Роксолана. Ведьма Османского гарема
Шрифт:
Интерьер внутри Айя-Софии
Храм-собор-мечеть Айя-София в Стамбулe (как сказал Рейхан: «Если при сдаче экзаменов ты не скажешь эти слова в таком порядке и полностью, ты не получишь «корочки» быть гидом») своими размерами, величественной архитектурой, роскошью внутреннего убранства внушает мысль о былой мощи Византии. На память об этом месте на моем столе стоит небольшая «точная копия старинной Византийской иконы» (как гласит сертификат), купленная в простой турецкой лавке прямо у стен Айя-Софьи…
Глава 12
ПО ЭТИМ УЛИЦАМ ХОДИЛА СУЛТАНША, или ЧТО ПОСТРОИЛА В ИСТАНБУЛЕ ХЮРРЕМ
Вдоль Айя-Софии трамвайные пути поворачивают влево и спускаются
В день, когда мне довелось гулять по этому парку, была холодная погода, с дождем и ветром. Но и в такую непогоду чувствуется величие пространного парка, ожидающего приход весны. Кругом чертятся и ровняются клумбы, приводятся в порядок кусты и навесы, наверху кружат неугомонные чайки, залетающие сюда с находящегося совсем рядом Босфорского залива. И только белые изваяния львов, кажется, намертво застыли на дорожках, отдавая молчаливое приветствие каждому, кто осмелился гулять здесь под дождем. Туристы, надо отдать им должное, не обращают внимание на холод, ведь не каждый же день можешь посещать Гюльхане. Таким же безучастным ко всему происходящему кажется и сидящий в кресле памятник главному турку Ататюрку, неизменному национальному герою, затмившему всех султанов и их невольниц. Этот товарищ также встречает туристов недалеко от входа в султанские сады.
В парке Гюльхане. Фото автора
Прямо на входе, недалеко от остановки трамвая, в высокую парковую стену вклинился изящный Павильон парадов (Alay K"osk"u). Через зарешеченные окна такого же павильона (нынешний – новодел XIX века) султаны, оставаясь невидимыми, могли любоваться парадами цехов – процессиями разных городских гильдий. «A полюбоваться было на что: например, в XVII веке парад капитанов Белого (то есть Средиземного) моря продолжался от рассвета до заката, над процессией несли макеты кораблей чуть не в натуральную величину, а ближе к вечеру под грохот фейерверка перед окнами павильона разыгрывались театрализованные морские сражения. Можно было использовать окошки павильона и для вовсе экстремальных развлечений: например, любимой забавой султана Ибрагима (1640–1648) была стрельба из арбалета по прохожим (впрочем, это была не единственная странность монарха, вошедшего в историю под именем Ибрагим Безумный)» [14] . Очень красочно парады гильдий описаны в популярном романе Павло Загребельного «Роксолана». Думаю, большинство тех, кто держит эту книгу в руках, читал роман украинского писателя, и потому приводить пространные цитаты не буду. К тому же я и так в других своих исследованиях о Великолепном веке времен жизни Сулеймана и Роксоланы часто цитирую П. Загребельного (имею такую слабость).
14
http://www.afisha.ru/article/gaaoglu/
Наискосок от трамвайных путей видны изукрашенные ворота с красивой деревянной выгнутой кровлей в стиле рококо. Это и есть Высокие, или еще Блистательные врата (Bab-i Ali) – парадный вход в резиденцию великого визиря. Через них во времена Хюррем хаживал ее враг Ибрагим-паша, с которым ей, как считают историки, удалось расправиться.
Паша был правой рукой султана, и многие повседневные государственные дела вершил сам, не напрягая повелителя. Таковы были его полномочия.
Постепенно название Высокие/Блистательные врата перенеслось на весь дворец, в котором работал паша. Затем так начали называть дипломатическое ведомство империи (иностранных послов величали: «посланник при Высокой Порте»). В итоге сама Оттоманская империя стала именоваться «Высокой Портой», «Блистательной Портой». Сейчас за воротами находится резиденция стамбульского губернатора. Но как и прежде, при дверях стоит вооруженная охрана.
Памятник Кемалю Ататюрку в парке Гюльхане
От помпезных врат можно подняться по улице Алай-Кёшкю (Alay K"osk"u Caddesi), повернуть на перекрестке направо и через два квартала добраться до бань Джаалоглу (Cagaloglu Hamami) – одного из самых популярных стамбульских хаммамов. Бани построены в 1741 году султаном
Хаммам как повод устроить девичник
Хаммам – так называются общественные бани в Турции и на Востоке. Турецкая баня, или «хаммам», своим происхождением обязана римским термам. Название «хаммам» произошло от арабского слова «хам» – «жарко».
Первые публичные бани появились на Востоке. В Европе же эта традиция сначала не прижилась, потому что европейцы запускали «на помывку» одновременно лиц обоего пола. Но церковь быстро закрыла эти «гнезда разврата».
Возвратившиеся из походов крестоносцы привезли в Европу и опасные бритвы. Европейские мужчины быстро оценили новшество и начали бриться, при этом брили не только лицо, но и места интимные. Увы, во времена запрета на бани, бритье было единственным эффективным средством против вшей.
Женщины по дороге в общественную баню. Миниатюра из «Зенаннаме»
Женщины Европы тоже получили свою награду от крестоносцев, побывавших на Востоке: они впервые попробовали помаду и краску для подведения бровей и глаз.
Для турецких женщин посещение бань представляет отдельный ритуал, часть общественной жизни, место, где можно обсудить дела, поделиться новостями, посплетничать. Каждый турок раз в неделю обязан отпустить свою жену в баню. Женщины собирались в хаммам как на праздник: наряжались в красивую одежду, брали с собой сладости. В хаммаме они пили кофе и общались, нередко проводя там весь день с утра до вечера.
В султанском дворце Топкапы тоже имелась своя баня – хаммам. Внутреннее убранство турецких бань всегда было роскошным, ибо еще пророк Мухаммед объявил поход в баню обязательным, говоря: «Чистота – половина веры». Роскошное убранство вкупе с прекрасными одалисками стали главной темой для многих европейских художников, а для некоторых из них – недосягаемой, вожделенной мечтой.
Бассейн в гареме. Художник Жан Леон Жером
Одной из самых известных картин на эту тему является хранящееся в Эрмитаже полотно Жана Леона Жерома «Бассейн в гареме» 1876 года. Нагую красоту одалисок воспевал и Доминик Энгр, художник, вошедший в историю искусства как создатель одного из привлекательнейших произведений направления ориентализма «Турецкую баню» (1863). Он никогда не бывал на Востоке, но постоянным источником его вдохновения служила восточная поэзия, литература, путевые заметки, а также собственное неуемное воображение. Художника впечатлило описание турецкой бани из писем леди Мэри Уортли Монтэгу, написанных во время ее пребывания в Константинополе в первое десятилетие XIX века.
В Стамбуле сохранилось 5 исторических хаммамов, один из которых был построен знаменитым архитектором Мимаром Синаном, жившим в век правления султана Сулеймана Великолепного. Один из оставшихся и поныне построен по распоряжению Роксоланы-Хюррем.
В отличие от всех предшественниц, а также от матерей шахзаде, имевших право возводить строения лишь в рамках провинции, в которой они проживали с сыновьями, Хюррем получила право строить религиозные и благотворительные здания в Стамбуле и в иных крупных городах Османской империи. Она создала благотворительный фонд своего имени (Kulliye Hasseki Hurrem). На пожертвования из этого фонда в Стамбуле был построен район Аксарай или женский базар, позже также имени Хасеки (Avret Pazari), в число строений которого входили мечеть, медресе, имарет, начальная школа, больницы и фонтан. Это был первый комплекс, построенный в Стамбуле архитектором Синаном в своей новой должности главного архитектора правящего дома, а также третье по величине здание в столице, после комплексов Мехмета II (Fatih) и Сулеймание (Suleymanie). К числу иных благотворительных проектов Роксоланы относятся комплексы в Адрианополе и Анкаре, вошедшие в основу проекта в Иерусалиме (названного позже имени Хасеки Султан), хосписы и столовые для паломников и бездомных, столовая в Мекке (при имарете Хасеки Хюррем), общественная столовая в Стамбуле (в Avret Pazari), а также две большие общественные бани в Стамбуле (подле Айя-Софии и в Еврейском квартале).