Роковые мечты

Кордоньер Мари

Александр стоял со мной рядом и молча смотрел на плиты.

— Пойми, Валерия, — сказал он неуверенным голосом, точно извинялся передо мной, — я был в полном неведении относительно того, что происходит. Между прочим, лорд Уильям сообщил мне, что именно ты настаиваешь на моем увольнении. Я был в ярости, мне казалось, что ты просто играла мной, что после любовного приключения хочешь освободиться от меня.

— Все это уже в прошлом, — тихо сказала я и пошла к выходу.

— Нет, не в прошлом! — Он вышел за мной следом и схватил за руку. — Так не должно быть! В прошлом мы вели себя как неразумные

эгоистичные дети, которые любят, когда других наказывают за их ошибки, и не любят, когда наказывают их самих. Но ведь можно же постараться не делать ошибок. Я это понял, когда увидел тебя на галерее, объятой пламенем.

— Есть ошибки, которые уже нельзя исправить, — сказала я. — Ведь если бы я была умней, я могла бы догадаться, что сэр Генри спрятал своего сына на чердаке, чтобы не нарушать пышности похорон лорда Уильяма. Но я пошла, развязала его, и начался весь этот ужас.

— Глупости! — резко сказал Александр и, обняв меня, повернул к себе. Капюшон упал, и волосы рассыпались по плечам. — Вина за это лежит не на тебе, а на лорде Уильяме и сэре Генри, которые должны были поместить его в лечебницу для душевнобольных, но вместо этого вынашивали далеко идущие планы.

Порыв ветра растрепал мои волосы, и Александр, шагнув ко мне, закрыл меня от ветра.

— Глядя на подбирающиеся к тебе языки пламени, я вдруг понял, что мое прошлое до встречи с тобой, в сущности, мелко и тщеславно и что, потеряв тебя, я потеряю все.

Я молчала.

— Мой дед столько раз рассказывал мне о замке Кардуфф, что я ехал туда почти как к себе домой. Когда я прожил в замке месяц, с этой иллюзией было покончено. Нет, замок не мог быть моим родным домом. Пожар замка, Валерия, — это возмездие. Теперь я понимаю: встреча с тобой была напоминанием о том, что у меня существует связь с домом моих предков. Я не хочу, чтобы эта связь порвалась. Я хочу быть связанным с тобой всю мою жизнь. Прошу тебя, будь моей женой, Валерия!

Его голос дрожал от глубокого чувства, в темно-синих глазах я прочла такую искреннюю, горячую мольбу, что сердце мое дрогнуло и я хотела прекратить сопротивление и сдаться, чтобы не искушать судьбу, но почему-то вместо этого сказала:

— Когда я утром уходила от тебя и спросила, что со мной будет дальше, ты мне ответил, что взрыв страсти, бросивший нас в объятия друг друга, не накладывает на тебя никаких обязательств. То, что я после этого забеременела, ничего не меняет.

— Валерия, мне было трудно разобраться в том, что происходит. Когда ты отдалась мне, я решил, что ты просто искательница приключений. Ведь мне было хорошо известно, что брак между тобой и Эдвардом — дело давно решенное. Мысль, что такая красивая девушка, как ты, может быть такой циничной, вызвала во мне ярость, мне хотелось показать тебе, что я не игрушка…

— Я же не знала, что дед хочет выдать меня замуж за Эдварда. Я думала, что он собирается найти мне какого-нибудь богатого старичка. О том, что моим мужем будет Эдвард, я узнала через две недели после твоего отъезда.

— Я потерял рассудок, когда узнал, что ты беременна. Ведь я думал, что ребенок от Эдварда.

Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Когда я поняла, что жду ребенка и что меня хотят выдать замуж за Эдварда, я не видела другого

выхода, как броситься с башни замка вниз. Лишь мысль о том, что я не имею права распоряжаться жизнью ребенка, остановила меня…

— Прости меня, Валерия! — прошептал он и горячо обнял меня.

Мне было так хорошо в его объятиях, что я забыла обо всем на свете. И вдруг я ощутила легкое движение внизу живота. «Это живет и движется наш ребенок. Как же я могу не любить его отца?» — подумала я.

— Обниматься и целоваться на кладбище! Это совершенно неприлично, мисс Валерия! — услышала я скрипучий голос Лили Брэдшоу.

— Никто не может запретить мне обнимать и целовать мою невесту и будущую жену, мисс Брэдшоу, — ответил ей Александр, и в его голосе прозвучали те самые, хорошо мне знакомые нотки, которые я так часто слышала в голосе лорда Уильяма. — Вместо того чтобы делать ненужные замечания, вы могли бы пожелать нам счастья.

И он снова обнял меня. Его поцелуй был долгим и страстным, и я вдруг забыла все свое упрямство и помнила лишь о том, что для меня нет никого в мире дороже Александра.

Когда мы уже подходили к дому доктора Бэнкхёрста, я сказала:

— Лили Брэдшоу, наверное, никак не может понять, почему такая грешница, как я, не попала в ад.

— Ты прожила в аду почти всю свою жизнь! — возмутился Александр. — Лишь теперь перед тобой открывается путь к счастью. И пусть эта старая карга не путается у тебя под ногами.

— Давай не будем говорить о ней! Лучше скажи мне, какие у тебя планы на будущее? Как ни гостеприимен доктор, но мы живем у него уже месяц, и пора подумать о собственном доме, — сказала я.

Мы отпраздновали свадьбу в тесном семейном кругу. В июле у нас родился сын, которому дали имя Джордж-Александр. Он весил немного меньше нормы, что, по-видимому, объяснялось теми волнениями, которые мне пришлось пережить в первые месяцы беременности. Александр развил за это время бурную деятельность: он отремонтировал наш дом в Лондоне, начал восстанавливать замок Кардуфф и был таким энергичным, удачливым бизнесменом, что я только диву давалась.

В начале сентября вся наша семья собралась в Лондоне, в нашем фамильном особняке. Из Америки приехали мой свекор и деверь.

Бабушка и леди Эйми то и дело брали на руки Джорджа-Александра, который за эти два месяца сильно прибавил в весе и сиял, как вербный херувим.

Мой свекор иногда так выразительно смотрел на открытые плечи и грудь леди Эйми, что у меня закралась мысль, от которой я невольно покраснела. Это заметил сидевший рядом со мною Александр.

— Скажи-ка мне, отчего ты раскраснелась, как пион, — прошептал он мне на ухо и обнял меня за талию.

— Не скажу, — так же тихо ответила я, потому что, глядя на леди Эйми и ее мужа, я подумала: неужели она все еще ощущает то счастье и радость, которые охватывали меня, когда Александр был рядом?

— Посмотри, мой дорогой, — обратилась к мужу леди Эйми, державшая на руках Джорджа, — на эти темно-синие глаза, на этот носик. Какое поразительное сходство!

— Пусть только этим сходство и ограничивается, — прошептал мне Александр на ухо. — Я не хочу, чтобы Джордж унаследовал дурные черты моего характера и совершал те же ошибки.