Роксолана-Хуррем и ее Великолепный век. Тайны гарема и Стамбульского двора
Шрифт:
Представляете султана, который забился в угол комнаты и машет руками на подошедшую мать в страхе от возможной расправы? Выманить наружу удалось, на трон посадить тоже. Но, осознав, что теперь главный, Ибрагим сделал то, чего Кесем никак не ожидала: он попытался отстранить мать от власти, даже привлек очередного умницу — Кара-Мустафу — на пост Великого визиря, но гарем оказался сильней. Визирь требовал заняться делами и вести себя прилично, а мать потакала самым разнузданным желаниям.
После восьмилетней отсидки в клетке Ибрагиму меньше всего хотелось заниматься
Султан Ибрагим «отметился» немыслимым сластолюбием и дикими оргиями, возмущавшими даже видавший виды Сераль. Восьмилетнее сидение взаперти не пошло на пользу не только умственному развитию султана, но и его вкусам. Об Ибрагиме рассказывают странные вещи: например, он безумно увлекался запахом тяжелых духов, особенно серой амбры. Этим ароматом, а вернее, вонью, потому что амбры нельзя использовать много, было пропитано все, от одежды и занавесей в султанских покоях до его собственной бороды.
Неразвитый Ибрагим легко верил самым немыслимым глупостям, которые рассказывали о других правителях. Однажды ему сказали, что был король, вся одежда которого состояла из меха соболя, мехом же обиты стены, мебель и пол. Уже на следующий день по всей империи собирались и конфисковались меха, султан пожелал стать «меховым королем». Ибрагим даже ввел налог серой амброй и мехом.
Оргии султана Ибрагима переходили всякие границы, в дворцовых покоях он устраивал самые разнузданные игрища, заставляя обнаженных наложниц играть роли кобыл, а сам изображая жеребца. Тот, кто придумывал необычную и разнузданную оргию, получал от султана поощрение.
Наложницы веселились вовсю, ни в чем себе не отказывая. Одна из них сказала, что покупки забавней делать по ночам, в результате все лавки Бедестана (крытого рынка Стамбула) вынуждены были работать и ночью, вдруг султану с его красотками придет в голову что-то купить… простите, взять? Да, Ибрагим разрешил своим красавицам брать все, что понравится. Стамбульским купцам можно только посочувствовать, потому что красотки не церемонились и не мелочились.
Другая забавы ради сказала, что султану очень подошли бы бриллианты в бороде. Это идея очень понравилась султану, и его борода заблестела драгоценным камнями. Турки ужаснулись, потому что единственным, кто до Ибрагима додумался до такой глупости, был плохо закончивший жизненный путь египетский фараон.
За восемь лет правления, вернее, разнузданных развлечений за счет казны Ибрагим так надоел всем, что его решили сместить. Осторожно поинтересовались мнением Кесем. Валиде, которая при всех ее недостатках все же столь распущенной не была и голышом по гарему не бегала, зато немало претерпела унижений от сына, была согласна сменить его, а потому приняла депутацию представителей армии и народа. Но ее снова ждало разочарование: не устраивала кандидатура следующего султана,
Сын Ибрагима Мухаммед был еще совсем ребенком, ему шел седьмой год. Кесем могла попытаться стать регентшей при внуке, поскольку мать Мехмеда Турхан была слишком юной для такой ответственности, но опыт Кесем подсказывал ей, что Турхан слишком умна и без боя не сдастся. Кесем больше устроил бы младший брат Ибрагима Сулейман, также сидевший в Клетке, но не проявлявший дурных наклонностей. Однако никто не мог быть уверен, что и этот сын Кесем не поведет себя похоже на брата и не опустошит казну окончательно.
На Кесем обращали уже мало внимания, она только мешала, Ибрагим был возвращен в клетку и немного погодя попросту задушен. Он отчаянно цеплялся за жизнь, евнухам пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с отчаянно сопротивлявшимся бывшим султаном.
Понимая, что власть снова ускользает из рук, Кесем попыталась организовать переворот с помощью янычар, чтобы сделать султаном своего младшего сына, но переворот не удался и маленький новый султан подписал первый в своей жизни указ — о казни собственной бабушки. Доигралась, что называется…
А дальше последовала жуткая сцена. Бывшая валиде вовсе не собиралась отдавать свою жизнь дешево: сначала она спряталась в шкафу с одеждой, а по полу щедро разбросала деньги и драгоценности в надежде отвлечь внимание врагов или умилостивить их. Ничто не помогло, богатейшие наряды бывшей валиде были разорваны в клочья, она сама обнаженной за ноги вытащена к калитке гарема, с нее зверски сорвали все украшения, серьги — вырывая мочки ушей, а перстни — выкручивая пальцы, потом задушили и бросили. Следом казнили всех ее сторонников.
Наступило время Турхан, потому что султан был еще совсем маленьким. Но у новой валиде, несмотря на юность, хватило ума хотя бы формально передать власть Великому визирю Мехмеду Кепрюлю, все же оставшись регентшей.
Турхан была последней женщиной-регентом в Османской империи, но она оказалась, не в пример своим предшественницам, «строителем» — заложила по берегам пролива Дарданеллы две крепости, строила комплексы, подобные тем, что ранее строила Роксолана: мечеть, имарет, больницу, столовую…
Вот о Турхан, как о лучшей и последней представительнице «Женского султаната», в Стамбуле осталась добрая память, хотя никто не сомневался, что именно она причастна к казни ненавистной Кесем и младшего брата своего умершего мужа.
«Женский султанат» после убийства Кесем стал обычным, но память о нем надолго сохранилась в Османской империи как пример настоящего кошмара.
Обвинили в этом все ту же Роксолану, хотя, как она могла повлиять на будущих фавориток своих внуков и правнуков, не понятно. Нурбану Роксолана подобрала сыну сама, могла даже видеть Сафийе, но обе будущие султанши жили от нее далеко и мало общались со свекровью. А уж о Кесем, Тархан и бесчинствах султана Ибрагима не могла и подозревать, поскольку они случились уже в следующем столетии.