Роковая связь

Шрив Анита

empty-line />

Колм

В дни и недели, последовавшие за смертью Сайласа Квинни, которая наступила вследствие переохлаждения, центр внимания прессы переместился с вины отдельно взятых парней на то, как скверно с самого начала вело себя в этой ситуации руководство Академии Авери и в частности Майкл Бордвин, заставивший двух юношей написать признания до консультации с адвокатом.

Что касается юношей, то Роберт Лейхт и Джеймс Роублс предстали перед окружным судом Авери по обвинению в посягательстве на сексуальную неприкосновенность. Если бы их вина была доказана, им пришлось бы зарегистрироваться как преступникам, совершившим половое нападение, и каждому из них светило бы до трех лет лишения свободы. Родители и адвокаты

парней приняли мудрое решение, порекомендовав им признать себя виновными в развратных действиях. Судья Уайклифф приговорил их к двумстам часам общественных работ и двухлетнему испытательному сроку. Кроме того, он приказал им пройти курс психотерапии. Им не пришлось регистрироваться как преступникам, совершившим половое нападение.

Я думаю, что Роублс, к которому у меня выработалась стойкая антипатия, тем не менее, имел все основания предъявить Академии Авери иск, обвинив ее в вымогательстве у него признания и нарушении его гражданских прав. На месте школы я попытался бы разрешить этот вопрос, не доводя его до суда. Он привел в свою защиту один интересный довод, который, хотя и не использовался при рассмотрении уголовного дела, но являлся неотъемлемой частью его гражданского иска. Роублс заявил, что вообще не считает себя виновным, поскольку лично он и пальцем не тронул эту девушку. По его утверждению, он присутствовал в комнате, но «занимался своими делами». Однако кассета свидетельствует о том, что некая часть Джеймса Роублса все же коснулась девушки. В зависимости от того, как на это смотреть, кассета либо полностью оправдывает Джеймса Роублса, либо как раз наоборот. Лично я считаю, что эта часть его иска — полная ерунда. Должен, однако, признать, что мне ужасно хочется послушать, как адвокат Роублсов представит его иск суду.

Эллен

Сейчас полшестого утра, и ты внимательно изучаешь свою кухню. Она значительно меньше, чем та, к которой ты привыкла, и следовательно, кажется несколько захламленной, хотя, возможно, раньше на твоей кухне действительно было чище. Ты утратила привычку мыть вечером посуду. После долгого рабочего дня и дороги с работы мытье грязной посуды кажется тебе поистине непосильной задачей. Иногда Роб, который ложится позже тебя, наводит на кухне порядок, и тогда утром тебя ожидает приятный сюрприз. Обычно ты можешь судить о том, чем занимался накануне вечером твой сын, по предметам на кухонной стойке и столе. Иногда ты находишь пустую банку из-под колы и смятый пакет от попкорна. Или же это газета, сложенная так, что взгляд сразу падает на телевизионную программу. Или в гостиной все еще горит свет, а на подушке лежит раскрытая книга. Роб на полставки работает в библиотеке через дорогу. Три или четыре раза в неделю он приходит домой с охапкой книг и читает в свободное время, которого у него предостаточно.

Если судить по тому, сколько времени вы проводите вместе, вы существуете в разных часовых поясах. Когда ты выходишь из дома и отправляешься на работу, он все еще в постели, которую не покинет до полудня. В те дни, когда он работает, его смена начинается в час дня, и он возвращается домой к восьми. В холодильнике или в духовке его ждет приготовленный тобой ужин. Иногда он съедает его, сидя рядом с тобой перед телевизором или за кухонным столом. Ты задаешь ему вопросы, на которые он пытается отвечать, но ты чувствуешь, как они его раздражают. Впрочем, иногда тебе не удается совладать с любопытством или тебе просто изменяет выдержка, и ты принимаешься расспрашивать его, не познакомился ли он с кем-нибудь в библиотеке, не подумывает ли он вернуться в школу, о его планах на выходные.

Похоже, он никогда и ни с кем не знакомится в библиотеке, не знает, собирается ли он возвращаться в школу, и никогда ничего не загадывает наперед, поэтому понятия не имеет, что будет или не будет делать на выходных. Нельзя сказать, что он невежлив или неуважительно ведет себя по отношению к тебе. Это все в прошлом. Теперь он повзрослел и понимает, что, живя под одной крышей, необходимо стремиться к мирному решению возникающих проблем. Ты отправишься в постель в девять или девять тридцать. Перед тем как заснуть, ты с полчасика почитаешь. Для Роба его день — его настоящий день — только начинается. Иногда ты слышишь, как он выходит из дома и берет машину, которой вы вместе пользуетесь. «Куда он собрался?» — спрашиваешь ты себя. Ты не знаешь, есть ли у него друзья. По словам Роба, он возвращается около половины пятого, за час до того, как ты просыпаешься и начинаешь собираться на работу.

В раковине грязные чашки из-под кофе,

миски из-под хлопьев и тарелки. На желтой губке что-то черное, нуждающееся в тщательном исследовании. На столе ваза с цветами, купленными несколько дней назад в цветочном магазине возле твоей работы. Ты аккуратно подрезала стебли и поставила их в низкую квадратную вазу. Тебе очень понравилась эта композиция. Она казалась тебе незатейливой и жизнерадостной. Однако с тех пор вода потемнела, а цветы пора выбросить, и ты обязательно сделаешь это через минуту, допив вторую чашку кофе. На кухонном столе громоздится груда вчерашней почты, впрочем, позавчерашняя тоже здесь, вместе с несколькими журналами и двумя обертками от низкокалорийных сливочных батончиков. На стульях и краю стола прижились газеты за последние три дня. Одну кто-то из вас бросил на плиту. Когда ты встанешь из-за стола, ты ее уберешь.

Артур оставил тебя вскоре после исключения Роба из Авери. Это было предсказуемо и неожиданно одновременно. Ты знала, что этим закончится, или же ты чувствовала, что этим может закончиться. Что тебя удивило, так это скорость, с которой он это сделал. Как будто ты в чем-то была виновата. То, что Артур и Роб не смогли жить под одной крышей, тебя не удивило, но ты не ожидала, что Артур не сможет спать с тобой в одной постели. В процессе развода дом, в котором вы все вместе жили, пришлось продать, и ты купила вот эту квартиру в другом городе, неподалеку от Бостона. В этом городе никто и не подозревает, что вы с Робом имеете какое-то отношение к событиям в Авери двухлетней давности. У тебя теперь новая работа в обувном отделе «Мейси». [26] Если забыть об искусственном освещении, она не так уж плоха, однако до супермаркета и обратно приходится добираться на общественном транспорте, в основном на метро, а это утомляет и занимает много времени. Ты пытаешься читать, но если в вагоне душно, тебя укачивает. В такие дни ты просто закрываешь глаза и отдыхаешь.

26

Сеть супермаркетов в США.

Артур переехал в квартиру на южной окраине Бостона. Ты там ни разу не была. По словам Роба, который ездит к отцу по предложенному судом графику, у него весьма стильные апартаменты с кирпичными стенами и балконом. Ты не понимаешь, как Артур смог приобрести такую квартиру, если в ходе развода все ваши средства разделили поровну. Ты даже хотела поручить своему юристу разобраться с этим вопросом. Но поскольку ты рассчитываешь на то, что Артур станет регулярно присылать деньги на содержание вашего общего ребенка, — чего он делать совершенно не обязан, ведь Робу уже исполнилось двадцать, — ты решила махнуть на все рукой. Тебе хватает твоего заработка. Тебе даже удается откладывать понемногу. Ты выбрала именно этот городок, чтобы быть поближе к сестрам, живущим в городках по соседству. Они здорово тебя поддержали, ведь они всегда обожали Роба и, кажется, несмотря на скандал, все еще его обожают. Они поместили историю со скандалом в какую-то отдельную ячейку и плотно ее запечатали. Там она и находится. Роб, которого они видят, приезжая в гости, если им удается застать его дома, — это тот же Роб, которого они знали раньше. Только у этого Роба совсем нет амбиций. Это их беспокоит, они качают головами. «Он подавал такие надежды», — вздыхают они.

Ты подходишь к холодильнику, пытаясь решить, что приготовить на ужин. Ты проводишь быструю инвентаризацию содержимого холодильника, чтобы докупить все необходимые продукты. Иногда ты оставляешь на столе записку для Роба, и в магазин после работы заходит он, а не ты. Наверное, сегодня именно так ты и поступишь. Ты чувствуешь себя очень уставшей, но, возможно, это лишь из-за времени года. На улице темно. Когда ты вернешься домой с работы, там опять будет темно. Ты закрываешь холодильник и в нерешительности стоишь над ворохом почты. Было бы неплохо разобрать ее сейчас. В противном случае эта кипа будет расти и расти, пока не свалится на пол.

Ты раскладываешь конверты в три стопки — макулатура, счета и личная корреспонденция. Первая стопка всегда выше, чем вторая, а вторая намного выше, чем третья. Личные письма — большая редкость, хотя сейчас это касается практически всех. Ты натыкаешься на адресованный лично тебе конверт из Вермонтского университета. Адрес подписан вручную. Ты растерянно смотришь на письмо. На мгновение тебе кажется, что Роб отослал туда свои документы и не посчитал нужным сообщить об этом тебе, и они уже просят денег, против чего ты совершенно не возражаешь, ты была бы только счастлива, если бы он вернулся в колледж, хотя ты безмерно удивлена тем, что он выбрал учебное заведение в штате Вермонт.