Роковое предчувствие
Шрифт:
– Кто из них кто?
Марата поставили в известность, что девушку нашли, но по просьбе Родиона ему не рассказывали, какая она, он увидел ее впервые. Впрочем, кого – ее? С фотографий смотрела одна и та же женщина, что озадачило Марата, тем не менее он неуверенно выговорил:
– Я могу определить только по одежде, которую помню… Ну, еще форма стюардессы подсказывает… У этой челка, у этой нет… Обалдеть!
– Две капли – и то не будут так похожи, – ухмыльнулся Гена, чувствовавший себя героем дня.
Родион повернул к себе
– Потрясающе. Их не различить. Жора, что выяснили?
– Зовут Светланой, – встрепенулся тот, ибо его одолевала дрема. – Будете смеяться, но ей двадцать семь лет.
– Может, наш уважаемый папаша сделал девочку не только жене? – пошутил Гена. – В одно и то же время окучил еще одну тетечку?
Марат действительно самый умный, во всяком случае, соображает реально:
– Для абсолютного сходства нужна одна и та же мамаша, да и то нет гарантии, что получатся похожими. Это игра природы или ее издевательство.
– Кончайте базар, и так время позднее, – бросил им Жорик. – Короче, живет она с бабкой, больше никого из родственников нет. Был отец, где-то там погиб… не знаю. Парня ее зовут Захар, спортсмен, занимается дзюдо, только что вернулся с соревнований, занял второе место. Сейчас она у него, Тарас пасет ее. Его друга зовут Михаил, тоже дзюдоист, чемпион. Подругу Михаила зовут Женя, она работает в чайной лавке продавцом. Больше информации на сегодняшний день не имеем.
– Этого достаточно, – промямлил Родион.
Фотографии из его руки выпали, смешавшись с остальными. Все, решение он принял жестокое, надо сказать, успел обдумать в деталях, которые обговорит с присутствующими позже, в основном с Маратом. Заодно отсек пути к отступлению. Собственно, цель не изменилась, а назад дороги не было изначально.
– Завтра берем ее, – решительно сказал он. – Но чтобы ни одного свидетеля…
– Боже мой… – задохнулась от восторга Светлана. – Какое тоненькое… А что за камешек?
– Бриллиант, конечно! – не без гордости сказал Захар, подперев голову рукой и млея от удовольствия, наблюдая за Светланой. – Ноль целых семь десятых карат! Но со всеми положенными гранями – их пятьдесят семь.
– Пятьдесят семь?! В таком малюсеньком?! Жаль, нет лупы, чтобы посмотреть на грани… – Она надела колечко на палец и разочарованно протянула: – М-м-м! Великовато…
Захар сел, взял ее руку, рассмотрел, но не расстроился:
– Я-то думал, точно в размер попал. Ничего, пусть полежит, растолстеешь, например, после родов и наденешь. А пока куплю обручальные, как положено.
– Растолстею? Даже не мечтай. – Светлана шутливо ударила его по лбу ладонью. – Я стюардесса, обязана заботиться о фигуре, потому что моя внешность располагает пассажиров, внушает им доверие и спокойствие: раз я лечу в самолете, с ними ничего не случится.
– А
– А как же, все пялятся, – снимая с шеи цепочку, промурлыкала Светлана. – И даже через одного номер телефончика просят.
– И ты даешь?! – нахмурился он.
– Если бы я всем подряд раздавала номер, то жизнь проводила бы в одних переговорах. Твой подарок, ревнивец, буду носить на цепочке… Застегни.
Захар застегнул цепочку, повалил Светлану, пообещав:
– Когда-нибудь… когда заработаю кучу денег… куплю тебе бриллиантовый булыжник, чтобы ходила и светила им за километр.
– Глупый, я без булыжников тебя люблю. (О боже, первая сказала!) А ты?
– Она еще спрашивает! У меня такое ощущение, будто я знал тебя давно, так давно, что не помню этого. Но помню, что любил только тебя, понимаешь?
– Понимаю. Как здорово… – Светлана обняла его и зажмурилась, представив… – Захарка, а ведь меня тогда еле уговорили пойти на соревнования, я дзюдо не отличала от бокса. Сейчас подумать страшно, что могла и не пойти…
– Если бы ты знала, как мне было страшно подойти к тебе. Спрашиваю внутренний голос: подойти или не стоит?
– А он что?
– Он в приказном порядке отправил меня к тебе, помню, как колени дрожали… Слушай, зачем думать о том, что могло не случиться?
Она поняла: счастье – это бесконечно долгие поцелуи.
Светлана поднялась рано, а Захару дала поспать, собралась будить, когда времени почти не осталось. Она забралась на кровать, наклонилась к нему и тихо рассмеялась, глядя, как он сладко спит, по-детски раскинувшись. Но пора вставать. Светлана пальцем слегка стукнула по носу Захара, потом два раза быстро, потом три раза и еще – тук. Это своеобразная азбука Морзе – тук – тук-тук – тук-тук-тук – тук – означает просыпайся. Обычно он морщится, кряхтит, отворачивается, натягивает на голову одеяло, на этот раз спросил сонно:
– Который час?
– Если ты сию минуту поднимешься, то, может быть, успеешь на соревнования.
Он как подскочил! И не стал ругаться, ведь каждый раз одно и то же: Светлана, жалея его, никогда не будила вовремя. Разумеется, завтрак Захар поедал на бегу, одновременно одеваясь, пришлось кормить его, пока Захар зашнуровывал кроссовки. Чмокнув Светлану в щеку, схватив бутерброд, он вылетел из дома и помчался ловить такси…
Всю ночь Тарас просидел в автомобиле, умаялся, спина ныла, клонило в сон. Собственно, ночью он вздремнул, полагая, что любовники надолго застряли в квартире, им ведь есть чем заняться в отличие от него. С рассветом он выходил несколько раз слегка размяться и прогнать сонливость, развлекал себя фильмами – догадался захватить проигрыватель. Как только увидел «хахаля», Тарас позвонил: