Роковая тайна сестер Бронте. Части 1 и 2
Шрифт:
Безупречно приготовив избранные яства, разложив и разлив их затем в соответствующую посуду, добавив для пущего вкуса всевозможных пряностей и торжественно украсив блюда свежей зеленью, служанки в обычное время подали обед к столу.
Престарелая особа, ухаживающая за миссис Бронте, спустилась, как всегда, взять еды для хозяйки, а вскоре и детей позвали к обеду. Малютки были в восторге, дивясь особенно приятному вкусу нынешней трапезы. Они даже принялись подшучивать над манерами друг друга, ибо сие особенно жадное потребление еды сопровождалось мерным чавканьем и причмокиванием, чего раньше за столь смирными и серьезными детьми хозяев не наблюдалось.
Мистер Бронте
Переждав некоторое время пока, по его расчетам, закончится обед, Патрик Бронте тотчас же вышел из кабинета и, найдя своих служанок, принялся распекать их за дерзкие вольности и непокорность. Те, совершенно не понимая, чем, собственно, недоволен их хозяин, были немало удивлены и озадачены.
– О чем вы говорите, мистер Патрик? Мы всегда готовы исправно служить вам! – раздавались покорные голоса.
– Неужели?! – яростно воскликнул Патрик Бронте. – Как же в таком случае прикажете понимать то невообразимое своеволие, какое вы сегодня столь ловко продемонстрировали?
– Но чем же мы вам не угодили, сэр? Мы стараемся исполнять все, что вы прикажете! – наперебой возражали служанки.
– О, разумеется! – произнес мистер Бронте с видимым сарказмом. – И даже сверх того! Как, например, с нынешним обедом! Не кажется ли вам, что вы явно перестарались?
– Что вы, мистер Патрик! Напротив! Мы несказанно довольны своим выбором блюд!
– Да, сэр! Мы никогда еще не видели, чтобы ваши дети ели с таким неутолимым аппетитом! Наблюдая за ними можно было подумать, что их, по меньшей мере, неделю держали на хлебе и воде!
– И кто же вас просил устраивать для моего семейства такую трапезу? Насколько я помню, я не давал подобных указаний! – сердито проговорил хозяин.
– Ради Бога, не гневайтесь, мистер Бронте. У ваших бедных крошек всегда такой печальный вид! Своей нездоровой бледностью малютки в невыгодном свете отличаются от детей других семейств, в которых нам доводилось служить!
– И в этом вы усмотрели достаточный повод, чтобы непременно попотчевать их вкусным обедом, не так ли? Что вы и сделали с огромным удовольствием, не утруждая себя незначительной формальностью испросить на то моего дозволения, – заключил Патрик Бронте, исподлобья глядя на служанок, покорно склонивших перед ним головы в молчаливой растерянности.
– Прошу прощения, сэр, – осмелилась наконец возразить хозяину одна из виновниц, – но мы не сделали ровным счетом ничего, что могло бы хоть в малейшей мере огорчить или обидеть вас. Ведь мы и в мыслях не держали, что вы восстанете против идеи побаловать ваших деток! Бедняжки, должно быть, за всю свою жизнь ни разу не пробовали хорошего мяса!
– Им это и не к чему! Напротив! Я желал бы, чтобы впредь вы вели себя более предусмотрительно, не допуская подобных вольностей! Мои дети с малых лет должны готовиться к суровым жизненным невзгодам, которые не обходят стороной ни одного человеческого существа. А потому необходимо создать все условия,
С этими словами хозяин направился в свой кабинет, где просидел весь день, размышляя, не слишком ли он суров по отношению к собственным отпрыскам? Может быть, стоит немного ослабить вожжи беспощадного режима и дать возможность малюткам познать обычные детские забавы, воспоминания о которых способны хоть немного скрасить их существование в дальнейшем? Возможно, эта капля светлой радости явится для них самым верным утешением в море тяжкой печали. Однако после длительного раздумья, тщательнейшим образом взвесив все «за» и «против», Патрик Бронте пришел к выводу, что он с самого начала избрал наиболее правильную тактику, как нельзя вернее отвечающую его представлениям о будущем детей. «Пожалуй, это для них – самое лучшее, – решил он. – Пусть привыкают к жизненным трудностям сейчас, пока еще маленькие, чтобы в дальнейшем они смогли проявить достойное мужество и волю в противостоянии возможным превратностям судьбы».
Молодые служанки покорно исполнили волю хозяина, и с этого времени традиционным обеденным блюдом в мрачном и угрюмом пасторском доме стал обыкновенный отварной картофель, что вызывало неприятное чувство даже у престарелой сиделки миссис Бронте. Однако, сознавая свое бесправное положение в этом доме, женщина не решалась высказывать свое мнение напрямик. Дети же настолько привыкли ко всему обыденному, что, казалось, совершенно не замечали однообразия в еде. Один слишком шикарный для них обед, воспринятый ими, несомненно, как дар свыше, не успел оказать того разрушительного воздействия на их сознание, какого так опасался Патрик Бронте, и развратить их неиспорченные натуры. Посему, резкий переход к привычной семейной пище оказался для малюток вполне естественным и не вызвал у них чувства дискомфорта.
***
Состояние здоровья миссис Бронте с каждым днем резко ухудшалось. Она уже не могла принимать пищу самостоятельно, и заботливая сиделка кормила ее с ложечки. Порою хозяйка мгновенно впадала в забытье и, в продолжение длительного отрезка времени, не подавала ни малейших признаков жизни или же начинала бредить, периодически повторяя одну и ту же навязчивую фразу: «Господи! Бедные мои дети!»9 Когда же сознание Марии Бронте прояснялось, она тщетно силилась вспомнить свои бредовые видения.
Мистер Бронте, поняв, что его бедной жене уже ничто не в состоянии помочь, пришел в ярость. Завязав узлом каминный коврик и с силой швырнув его в огонь, пастор в течение всего дня просидел возле камина, задрав ноги на полочки для подогрева пищи и, задыхаясь от удушливого дыма, то и дело подбрасывал в лихо потрескивающее пламя уголь, пока упомянутый коврик не сгорел дотла. Во избежание плачевных последствий сего безрассудного поведения хозяина, служанкам пришлось быстро собрать своих маленьких подопечных и выйти с ними из дома.