из горлышка. Пустую бутылку со злостью зашвырнул подальше, закурил и пешком побрёл на работу. Зайдя в кабинет, запер дверь и завалился на диван. Катя развелась с ним через месяц. В ЗАГС Саврасов не пошёл, печать в паспорт о разводе так и не поставил. Позже он узнал, что Катя благополучно вышла замуж и живёт в покое и достатке, воспитывая
Николай поставил стопку на стол.
– Вот я о чём думаю. Вроде, как и навели порядок. Пока спокойно. Но известно мне стало, что опять клубок завязывается. Зашевелились, пока ещё понемногу. Опять дрянь всякая пошла с воли. Не в таких объёмах, конечно…
– Мысли какие есть? – перебил его Сухов.
– Знаешь, кто всё мутит? – продолжил Николай. – Филарет.
– Не удивил. Упрячь его в изолятор, надолго. – Посоветовал Андрей.
– Не так всё просто, – Саврасов закурил, – не хотел открываться, да ладно – перед тобой можно.
– Ты на что намекаешь, – удивился Сухов, – вляпался куда-то?
– Пока нет, но предчувствие нехорошее.
– Так говори наконец! – начал заводиться Сухов. – Топчешься на месте. Или говори или допьём и на выход.
– Сказать, откуда у меня взялась вся информация? – Николай откинулся на спинку стула. – От Фила.
– Да ну! – удивился Сухов, – он же в авторитете. Зачем ему всё это.
– В авторитете – то, в авторитете, только вербанул я его, когда пришёл сюда.
– Так выходит… – Сухов потянулся к бутылке.
– Именно. – Николай взял протянутую стопку. Выпили.
– Взял я его скорее на испуг, а он повелся, поверил мне. Зашиб он ненароком парнишку-дагестанца. Тот по жизни был спокойный, себя уважал, ни к кому не прибился – сам по себе был. Ему на следующий день на волю выходить. Решил отвальную устроить. Только сели, прискакала шестёрка от Филарета. Зовёт мол, поговорить хочет. Ну, парень тот шестёрку послал подальше, велел передать Филарету, что тот баран, пусть сам приходит. Осторожность потерял совсем, потому, что пьяненьким был. Филарет заявился лично. Спокойно вызвал за дверь. Вышли. Прошло несколько минут, и парнишка этот вернулся, лёг на койку, вроде заснул, а к утру обнаружили остывший труп. Вскрытие позже показало, что черепно-мозговая травма. А внешне как бы ничего и не заметно. Тихо помер, никому не рассказал, как все произошло.
Николай закурил папиросу и продолжил повествование:
– Встречать его мать и братья приехали на трёх навороченных тачках. Ждали они, ждали, потом в администрацию пошли узнавать, где их Исмаил. А там глазами хлопают, не знают, как объяснить, что его не дальше, как сегодня грохнули прямо на зоне. Вызвал меня шеф, бывший. Говорит: «иди, поговори, объясни – ты сможешь. Ведь пока ничего не ясно, что на самом деле случилось».
Пригласил я одного из них, кто с виду старше и спокойней себя вёл. Объявил ему весть горькую. Он глазом не повёл, молча выслушал, а потом и говорит: «Скажешь мне, кто это сделал. Никаких судов не надо». Я ему говорю, что сам ещё не знаю. «Узнай», говорит, «и позвони» и протягивает мне визитку. Когда ушёл, я на визитку ту взглянул. Боже ты мой, что за человек оказался! Если кому сказать, с кем довелось встретиться – не поверили бы!
Пошептались они в куче, сели в машины и укатили.
Думаю, что делать. Филарета в камеру оформил. Дознаватель приехал. Толку никакого, молчат все. Адвокат подкатил, раскормленный, блестящий. Тот деньги сразу предложил.
– Ну и как, взял? – Ухмыльнулся Сухов.
– А он и давать не собирался, только бы я подумал, сразу спалили. Я про эту сволочь жирную много чего слышал. Так вот время идёт, а толку никакого. Филарет уже открыто измывается. Спрашивает, когда обвинение предъявлять будете. Надоело мне всё, выдернул его к себе и визитку перед ним положил. Говорю: «Вот тебе и обвинительное заключение и приговор в одном флаконе». Видел бы ты, что с ним случилось. Затрясся весь, позеленел. Решил я ковать железо, пока горячо. Согласился Фил на все условия. Только понял я позже, что недооценил его. Взять того же Разина. Подмял под себя мигом! Почему? Парень безбашенный, не умный. Я хотел его привлечь – не получилось – не пошел на контакт. Ну и оставил в покое. Подумал, что всё равно толку от него никакого не было бы. А погляди ты, по УДО освободился. Значит из-за забора подсуетились. Понадобился там зачем-то. Это сейчас я допёр, почему Филарет мне так легко канал сдал. Деваться было некуда, понимал, что если захочу, наизнанку, как перчатку выверну. Так он выгоду из этой очень хреновой ситуации извлёк. Нашими руками убрал конкурентов и на трон сел. Выходит, не дурак. Сейчас вновь смуту затевает. Не понимаю, на что рассчитывает. Должен понимать, пока я здесь, в одну минуту приговор могу вынести. Либо «Даги» грохнут за брата своего, либо свои, если прознают, что он падла ссученная. Неужели не боится?
Сухов встал и заходил по кабинету.
– Боится он, – Андрей остановился перед Саврасовым, – очень боится. Ты один настоящее время представляешь для него реальную опасность. Думал об этом?
– А что он мне сделает? Сидеть ему долго. И кто на воле впишется за него. Убедить, доказать надо. Я же мент.
– Согласен. Дай бог, если так, – вздохнул Андрей. – Ну, что на посошок и по домам.
Пока Сухов прибирался, Николай успел переодеться в гражданскую одежду и спустился вниз. Дождавшись начальника, сел на заднее сиденье служебного УАЗа и машина тронулась в сторону города.