Роковой рейд полярной «Зебры»
Шрифт:
В течение трех часов, пока воздухоочистительные системы работали на полную катушку, мы шли самым малым вперед. Потом Свенсон дал команду постепенно увеличить скорость, рассчитывая, что к четырем часам следующего утра мы выйдем в открытое море.
Сейчас же, после долгих часов тушения пожара и ликвидации его страшных последствий, вся команда «Дельфина», за исключением вахтенных матросов и офицеров, пребывала во власти глубокого сна.
А я не спал. Я не мог спать — слишком многое мне предстояло обдумать. В том числе и то, что в постигшей нас беде была значительная доля и моей вины. И о том,
Роулингс — вот кто сейчас был мне нужен. Только с ним я мог поделиться своими мыслями. Только на его помощь мог я рассчитывать предстоящей ночью — при условии, конечно, что он согласится пожертвовать ради меня несколькими часами сна. И Роулингс, как всегда, не обманул моих ожиданий.
Вечером мне еще предстояло осмотреть раненых полярников и членов экипажа «Дельфина». На помощь Джолли рассчитывать не приходилось: после изнурительной работы, что выпала на его долю прошлой, трагической ночью, он спал как убитый, да и потом, Свенсон попросил, чтобы я, по возможности, его не беспокоил. Впрочем, помощь Джолли была мне не нужна.
Все раненые спали безмятежным сном, за исключением одного — доктора Бенсона, который поздно вечером неожиданно пришел в сознание. Ему стало явно лучше, вот только голова, как он мне сам признался, гудела у него как колокол. Я дал Бенсону болеутоляющее, на этом мой визит к нему закончился. Однако, перед тем как покинуть лазарет, я спросил Бенсона, припоминает ли он, что произошло в тот самый момент, когда он упал с мостика, но ничего вразумительного сказать в ответ мой коллега не мог.
Оставив Роулингса дежурить в лазарете, я отправился к себе в каюту с намерением хоть немного поспать. Проспал же я целых девять часов, что по отношению к Роулингсу было чистым предательством, поскольку по моей милости он полночи не сомкнул глаз.
Проснувшись часов в семь утра, а может, чуть позже, я умылся, побрился и оделся. Затем с аппетитом позавтракал в кают-компании и около девяти часов отправился на центральный пост, где нес вахту Хансен. Я подошел к нему и тихо, чтобы нас никто не слышал, спросил:
— Где капитан Свенсон?
— У себя в каюте.
— Мне не бы хотелось поговорить с вами обоими. Но только с глазу на глаз.
Хансен пристально посмотрел на меня, кивнул, передал вахту штурману, и мы вдвоем направились к капитанской каюте. Постучав, мы вошли и плотно закрыли за собой дверь. Без лишних предисловий я начал так:
— Мне известно, кто убийца. Пока я не располагаю убедительными доказательствами, но скоро, думаю, они у меня будут. Мне понадобится ваша помощь. Если, конечно, у вас найдется время.
Не высказав ни малейшего возражения, Свенсон лишь: задумчиво взглянул на Хансена, поднялся из-за стола, сложил карту, которую перед этим изучал, и сухо ответил:
— У нас есть время, доктор Карпентер. Никогда в жизни не приходилось встречаться с убийцей. Что ж, знакомство со злодеем, на чьей совести восемь смертей, — испытание не из приятных.
— Нам еще крупно повезло, что смертей только восемь, — заметил я. — Вчера утром их могло
— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил Свенсон.
— Наш таинственный приятель, кроме пистолета, носит с собой коробок спичек, который он вчера рано утром и пустил в ход, скрытно проникнув в турбинный отсек.
— Значит, по-вашему, кто-то умышленно поджег корабль? — Хансен воззрился на меня с явным недоумением. — Да я ни в жизнь в это не поверю, док.
— А я в это верю, — возразил Свенсон. — Как и во все, что говорит доктор Карпентер. Мы имеем дело с сумасшедшим, доктор. Только безумец мог поставить на карту свою собственную жизнь ради того, чтобы лишить жизни сотню других людей.
— Он попросту просчитался, — мягко заметил я. — Идемте со мной.
Я заблаговременно позаботился о том, чтобы они ждали нас в кают-компании, — все одиннадцать человек: Роулингс, Забрински, капитан Фольсом, доктор Джолли, близнецы Харрингтоны, которым едва хватило сил, чтобы прийти, Нэсби, Хьюсон, Хассард, Киннэрд и Джереми. Когда мы вошли, некоторые из них попытались встать, но Свенсон жестом их остановил. Они молча уселись на свои места, и тогда наступившую тишину нарушил доктор Джолли, заговорив веселой скороговоркой:
— Доброе утро, капитан. Мы все тут, можно сказать, сгораем от нетерпения. Любопытно узнать, зачем вы нас вызвали?
Я откашлялся и ответил за Свенсона:
— Простите меня за эту маленькую хитрость, но это я, а не капитан, хотел вас видеть.
— Вы? — Джолли сжал губы и пристально посмотрел в мою сторону. — Никак не возьму в толк, с чего это вдруг?
— Кроме того, я, наконец, должен признаться вот в чем. Я никакой не снабженец, а агент британского правительства. Офицер службы Ми-6. Контрразведка.
Что ж, я, безусловно, произвел на присутствующих желаемое впечатление. Они сидели, разинув рты, с широко раскрытыми глазами, не в состоянии вымолвить ни слова. Первым из них пришел в себя Джолли.
— Контрразведка, ну и ну! Вот тебе раз! Шпионы, погони, плащи и шпаги, красавицы блондинки, прячущиеся в платяных шкафах… Или, может, в кают-компаниях… Но как… Каким ветром вас занесло в Арктику? И зачем вы хотели… вернее, зачем мы вам понадобились?
— В связи с делом об убийствах.
— Убийствах? — впервые за все время пребывания на борту «Дельфина» заговорил капитан Фольсом. Возглас, сорвавшийся с его обожженных губ, скорее походил на карканье. — Убийствах?
— Два человека, что остались лежать в лаборатории на «Зебре», были мертвы еще до того, как на станции вспыхнул пожар. Их убили выстрелами в голову. А третьего прирезали. Я называю это убийствами, а вы как полагаете?
Джолли оперся руками на крышку стола, но тут же буквально рухнул на стул.
— Наверное, было бы излишне добавлять, — спокойно сказал я, — что убийца находится здесь, в этой кают-компании.
XII
— Однако, прежде чем назвать его, — продолжал я, — мне хотелось бы рассказать вам кое-что об оптических системах, используемых, например, в фотокамерах. Если вы спросите меня, какая, черт возьми, тут может быть связь с совершенными убийствами, я вам отвечу — самая прямая. И вы в этом скоро убедитесь.