Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы)
Шрифт:
Княгиня Ольга сидела на почетном месте рядом с невестой. Она беседовала почти исключительно с невестой и женихом. Александра примыкала к прогрессивному направлению. Она была убежденной демократкой, полной противоположностью своему брату, страстно преданному царской семье. Но это не нарушало сердечного контакта между ней, ее приятельницей и братом. Брат и сестра, несмотря на различное отношение к событиям, разыгрывавшимся в России, нежно любили друг друга, тем более, что Настя Урбанова, невеста Вольдемара, была самой близкой подругой Александры.
– Не сердитесь,
Корсаков рассмеялся. Но в его смехе, в который ворвался треск ружей и пулеметов с близлежащих улиц, послышалось нескрываемое удовольствие. Он импульсивно поднялся и налил шампанского в свой пустой бокал, бросив высокомерный и недовольный взгляд на прислуживающего черкеса. Но тот все время только прислушивался к надвигающемуся ближе уличному бою.
– Мои дорогие амазонки, - сказал генерал, намекая на ту роль, которую Александра и Настя играли в женском "батальоне смерти", - мои храбрые амазонки, пью за здоровье и процветание императора Николая и его августейшей супруги, предполагая, что она вовсе не была другом немцев, какой ее сейчас изображают.
Настя пожала плечами. Корсаков приложил бокал к губам. Но никто не последовал его примеру. Каждый глядел на своего соседа. Может быть, никто не осмеливался выдать своих сокровенных чувств, - ни тайный советник Звегинцев, последний довоенный губернатор Лифляндии, ни граф Руджиевец, член итальянской военной миссии. Тогда неожиданно поднялась княгиня Сулковская, взяла свой бокал в руки и ответила:
– Я могу себе представить, что мы можем жить и при демократическом строе, но умереть мне хочется только под знаменем, на котором будет написано: "За веру, царя и отечество".
Корсаков, увлеченный этим неожиданным приветом, быстро подошел к стулу княгини, опустился на одно колено и, стоя таким образом, поднес бокал с шампанским к губам. Его голова находилась как раз на уровне окна. Он еще не успел осушить свой бокал, как с наружного балкона раздался выстрел. Почти в тот же момент распахнулись балконные двери. В комнату ворвалась холодная струя. Бокал в руках Корсакова разбился вдребезги и содержимое плеснуло ему в лицо.
Черкес выхватил кинжал, двое лакеев побежали за охотничьими ружьями в хозяйский кабинет.
Смятение было так велико, что никто не понял, что, собственно говоря, произошло. Только княгиня была неподвижна, как статуя. Настя и Александра многозначительно переглянулись, как будто это происшествие для них не было неожиданностью.
В наступившей суматохе никто не заметил незнакомца, который подошел к невесте и с коротким поклоном передал ей письмо. Княгиня Ольга с трудом удержала генерала, который с револьвером в руках собирался выбежать на улицу.
Александра быстрым взглядом посмотрела на приближавшегося незнакомца. С широко
– Борис! - сдавленным голосом воскликнула невеста и еще раз повторила громко: - Борис! - Но незнакомец успел исчезнуть раньше, чем его заметили остальные. Только когда он находился в подъезде, швейцар обратил внимание на чужое лицо. Он хотел задержать его, но незнакомец ударом кулака сшиб швейцара с ног и скрылся. Во время борьбы он выронил скорострельный пистолет. Дрожа от злости, швейцар передал пистолет генералу, который сразу же установил, что мастерский выстрел был сделан именно из этого оружия.
Настя Урбанова склонилась к Александре, которая дрожащими пальцами открыла и прочла письмо:
"Я возвратился. В результате переворота меня помиловали. Победа или смерть! В нашей стране все предают в любви. И Вы, Александра! Борис".
Александра скомкала письмо.
– Что с тобой, моя милая? - спросила Настя, положив свои руки на холодные пальцы подруги.
– Борис опять появился здесь. Борис Яковлев. Он не умер. Меня обманывали. Я изменила ему. О-о-о...
Она с трудом подавила подступающие к горлу слезы и быстро приняла решение: - Я должна зайти к нему. Ведь я показывала тебе этот дом. Как я была тогда счастлива, несказанно счастлива!
Теперь шум борьбы доносился ближе. Несколько громовых ударов сотрясли воздух. Никто больше не думал о речах и шампанском. У Таврического дворца стал тикать пулемет. Черная масса людей быстро катилась по улице.
Без доклада вошел какой-то гвардейский офицер. Трудно было установить его чин, потому что он был без погон. С удивлением и искренним восхищением собравшиеся встретили Вольдемара фон Бренкена. Настя и Александра с радостным криком бросились в его объятия. Княгиня крикнула громким голосом:
– Я отдаю курьера царицы под защиту русской чести, которая свята для всех присутствующих, в том числе и противников царицы!
Все захлопали в ладоши и окружили офицера, о похождениях которого все уже слыхали и читали. Одной рукой он обнял Настю, а другой Александру.
– Моя маленькая сестричка, я не мог выдержать - дышать петроградским воздухом, знать, что ты здесь, и не видеть тебя, - прости, я должен был прийти!
– Милый мой! - со слезами на глазах ответила Александра. Они поцеловались.
– Я желаю тебе всего, что может только пожелать человеческое сердце, сказал Вольдемар. Александра спрятала голову на его груди.
– Пожелай мне только спокойствия душевного и самоуважения, - ответила она.
Прежде чем Вольдемар успел ответить, дом задрожал от залпа. Стоявшие у окон внезапно увидели, как отряд вооруженных до зубов красногвардейцев быстро занял с обеих сторон перекрестки улиц. Вооруженный сброд продвигался вперед, перебегая вдоль домов, от прикрытия к прикрытию и швыряя ручные гранаты, с ужасным грохотом сеявшие смерть.