Роковая ставка
Шрифт:
– Это ты от Пепла? – раздался тихий голос позади Маруси.
Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стоял человек в плаще с опущенным на лицо капюшоном.
– Я, – ответила Маруся. – Всё готово.
– Передай Пеплу, что подполковник не сунется в лес. Дорога на прииск будет свободна. Тарас один не рискнёт рыскать по лесам. Людей у него мало, да и боится он Ваську. Послезавтра выступаем. Пусть ждёт меня у крутого камня. Запомнила? У крутого камня утром.
– Запомнила, – прошептала
– Всё, иди, – незнакомец повернулся и скрылся за деревьями.
– У крутого камня утром, – ещё раз прошептала Маруся и поспешила в лагерь.
Утро в селе ознаменовалось криком неугомонных петухов. Особенно старался старый, ободранный с одного бока петух попа Афанасия. Афанасий принял местный приход незадолго до революции. Что сподвигло молодого ещё священника на этот отчаянный шаг, забраться в сибирскую глухомань из столицы, можно было только предполагать. Отец Афанасий об этом умалчивал, тактично уходя от подобных разговоров.
– Дал же бог такой страшный голосище этому насекомому, пропади он пропадом, – открывая глаза, проворчал Тарас. – Сегодня же оторву ему башку и в суп брошу, скотина поповская. Такую рань поднял, подлец.
Не переставая ругать поповского петуха, Тарас встал с постели, хлопнул по тугому заду спящую рядом деваху и начал одеваться.
– Приготовь завтрак, а я пойду своих пока проверю, – натягивая сапоги, распорядился Тарас. – Да вставай ты, Зинка, хватить дрыхнуть.
– Какая я тебе Зинка, – переворачиваясь на спину и приподнимаясь, проговорила деваха. – Катька я, однако.
Тарас в изумлении обернулся к кровати. На него смотрела смазливая мордашка с припухлыми ото сна глазами и растрёпанными волосами.
– Надо же, а я думал Зинка, – пробормотал Тарас, но тут же громко рявкнул. – Это сути дела не меняет. Через час приду, что бы завтрак был. И этого, как его, кофию свари. Офицеры будут.
Тарас вышел из дома и направился к площади. Там всё ещё стояли скамейки после вчерашней экзекуции. Рядом валялись верёвки. Тарас подошёл, поднял верёвки и положил их на скамейки.
– Вот орясины, ничего сами не могут. Хоть бы инвентарь убрали. За всем нужен глаз да глаз. А Егорка мне пригодится. Он башковитый. Надо его к себе приблизить. После порки деваться ему некуда, должен мне по гроб жизни, – подумал Тарас и пошёл к сараю, где сидели пленники.
– Выходи, Егор. Дружка своего захвати, – открыв дверь сарая, сказал Тарас. – Живее поворачивайся. Я два раза говорить не буду.
Из сарая вышел Егор, следом Пашка. Оба отряхивались от соломы. Пашка поёжился от утренней прохлады и встал рядом с Егором.
– За то, что ты, сукин сын, покинул заимку, я вчера тебя наказал. Мало. Убить за это полагается, но я не привык разбрасываться надёжными людьми, – проговорил Тарас. – Ты ведь надёжный парень? А, Егорка? Чего молчишь? Я ведь
– Надёжный, Тарас Петрович, – проговорил Егор, глядя на Тараса.
– То-то же. А это что за фрукт? – кивая на Пашку, спросил Тарас.
– Пашка. Он с каторги бежал, – ответил Егор.
– Пашка, – задумчиво разглядывая Пашку, произнёс Тарас. – Ну, пусть будет Пашка. Ты можешь за него поручиться?
– Могу, – не раздумывая ответил Егор.
– За что сидел? – спросил Пашку Тарас.
– За убийство, – ответил Пашка.
– Убивец, значится, – Тарас кивнул головой. – Такие нам тоже подходят. Но гляди, промашку дашь, голову обоим оторву. Это вы крепко запомните. Будите у меня в отряде служить верой и правдой. А сейчас идёмте, я вас на место определю.
Тарас зашагал к дому, за ним двинулись Егор с Пашкой. Тарас привёл их во двор, где уже сидело человек десять мужиков.
– Фролка! – окликнул Тарас.
– Тут я, Тарас Петрович, – откликнулся Фрол, выходя из дома и застёгивая рубашку. – Тут я.
– Возьмёшь этих ребят и определишь их на довольствие. Выдашь коней и амуницию.
– А оружие? – спросил Фрол.
Тарас задумался, ещё раз оглядел беглецов и ответил:
– Рано им ещё оружие. Пусть себя сначала покажут, потом решу. Я завтракать. Офицеры придут, скажешь, чтобы заходили, – распорядился Тарас и зашёл в дом.
– Ну что, орлы, долетались. Теперь за мной шагом марш, – Фрол развернулся и, выйдя на улицу, пошагал вдоль порядка домов. Следом отправились и Егор с Пашкой.
Фрол привёл их к школе, в которой располагался отряд Тараса. Зашли в класс. Посреди помещения стоял длинный стол, сколоченный из досок, а вокруг сидели бойцы Тараса, завтракали. На завтрак была каша. От мисок шёл пар. Мужики шумно дули на ложки, прежде чем отправить очередную порцию в рот. На вошедших никто не обратил ни малейшего внимания.
– Садитесь. Клаша! Дай три миски новеньким, – крикнул Фрол, присаживаясь за стол. – Давно не ели?
– Давненько, – ответил Пашка, придвигая к себе миску с кашей и беря кусок хлеба. – Вконец отощали.
– Кто с нами, у того всегда есть чего пожрать, а то и выпить, – жуя кашу, пробормотал Фрол. – Держитесь меня и всё будет так, а за вчерашнее не обессудьте. Я человек подневольный. Скажут пороть, буду пороть, скажут миловать, буду миловать. Вон Сидора тоже вначале пороли. Ничего, служит справно, не обижается. Так я говорю, Сидор.
Мужик, сидящий напротив Фрола, поднял голову, заулыбался и закивал головой.
– Видали? Лыбится, значит, доволен, – засмеялся Фрол. – Сейчас поедим, выберу вам коней, справу добротную. Оружия вам пока не полагается, но шашки дам. Не с голыми же руками воевать. Не дай бог снова этот шалопут объявится. Чую, даст он нам ещё прикурить.