Роковое наследство
Шрифт:
Ренье, не выпуская из рук палитры, пошел навстречу приемному отцу.
– Какими судьбами, отец? – спросил он. – Как раз сегодня я собирался вас найти, чтобы узнать ваше мнение по поводу этой картины. Взгляните, это уже становится на что-то похоже.
Винсент даже не посмотрел на полотно. Пододвинув к себе ближе стул, он сел.
– Что с вами? – воскликнул художник, заметив наконец, что архитектор бледен, как смерть.
«У каменщика такой вид, будто его мучают ужасные колики в животе», – подумал Эшалот.
«Возможно,
– Со мной все в порядке, – ответил Винсент на вопрос Ренье. – Скажи этим людям, чтобы они ушли. Мне надо с тобой поговорить.
Симилор испытал чувство удовлетворения.
– Речь идет о том, чтобы попросить их полчасика погулять, или я должен отпустить их совсем? – спросил художник.
– Отпустить их совсем, – словно эхо откликнулся архитектор.
– Вы слышали, – обратился Ренье к натурщикам. – Одевайтесь, и до завтра.
– Завтра! – прошептал Винсент Карпантье, опустив голову.
Эшалот и Симилор оделись. Художник сунул им деньги, после чего Эшалот посадил Саладена в сумку, и они вышли.
Ренье внимательно посмотрел на приемного отца, взял стул и сел рядом.
– Теперь мы одни, – произнес он.
Архитектор молчал. Художник взял его за руку. Его пугало поведение Винсента.
– Пожалуйста, отец, скажите что-нибудь, – попросил молодой человек. – Что с вами?
– Со мной все в порядке, – повторил архитектор. Через несколько мгновений он добавил:
– Какое-то время я считал, что мы можем быть счастливы.
– Значит, все же что-то произошло. Случилось несчастье? – с тревогой в голосе спрашивал Ренье.
– Она еще ребенок, – медленно произнес Винсент. – Я ничего ей не сказал. Разве я мог доверить ей мою тайну? Она же совсем ребенок, и она в опасности... да, да, может случиться несчастье...
– Вы говорите об Ирен? – спросил Ренье с дрожью в голосе.
Архитектор дважды провел ладонью по лбу.
– Ирен! – прошептал он. – Это моя, моя ошибка! Счастье было в моих руках.
Внезапно Винсент встал, подошел к картине из галереи Биффи и разорвал покрывало, под которым находилось полотно.
Художник тоже встал и приблизился к Винсенту. Он не осмеливался больше приставать к приемному отцу с расспросами. Сердце молодого человека сжалось от тоскливого предчувствия надвигающейся беды.
Некоторое время архитектор молча смотрел на картину.
Наконец он произнес:
– Я это видел. И это – ужасно... Ужасно!
Ренье охватило беспокойство. Он подумал, что Карпантье помешался.
– Отец, эта трагедия разыгралась далеко отсюда, причем очень давно, – робко заметил художник.
В ответ Винсент Карпантье произнес лишь одно слово:
– Вчера!
Он попытался задернуть картину покрывалом, но ткань за что-то зацепилась,
– Вчера! – повторил архитектор, дрожа как осиновый лист. – Это он! Он выглядит точно так же! Его преступление спасло мне жизнь.
Он покачнулся и упал бы, не подхвати его Ренье под руку.
– Уведи меня отсюда, – попросил архитектор, взгляд которого был прикован к картине. – Я больше не хочу видеть этого человека. Он дважды пытался... Пуля... Яд... Нож. Да, нож – это надежнее, нож его не подведет. Он убьет меня.
При помощи художника Винсент добрался до стула: он едва держался на ногах. Архитектор казался Ренье совершенно изнуренным и больным.
Посидев некоторое время неподвижно, Винсент Карпантье наконец собрался с силами.
– Послушай, сынок, теперь у Ирен есть только ты, – сказал он упавшим голосом. – Не суди ее строго: она всего лишь девочка, бедная маленькая девочка. Поклянись мне, что будешь защищать ее!
– Отец, неужели вам действительно нужна эта клятва? Разве Ирен не принадлежит мне? Разве мы с ней – не одно целое?
– Да, ты прав. Она принадлежит тебе, потому что я ее тебе отдаю.
Винсент указал пальцем на пакет, который он, войдя, положил на стол.
– Там – все, чем я владею, – произнес архитектор, – все мои деньги и ценные бумаги. Теперь мне ничего не нужно.
– Ради Бога, объяснитесь же наконец! – вскричал молодой человек. – Вы просто не представляете себе, какие мысли лезут мне в голову и как вы заставляете меня страдать!
– Страдать! – хмыкнул Винсент. – Знаешь, сколько мне пришлось выстрадать? Я и не предполагал, что страдание может быть таким глубоким... Впрочем, в ближайшем будущем меня ждут еще более тяжкие испытания. Я должен уехать. Выражаясь более точно, я должен бежать. Моя жизнь находится под угрозой. Мне грозит смертельная опасность, Ренье!
– Но кто вам угрожает? – спросил потрясенный художник.
– Он! – ответил архитектор, показав на картину из галереи Биффи. – Убийца! Я видел его. Говорю тебе, я это видел! Вчера!
Ренье опустил глаза. Он все более и более убеждался в том, что его отец сошел с ума.
Судя по всему, Винсент Карпантье догадался, о чем думает молодой человек, потому что он крепко сжал его руку и отчетливо произнес:
– Посмотри на меня. Не бойся, с головой у меня все в порядке. Да, я странно выгляжу, я не похож на тех, кто живет и надеется. Это потому, что я приговорен к смерти. Я ничего от тебя не утаю: ты должен знать все. Однажды я продал наш покой. Я променял его на несбыточную мечту. Мое безумие длилось целых шесть лет. Но вчера я очнулся. Я понял, что все эти годы я провел в бреду. Что ж, это первый шаг на пути к благоразумию. Я расскажу тебе все. Но сначала нам надо устроить наши дела.