Ролевик: Адепт мира Звёзд
Шрифт:
— Найдешь себе там свободную келью, — ткнула рукой на лестницу Кассандра: — Свободен.
Я кивнул, но уходить не спешил. Что-то свербело, вроде как интуиция. Я проверил, не забыл ли чего, и взглянул на Сеть.
Хм-да. Какое-то важное событие происходит рядом. Нужно только повернуть сюда, подняться по лестнице, и зайти в эту дверь...
За дверью нашлась достопамятная блондинка Мессалина, сидящая за столом. Бутылка, кусок хлеба, запах спирта и поза «я голову держу двумя руками» как бы говорила —
А ведь мы покинули её всего лишь на пару часов.
Мессалина подняла голову и взгляд от стола, посмотрела на меня и выдохнула:
— Это ты, проклинатель? Заходи уже. И скажи мне...
Я аккуратно затворил дверь перед носом любопытной Кассандры, подошел к столу и сел напротив. Блондинка тем временем справилась с языком и договорила:
— Скажи мне, правда, что проклинатели знаются с судьбой?
— Да, это так, — склонил голову я.
— Тогда... Почему, Создатель, почему они всегда умирают!? Все, кто рядом со мной, всегда умирают! Такова моя Судьба!?
Она уронила руки на стол, упала на них лицом и глухо зарыдала.
Я протянул руку и провел пальцами по её волосам. Странно. То, что мне показалась пшеничным золотом с платиновым оттенком, на деле — седина, через которую проглядывают почти незаметные останки былой рыжины. Пристальный взгляд на её «нить» в Сети судеб показал, что да. Даже в пределах, доступных мне, считанные разы проглядывала наружу светлота — остальное было плотно замазано чем-то темным и липким... Похожим на свернувшуюся кровь.
Я вздохнул и одним движением оттер эту пакость с её линии судьбы. Прошлое мне недоступно, но будущие вероятности я исправить могу.
Осталось только изменить её саму.
— Нет судьбы, — просто сказал я: — Нет судьбы, кроме той, что мы творим сами.
— Сами... Как же, — хмыкнула девушка, поднимая голову, и улыбнулась кривой улыбкой, сдерживая слёзы: — Мы все слова в устах Создателя. Ты, я, прах под ногами и листья в дальнем лесу. И наши судьбы — тоже в руках его.
Я отразил её улыбку:
— Такова твоя вера?
— Такова моя вера, — вздохнула она и снова опустила лицо: — Но почему... почему те, кто славил его денно и нощно, кто отдавал ему жизнь, не могут надеяться на его помощь в трудную минуту? Все, что он нам может дать — только смерть?!
И всхлипнула.
Я глянул на переливающуся Сеть, рассматривая варианты, и медленно заговорил, начиная творить заклятие на стыке вероятностей и разума:
— Вера — способ глупых. Надежда — способ слабых... Ты глупа или слаба? — резко спросил я.
— Я... — она резко вскинулась и уперлась в меня взглядом.
Вот так, правильно. Щиты над подсознанием сбиты, можно влиять на ошарашенный разум. Я потянулся к ней, начиная говорить:
— Так уж важно, есть ли Создатель? Как жить и как умирать, сильные решают сами... И кто-то решил, что все на Конклаве должны умереть, потому что он так захотел...
Она схватилась за голову. Отлично. Теперь вторая часть:
— Мир вокруг нас уже есть, но что будет с ним и с нами — решают только люди. Мир и люди вокруг нас, случай с нами, душа и разум внутри нас — и ничего более. А Создатель... Создатель с ним.
— З-замолчи, — Мессалина держала голову двумя руками, отчаянно морщась. Да... Ревизия разума на лету — штука, должно быть, очень неприятная. Я вздохнул и положил руки на её голову, поверх её рук. Примитивная техника, её даже заклинанием не обозвать — передать немного энергии, облегчить боль...
На левой ладони полыхнула Порядком позабытая мной проекция стабилиратора [10] . Ой.
Что она в этот раз стабилизирует?
Блондинка убрала с головы наши руки и удивленно посмотрела на меня:
— Я поняла... А теперь, всё же, будь добр, уйди.
Я поднялся, поклонился и вышел, притворив дверь. Где-то здесь мне предложили искать свободную келью. Поищем.
Как-то мне везёт в этом коридоре. В следующей же келье обнаружилось... Сложно сказать сразу, что.
10
Оператор стабилизации — стабилиратор
Вот стол, заставленный булькающими емкостями и заваленный всем подряд, от исписанных листов бумаги до неприятно пахнущей кучки розового цвета — это сразу говорит, что я влез в чью-то лабораторию. Странные светильники на стенах, напомнившие мне земные люминесцентные лампы, но исписанные рунами.
А вот вынырнувшая из-за стола хозяйка лаборатории — невысокая, хрупкая, шустрая — могла быть и очередной сестрой, и чародейкой, или даже ученым алхимиком.
Я задумчиво посмотрел на её острое ухо, выбившееся из-под завязанной на голове косынки, и коротко кивнул:
— Приветствую, коллега.
Полюбовался на ещё одно ошарашенное личико и представился:
— Макс. Маг. Инспектор.
Она покраснела и согнулась в поясном поклоне, бормоча, как она рада меня видеть и всё такое.
В мешанине неразборчивых слов промелькнуло имя — Милена. Даже «Ми-милена». Я улыбнулся и спросил:
— А чем ты здесь занимаешься, Милена, можно узнать?
— Да, конечно... — ещё больше растерялась она.
Короче говоря, следующие минимум полчаса я сидел и слушал её рассказы о тяжкой доле исследователя в этом мире. Практически настоящего ученого. Как сложно добывать совсем обычные ранее вещи, и какие интересности попадаются теперь. Как сложно жить «там» и как удачно она устроилась здесь. И даже ихора для экспериментов вдосталь...