Роковая весна
Шрифт:
Миранда наконец поняла, какие чувства волновали Дэниела. Интуитивно угадала, что этим он никогда и ни с кем не делился. Она обрадовалась, поняв, как много это для нее значит.
— А вы выбились в люди? — спросила она, мягко улыбнувшись. — Снюхались с денежными ребятами?
— Полагаю, да, — ответил Дэниел задумчиво.
— Значит, ваш отец успокоился, радуясь успехам сына.
— Он об этом никогда не узнает. Умер до того, как я чего-то добился в жизни.
— Но, если бы он… — Дэниел не успел договорить, так как зазвенел звонок. Все направились в зал.
— Миранда, ты очень хочешь вернуться в зал? Или, может, лучше отправимся смотреть ночной Париж?
— Я предпочту Париж, — ответила она без колебаний, и Дэниел, крепко обняв ее за талию, повел к выходу.
Они долго бродили, держась за руки, по оживленным, ярко освещенным улицам Парижа и наконец пришли к реке. По каменным ступеням спустились к самой воде. На ее темной глади серебрилась лунная дорожка. Затем, пока они шли по набережной, выложенной плитами, до следующей лестницы, вода становилась то темно-зеленой, то золотисто-желтой. Когда они наконец снова поднялись по лестнице и оказались на узенькой улочке, выложенной брусчаткой, улочка-ручеек приняла их и повела за собой под уклон. Миранда сняла туфли и пошла босиком, Дэниел сунул их в карманы пиджака.
— Я заказал столик в «Фукетсе», — сказал он.
— Туда босых не пускают? — засмеялась Миранда.
— Они будут счастливы принять у себя самую красивую женщину Парижа, — он поцеловал се руку.
Наконец счастливая пара вышла на Елисейские поля. Огни витрин, вывесок — все сверкало, будоражило, волновало.
— Может, пойдем куда-нибудь в другое место? — предложил Дэниел.
— Нет. Я всегда мечтала посидеть в «Фукетсе». В путеводителях его называют самым элегантным рестораном Парижа. Дэниел, подайте мне туфли.
Пока он надевал ей туфли, она, опершись о его плечо, нежно смотрела на склоненную перед ней темноволосую голову и улыбалась. «Я — Золушка, вот я кто». — Миранда вздрогнула от этой неожиданной мысли.
— Миранда? Что? Тебе холодно? — Дэниел нежно обнял ее за плечи.
«Какие глупости приходят мне в голову. Золушка… Принц… Бал во дворце… А потом? Тыква, лохмотья и мыши…»
— Прохладно немного, — заставила она себя улыбнуться.
— Так теплее? — заглянув в ее глаза, он набросил ей на плечи свой пиджак.
Миранда радостно уткнулась лицом в лацканы пиджака, и от них пахнуло вдруг ставшим таким дорогим ее сердцу Дэниелом… Она ощутила спокойную уверенность в будущем.
— Теплее, — ответила девушка и впервые сама взяла его за руку.
Их столик был в углу. Гарсон усадил их в плетеные кресла, подал меню и пожелал приятного отдыха.
— Vin, fromage, pain, cafe, — улыбнулась Миранда. — Вино, сыр, хлеб и кофе — теперь она знала, что это неотъемлемая часть любой французской трапезы. — А уж дальше, monsieur, полагаюсь на ваш выбор, — сказала она шутя Дэниелу.
— Рад услужить вам, mademoiselle, тем более, что ваши вкусы мне известны. Гамбургер, яичница с беконом. — Миранда засмеялась. — Гороховый суп и фриты, — продолжила она, вспомнив их
Подошел другой гарсон с картой вин. Заказали старое выдержанное вино начала века.
— В тот день я была голодна. Как давно это было!
— Одного не пойму — почему ты не обратилась за помощью к родителям?
— Нет, — покачала головой Миранда. — Они бы поняли, как трудно мне жить, и расстроились бы. Кроме того, я — художник и должна сама пробиваться сквозь тернии к звездам.
— Да, а я и забыл… Полнейший идиотизм, тернии то есть, это то, чем некоторые расплачиваются за свое желание быть самостоятельными.
Миранда на секунду задержала дыхание. Дэниел улыбался, но его взгляд был явно неодобряющим. Очарование вечера исчезало…
— Ну, что смотришь? Может, поспорим? Не обращаешься за помощью к близким… Выбираешь местом обитания социально неблагонадежный город…
— Амстердам? — рассмеялась Миранда. — А как же Рембрандт, Вермер, например?
— И вообще связала себя неизвестно с кем… — настойчиво продолжал неприятный ей разговор Дэниел.
— О ком вы говорите? Это Майна и Билли неизвестно кто? — вдруг вся вспыхнула от гнева Миранда.
— Твой стиль, манера одеваться, буквально вопят во все горло: «Смотрите все, какая я необыкновенная».
— Я не богата, чтобы одеваться по-другому, — она гневно продолжала смотреть на него в упор. — Поэтому я покупаю поношенные вещи и… — не успела она договорить, как он прервал ее.
— Это меньше всего доказывает твою независимость, Миранда! Ты это должна понять.
— Оставьте в покое мой образ жизни, Дэниел. Мне не требуются ваши советы.
— Образ жизни, — в его голосе звучали сарказм и презрение. — Я ненавижу это словосочетание.
— Дэниел, мне нравится, как я живу, — настойчиво подтвердила она уже сказанное.
— А тебе не приходит в голову, что это звучит по-идиотски и наивно? — спросил Дэниел.
«Приходит! — подумала Миранда. — Но совсем в другом контексте. Билли как-то сказал: „Глупо хвастаться заплатами на ботинках и тем, что довольствуешься грубой пищей, но я почему-то счастлив“. Они тогда смеялись над этим… Но Дэниел, человек из другого мира, какое право он имеет осуждать их?..»
— Mademoiselle? Monsieur? [7] — гарсон снова возник около их столика. — Что еще прикажете?
Дэниел взял меню. Миранда нервно отпила глоток вина из бокала. Когда ставила его на стол, заметила, что ее рука дрожит. «Этот безапелляционный тон!
Горбатого могила исправит… Допустим, он больше не считает ее бродяжкой, но, видите ли, его не устраивает, как она живет. Думает, если умеет с шиком заказать ужин или щелкнуть по носу расфуфыренных гордячек в бутике — неизвестно, почему они так носы задирают? — так это и есть настоящая жизнь? Конечно, в этом плане ей до него далеко…»
7
Мадемуазель? Месье? (франц.).