Роковое сокровище
Шрифт:
— Ты привык скрывать свои мысли и чувства. Мне не следовало смеяться. Извини. А теперь рассказывай.
— Что тут рассказывать, — проворчал Бродик. — Помоги мне, Боже, я жизнерадостен, словно щегол! Сейчас щебетать начну!
— Совершенно необычное для тебя состояние, — согласился Рамзи.
— То-то и оно. Женат всего лишь сутки — и уже на себя не похож. Джиллиан сбивает меня с толку. Я знал, что хочу ее, но и представить не мог, до какой степени. Трясусь над
— Ты и до венчания так себя вел.
— Да, но с каждым часом все больше глупею.
— Она твоя жена, так что все. это вполне естественно.
— Вовсе нет. Мне хочется одного — немедленно отвезти ее домой…
— Ни в коем случае, — перебил Рамзи. — Она должна помочь нам найти тех ублюдков, что пытались убить моего брата.
— И без тебя знаю, но все же умираю от желания отвезти ее домой и держать под замком день и ночь, — вздохнул Бродик, поражаясь собственной дури.
— Чтобы уберечь он всех и вся?
— Да, и еще потому, что не выношу, когда другие мужчины…
— Пялятся на нее? Но она так красива!
— Я не из тех, кто ревнует.
— Ну да, еще бы!
— Она сводит меня с ума.
— Говоришь совсем как человек, влюбленный в свою жену.
— Мужчина, пораженный стрелами любви, слаб.
— Ошибаешься. Настоящему мужчине любовь придает сил. Йен обожает жену, — возразил Рамзи. — И что? Можно сказать, что она лишила его сил?
— Нет, конечно, нет!
— В таком случае готов поклясться, что нежные чувства не превращают человека в безвольную куклу!
— Зато делают его уязвимым!
— Возможно, — вздохнул Рамзи.
— И если его постоянно терзают мысли о возлюбленной, он слабеет и забывает о своем долге. Разве не так?
— Я скажу тебе, в чем дело, Бродик, — усмехнулся Рамзи. — Ты любишь ее, и сознание этого смертельно тебя пугает.
— Мне следовало бы расквасить тебе нос.
— Сначала узнай имена, а потом делай что хочешь. Ты уверен, что она скажет тебе, кто они?
— Как в том, что меня зовут Бродик! Джиллиан — моя жена и сделает так, как ей ведено.
— На твоем месте я не стал бы хвастаться. Жены терпеть не могут, когда мужья указывают им, что делать.
— Я знаю Джиллиан, — самодовольно усмехнулся Бродик. — И к закату сообщу тебе имена англичан.
Глава 26
Никто не был потрясен больше, чем Бродик, когда его милая, добрая, покорная жена, готовая сделать «так, как ей велено, наотрез отказалась открыть ему имена англичан.
Она посмела отказать ему?!
Бродик, донельзя пораженный, впервые в жизни растерялся,
— То есть как это «нет»? — взвился Бродик.
— Ты забыл поцеловать меня, когда вошел в дом. По-моему, это нехорошо.
— Что?!
— Ты забыл меня поцеловать.
— Клянусь Богом…
Он рывком поднял ее на ноги, прижался жесткими губами к губам, и снова толкнул на стул.
— Ты немедленно назовешь мне этих английских ублюдков.
— Обязательно, — согласилась она. — Со временем.
— Что это значит — «со временем»?
Джиллиан даже не потрудилась ответить и молча принялась расчесывать волосы. Черт возьми, до чего же она соблазнительна! Сегодня на ней была развевающаяся широкая голубая сорочка, нежно льнувшая к изящным изгибам. Щеки раскраснелись, глаза блестели, и от нее исходило благоухание роз. Она поистине пленительна.
Бродик невольно посмотрел в сторону кровати, прежде чем сообразил, какое направление приняли его мысли.
Стояла уже глубокая ночь, а он все еще не вытянул из жены заветные имена, хотя, говоря по правде, они не виделись целый день и Бродик до сей поры был слишком занят, чтобы вспомнить о поручении Рамзи. Однако теперь он был исполнен решимости добиться своего, прежде чем они лягут, и поэтому наставительно произнес;
— Долг жены — во всем повиноваться мужу. Но Джиллиан, похоже, не слишком понравилась эта сентенция.
— Сомневаюсь.
— Черт возьми, Джиллиан, не смей упрямиться!
— Муж не ругается в присутствии жены.
— Только не этот муж! — рявкнул он.
Джиллиан и это пришлось не по вкусу. Швырнув щетку на стол, она старательно обошла Бродика, направилась к постели, сбросила туфли и села.
Видно, Рамзи был прав. Некоторые жены действительно не любят подчиняться приказам супругов, и Джиллиан, очевидно, входила в их число. Заметив повисшие на ресницах слезы, Бродик понял, что жестоко оскорбил ее чувства. Супружеская жизнь оказывалась куда сложнее, чем он ожидал.
— Не делай этого.
— Чего именно?
— Не плачь!
— Вот уж не думала! — заносчиво фыркнула она и, откинув плед, легла.
Бродик задул свечи и уже собирался погасить огонь в очаге, когда Джиллиан попросила его добавить дров.
— Но здесь жарко!
— А мне холодно!
— Я согрею тебя, — пообещал он, но едва, в свою очередь, уселся на край кровати, чтобы стащить сапоги, Джиллиан поспешно повернулась лицом к стене.