Роковое золото Колчака
Шрифт:
– Там труп.
– Где? – не понял Менюхов.
– В расщелине.
– От страха померещилось, не иначе.
– Говорю тебе, я видел труп мужика. По крайней мере, плечо и одну руку. Остальное завалено ветками.
Менюхов нашел в рюкзаке фонарик, подполз к щели и посветил вниз. Через минуту вернулся.
– Ну? – спросил Дуло.
– Я его видел. Что будем делать?
– Выбираться отсюда.
– А с мужиком?
– Пусть лежит. Главное – место запомнить.
– Место приметное. – Виктор кивнул на скалистую гору. – Скала там, солнце
Отыскав рюкзак Сергея, они тронулись в путь и вскоре снова вошли в тайгу. Часа через четыре вступили в дурнину.
– Так… – Менюхов оглядел зеленеющий луг, покрытый круглыми кочками, каждая из которых имела «прическу». – Рискнем напрямую или попробуем обойти?
– Болото? – Дуло прыгнул на кочку, потом сошел с нее и встал рядом. – По виду не скажешь. Вроде сухо…
Спустя мгновенье под ногами Сергея образовалась лужица, и он стал в нее погружаться. Еще через мгновенье – увяз по лодыжку.
Кое-как выбравшись, Сергей Дуло встал рядом с Менюховым. Тот объяснил:
– Зыбуны… [17] Здесь поверх болота – слой торфа, с метр толщиной. Под ним топь, шесть-восемь метров… – Он посмотрел на небо. – Скоро стемнеет.
– Ну что? Идем напрямик или обходим? – спросил Дуло.
– Идем напрямик, – сказал Виктор. – Трава вроде густая, наполовину с осокой. Сосенки торчат… Можно попробовать. Иначе придется ночевать на дурнине. К тому же черт его знает, где кончается это болото. Сейчас сделаем жерди, метра по четыре, не меньше.
17
Зыбкий растительный слой болота.
– Зачем?
– Если начнешь тонуть, бросай жердь поперек и быстро ложись на нее. Лег, замер, дальше решаем, что делать. Идешь строго за мной, на расстоянии пяти, а лучше семи метров.
– Так далеко?
– Чтобы не пойти вместе ко дну. На случай, если окно [18] или разрыв торфяного слоя… – Менюхов снова взглянул на небо. – Времени нет. Идем рубить жерди!
Глава 18
Город Иркутск
18
Открытая полынья в трясине.
В начале октября склоны Хамар-Дабана покрылись снегом. Днем светило холодное солнце, по ночам стоял крепкий мороз.
Члены геологической партии собрали свои вещи и перетащили на вертолетную площадку. Ее организовали прямо на подмерзшем болоте, сделав настил из бревен. Туда же перенесли полевые материалы – результат четырехмесячной работы геологов. Со дня на день за ними должен был прилететь вертолет.
Съестных припасов осталось не больше чем на неделю. Пока была мука, таборщица Марина стряпала хлеб. Но как только мука
Скоро прилетел вертолет.
Вернувшись из экспедиции в город, Владимир Иванович Громов по привычке удивился тому, что в Иркутске чисто, тепло и просторно. Этому он удивлялся в каждое свое возвращение. Снега на улицах не было. Еще царило сибирское бабье лето – с золотом листьев, ярким солнцем и теплыми днями.
Домой Громов заскочил ненадолго. Скинул рюкзак, помылся, побрился, проверил почтовый ящик. Потом вышел из дому, купил в гастрономе зеленых яблок, конфет «Стратосфера», две пол-литровые бутылки крем-соды, сел на трамвай и поехал из заречной части Иркутска в центр.
От конечной остановки трамвая ему пришлось пройти еще пару кварталов. Добравшись до места, Владимир Иванович вошел в здание и направился к справочному. Когда настала его очередь, спросил у дежурной:
– Ожоговое отделение. Саша Веселкин.
Женщина проверила по журналу.
– Нет его.
– Как же так? – заволновался Владимир Иванович. – Я точно знаю, его привезли сюда.
– Когда? – сухо поинтересовалась дежурная.
– Двадцатого августа.
Она полистала журнал.
– Все верно, поступил двадцатого августа в двенадцать часов дня.
– Что с ним случилось? – У Громова похолодело за воротом.
– Выписался. – Дежурная подняла глаза и вдруг испугалась: – Что с вами? Вам плохо? Позвать врача?
– Не нужно врача. Лучше посмотрите, когда его выписали.
Перелистнув пару страниц, она сообщила:
– Сегодня.
– Во сколько у вас обычно выписывают?
Женщина взглянула на часики.
– Как раз в это время.
Громов рванулся к дверям.
– Передачку! Передачку забыли! – крикнула вслед дежурная.
Он бежал к трамваю, шаря глазами по обеим сторонам улицы. На конечной остановке заметил худую мальчишескую фигуру в старой куртке и коротких штанах.
– Саша!
Мальчик не оглянулся.
– Саша!
Громов рванулся к нему, и, когда схватил за плечи, тот растерянно прошептал:
– Владимир Иванович?..
Привычным движением Ленька прикрыл ладонью половину лица. Громов отвел его руку и увидел уродливый шрам, который шел по левой щеке через шею за воротник куртки.
– Ты что? Ты куда?
– Не знаю.
– А здесь чего стоишь?
– Денег нет на билет.
– Так… Ясно. – Громов выхватил из Ленькиных рук узелок и взял его за руку.
– Едем ко мне. Я человек одинокий. Поживешь пока у меня.
Ленька не сопротивлялся. Влез вместе с Громовым в подошедший трамвай, и тот, громыхая, как пустое ведро, повез их в заречную часть города.
Когда Ленька вошел в квартиру и увидел в прихожей брезентовый дождевик, в котором Владимир Иванович ходил на маршрут, сразу же успокоился. По большому счету ничего не менялось: раньше они с Громовым жили в палатке, теперь в квартире. Сегодня есть крыша над головой. Что будет завтра – жизнь покажет.