Роковое наваждение
Шрифт:
– Почему ты так спешила встретить меня в дверях? Думала, я грабитель? Но ты не вооружена. На будущее, в случае опасности закройся в одной из комнат с Дорой и вызывай полицию.
– Ты сегодня вся на нервах. Этот дом хорошо охраняется, к тому же ты установила такие замки, что их не преодолеть и целой армии. Чтобы войти, нужно пригласить тебя. Мы подобрались к причине, по которой я поспешила перехватить тебя.
– Перехватить меня?
– До того, как войдешь в гостиную.
Наоми вздрогнула. Чарующий голос. Как в страшном сне.
Андреас Сарантос.
От которого ей
Его присутствие казалось осязаемым, обволакивало, топило. Он, как всегда, пронзительно смотрел на нее.
Андреас беспощадно сокращал расстояние. Она задрожала, отреагировав на его близость молниеносно и остро.
Его серые глаза, похожие на осколки льда, завладели ею, пригвоздив к месту. Он прошелся взглядом по ее телу, покрывая кожу слоем инея.
Наоми рассматривала его. Светлые волосы, смуглая гладкая кожа, до боли совершенные черты лица. Элегантный костюм. Она знала, что под одеждой скрывается сильное мускулистое тело. Он – сосредоточение тьмы, командует тысячами людей, ворочает миллионами. И однажды она оказалась в его власти, готовая на все, чтобы удовлетворить его желание. Она даже опасалась не найти в себе сил самой уйти от него, а потом пообещала себе никогда не совершать подобных ошибок. Пережив последний самый ужасный удар, Наоми была уверена, что больше никогда его не увидит.
И вот он. Перед ней. Почему?
– Какого черта ты тут делаешь?
– Увидев его на пороге, я подумала, что его пропустил консьерж. И разрешила пройти. Он сказал, ты его пригласила, а он пришел пораньше, настаивал, чтобы я не беспокоила тебя, он дождется твоего возвращения.
Даже Ханна думала, что они встречались лишь пару раз по случаю свадьбы Надин и Петроса.
– Благодарю вас за то, что вы так хорошо меня приняли, миссис Маккарти. Чай был великолепным. Наоми вернулась, и вы можете заняться своими делами.
Он что, приказывает Ханне удалиться?! И она, стойкая и сильная, немедленно подчинилась. Одного этого оказалось достаточно, чтобы вывести Наоми из оцепенения. Гнев. Всепоглощающий гнев.
– Теперь я здесь, можешь уходить.
– Я пойду в гостиную. Или хочешь, чтобы мы поговорили в другой комнате?
В другой комнате. Его слова пропитаны чувственными намеками. И он не обязательно имел в виду спальню. Когда-то он умело превращал в нее любое место. Постоянное сексуальное разнообразие. Вот и сейчас посмел намекать на близость, что лишний раз доказывало, насколько подлой была его натура.
– Ты пойдешь на выход. Уже слишком поздно.
Резко развернувшись, Наоми потянулась за телефоном, набрала номер, обернулась к Андреасу:
– Сейчас же убирайся, или вызову полицию, сообщу, что ты обманом проник в квартиру и отказываешься уходить.
– Когда узнаешь, почему я здесь, будешь умолять остаться.
– Я скорее буду умолять акулу меня истерзать.
Его чувственные губы искривились в усмешке, Наоми вскипела от злости.
– Я знаю, ты думаешь, что все люди лишь пешки в твоей игре. Но если до сих пор полагаешь, что можешь управлять мной, у тебя и вовсе нет никаких чувств, ты слеп к реальности. Я и не собираюсь
Он тяжело вздохнул. Она еле сдержалась, чтобы не дрожать, когда услышала вздох, сжала кулаки, вспоминая, как запускала пальцы в шелковистые волосы.
– Разве так разговаривают с любимым мужем после четырех лет разлуки?
Глава 2
Мужем. Абсолютная ложь.
– Бывшим мужем!
– Это лишь формальность.
– Такая «формальность» именуется разводом.
И бракоразводный процесс прошел не так просто и быстро, как она рассчитывала. Пришлось пройти через ад, чтобы он наконец смилостивился согласиться на эту «формальность».
– К чему такая драма? Любой, кто тебя сейчас услышал бы, посчитал, что тебя жестоко обидели. Но ведь это ты бросила меня.
– Твое эгоистичное безумие, видимо, достигло наивысшей стадии. Тебя просто никто не интересует.
– Хочешь что-то донести до меня, или выдался неудачный день и тебе нужно выместить на ком-то злость? Если за годы порознь ты вырастила в себе беспричинную обиду, я готов дать тебе возможность выговориться, можешь оскорблять меня, сколько хочешь.
– Слова являются оскорблением, только если они лживые. К тому же у меня недостаточно словарного запаса, чтобы описать всю гадость того, что между нами было.
– У меня нет опыта в подобных ситуациях, но я слышал, что некоторые люди считают вымещение злости, выраженное в агрессии, сродни катарсису.
– Довольно. Я не собираюсь и дальше терпеть твое присутствие.
– То есть до этого момента ты как-то меня терпела?
– Пошел. Отсюда.
Он направился вглубь квартиры. Наоми в оцепенении провожала его взглядом. В следующее мгновение она уже мчалась за ним, ею двигало безумное желание во что бы то ни стало остановить его, не позволить снова ворваться в ее жизнь. Она вонзилась ногтями ему в плечо. И даже это не заставило Андреаса повернуться.
Наоми накрыла новая волна гнева, когда он повернул спокойное невозмутимое лицо. Она ударила его. Колотила по груди со всей накопившейся горечью и злостью. А он равнодушно принимал на себя напор агрессии, давая ей возможность выпустить пар.
В следующее мгновение руки Наоми оказались за спиной, крепко удерживаемые его сильной рукой, а она – прижатой между стеной и его разгоряченным телом. И не успела вздохнуть, как он протиснул колено между ее ног, раздвинув их чуть шире, положил руку ей на затылок, запутавшись пальцами в волосах. Встретившись с ней взглядом, он склонился и стремительно припал к ее губам.
Где-то на уровне инстинкта она чувствовала, что дикость и необузданность – неотъемлемая часть его натуры. Когда-то он перешел все границы, пытаясь напугать ее и тем самым оттолкнуть от себя. Это не сработало, хотя каждое его прикосновение заставляло ее обезуметь от желания. Он был очень страстным, проверяя, как далеко она позволит ему зайти. Наоми всякий раз наслаждалась силой и необузданностью этой страсти. Андреас следил за малейшими реакциями ее тела и знал, как заставить трепетать от удовольствия.