Роковой рубин
Шрифт:
— В холодной стране, где живешь ты, о красный дух, мы двое направили твои стрелы, охотясь за душой Идущей-Ночными-Путями, — забормотала она. — Они направлены на тропу. Мы двое быстро возьмем ее душу.
Александра попятилась, ошеломленная непонятными словами и зловещим голосом старой карги. Клара надвигалась на нее.
— Слушай, о багровый дух, в холодной стране, где ты живешь. Быстро мы двое направим твои стрелы, охотясь за душой Идущей-Ночными-Путями. Стрелы твои направлены на тропу.
— Отойди, — сказала Александра, отступая
— Быстро! — сказала она. — Мы двое разорвем ее душу надвое!
— Прекрати, дура старая.
Клара опустила руку и удовлетворенно кивнула.
— Готово. Когда стрелы упадут на твою голову, ты умрешь. Большой камень найдет тебя, и ты умрешь.
Александра хотела презрительно фыркнуть, но даже и сама поняла, что получилось скорее испуганно. Клара захохотала. Ничего более страшного Александра не слышала никогда в жизни. Собрав остатки достоинства, она бочком обошла старуху и почти бегом устремилась к выходу.
Глава 22
Джейк перетрогал все вещи на пожарище, но ни одна не приблизила его к разгадке. А он хотел найти разгадку. Он бродил по тому, что осталось от его дома, — первый этаж с обгоревшей мебелью, испорченной водою, обломками, осколками. Под ногами хрустело стекло, у стены валялся обгорелый холст — мамина картина сгорела, так и не дописанная.
Шел дождь, и его капли просачивались сквозь многочисленные трещины в потолке. Джейк посмотрел вверх и негромко выругался. Грязный и мокрый, измученный постоянной тупой болью где-то во лбу, над воспаленными глазами — от горя, от бессонницы, от тяжких мыслей, он не прекращал свои поиски.
Джейк остановился на пороге комнаты Элли. Сюда он не заходил ни разу с тех пор, как нашел рубин, — на другой день после пожара. Сэмми тогда была с ним; она откровенно испугалась этой находки, которую он отказался с ней обсуждать. Он тогда просто зажал в руке рубин и, так ничего и не почувствовав, бросил его в вазочку, что стояла на полке в спальне. Когда ночью они без сна лежали в постели, он видел, как Саманта смотрела на эту вазочку, и чувствовал ее недоумение, ее страх, ее отвращение — ей казалось зловещим то, что он придает этому камню такое значение.
Он тоже ненавидел этот камень — за то, что тот опять не хотел помочь ему. И не было больше Элли.
Пожарный инспектор штата не обнаружил ничего; он и пандорские пожарные пришли к выводу, что загорелась пачка старых газет, хранившихся в картонной коробке, которая стояла под окном. Рядом они нашли ведро для золы. Джейк вспомнил, что отец вечером вычистил камин и вынес ведро на террасу. Все сразу предположили, что какой-нибудь тлеющий уголек закатился за коробку, что и стало причиной пожара.
Джейк шел по коридору, стараясь не касаться бревенчатых стен руками, чтобы не услышать стонов, не увидеть, как умирала его семья. Потому что,
— Джейк! — раздался вдруг мужской голос. — Ты здесь?
Джейк недовольно выбрался из разрушенного огнем дома, щурясь и моргая даже от неяркого света дождливого декабрьского дня. Посреди разоренного двора стоял Джо Гантер, в грязных ковбойских ботинках серо-стального цвета с налипшими на них листьями, в шляпе, с широких полей которой стекали струйки дождя, и в плаще. Увидев, насколько Джейк грязен и изможден, Джо нахмурился.
— После похорон мы еще не виделись, — мрачно сказал Джо. — А сегодня мне позвонила Сэмми. Просила поговорить с тобой. Она с ума сходит от беспокойства.
Джейк вздрогнул. Ему тяжело было думать о горе Саманты. Он знал, чего она боится. Страх ее так велик, что она никогда не скажет о нем вслух. Джейка тоже мучило сознание того, что Кларины пророчества сбываются. На похоронах Клара Большая Ветвь отказалась с ним разговаривать — когда он хотел подойти, она только яростно замотала головой.
Вот почему он каждый день приходил сюда, желая узнать правду.
— А не хватит ли? — сказал Джо, показывая на развалины. — Эдак и с ума недолго сойти.
— Я должен точно знать, что здесь произошло. Джо посмотрел на него с горечью.
— Несчастный случай, Джейк, ужасная, бессмысленная случайность. Послушай, я понимаю, как тебе тяжело, но самое лучшее — снести эти развалины. Хочешь, утром я пришлю сюда бульдозер и пару грузовиков и через день здесь будет чистое место?
— Не хочу.
— Подумай о Сэмми. Подумай о бедняжке Шарлотте. Ты даже не помог Сэмми установить для нее кровать. Твоей жене тоже тяжело, может быть, надо горевать вместе, а не уходить каждый день рыться здесь, ища неведомо чего.
— Когда я закончу, можешь присылать бульдозеры.
— Что закончишь, Джейк?! Все это скорее всего закончится тем, что оба вы с Сэмми свихнетесь.
— Когда закончу, — стиснув зубы, повторил Джейк.
Почти стемнело. Дождь перестал, и на улице подсохло. Кутаясь в теплое пальто, Сэмми смотрела на сломанные обгорелые балки дома, где была чуть ли не впервые в жизни счастлива. Бо, опустив голову и хвост, стоял рядом с ней. Который уже день Джейк его не замечал.
Как она понимала Бо!
Джейк отвернулся от нее, ей приходилось переживать горе в одиночестве. Она много занималась Шарлоттой — девочка потеряла вторых родителей, потеряла еще один дом. Каждый день к ним приходили из Ковати навестить, приносили небольшие подарки — что-нибудь из еды, — все спрашивали, как себя чувствует Джейк.
Что она могла им ответить? Что он каждое утро уходит сюда на целый день, а вечером сидит один на террасе, пока она не уговорит его лечь в постель, и там он молча, с почти безумной силой стискивает ее в объятиях, а потом они притворяются спящими?