Ролевик: Рейнджер
Шрифт:
Я перевёл дух. Добить или нет? Долой ложный гуманизм!
– Более того, насилие в большей степени является именно инструментом созидания, нежели разрушения. Моя собеседница пока не смогла придумать достоверно ненасильственного акта созидания, в то же время я могу, не слишком утруждая себя, назвать несколько примеров ненасильственного разрушения.
– Это как же?! – с ядом в голосе осведомилась, прерывая свои мысли, проповедница. Решила ущучить меня на другом поле?
– Например, маг создаёт заклинание. Создаёт, подчинив своей воле силы стихий и заставив их выполнять нужную ему, магу, работу. Но как только в заклинании, если оно не создано способным поддерживать себя, заканчивается запас энергии – оно разрушается, безо всякого насилия. Вообще любой процесс, предоставленный
– Пруды высушивает Солнце, а это тоже насилие, – голос из толпы.
– Меня радует ваше возражение, – я повернулся в ту сторону. – Оно говорит о том, что вы, здесь присутствующие, думаете над моими словами. Но вот по сути… Налейте в чашу воды, поставьте её в тёмном чулане, где никогда не бывает солнца, и проведайте через пару дней – уровень воды убудет. Вот если сотворить насилие – закрыть чашу плотно притёртой крышкой, которая будет удерживать влагу внутри…
– Дитя! – вдруг провозгласила проповедница.
– Кто?
– Зачатие и рождение ребёнка, создание новой жизни – вот пример Созидания без разрушения и насилия! – моя оппонентка явно гордилась своим примером.
Хм, один из самых сложных и скользких в толковании примеров. Но, поскольку у меня на продумывание вариантов было много времени, ответить смогу. При этом наиболее спорные возражения стоит исключить самому.
– Да, пример хороший, сложный, но – увы… Я не буду касаться спорных вопросов о том, какая часть зачатий действительно добровольна и желанна для всех участвующих сторон и прочего. Возьмём некий идеальный случай. Вы, собственно говоря, в курсе, как вообще происходит зачатие?
Жрица что же, смутилась и порозовела?! Забавное существо – поднимать такую тему, не будучи готовой обсуждать детали? Ох уж эти мне 'незамутнённые девицы кристальной чистоты'! Если противник сам даёт дополнительное оружие…
– Судя по милому румянцу, в курсе, по крайней мере в той части, что касается внешних проявлений процесса, – кто-то хихикнул, румянец усилился. – Но я, собственно, имел в виду процессы, происходящие внутри. Семя содержит множество 'семян', доказывать это – тема отдельного разговора, но многим это известно и так. Но только одно из них достигает цели и становится зародышем, становится в борьбе с другими 'семенами'. Борьба без насилия? Не смешите мои тапочки! Но для тех, кто мне не верит насчёт борьбы, продолжим. Та самая 'новая жизнь', созревая внутри матери, берёт от неё всё, что ей, новой жизни, нужно. Ничуть не заботясь об интересах самой матери. Скажите, здесь присутствующие, сколько матерей потеряли зубы за время беременности и кормления грудью? У скольких выпадали и редели волосы? Невинное (на самом деле, ибо не отдаёт себе отчёта в том, что делает) дитя насильственно отбирает у матери всё, что ему нужно – и без этого насилия просто не выживет. Я уже не говорю о самих родах. Вы, девушка, как-нибудь попроситесь в помощницы к повитухе, это сильно расширит ваши представления о мире.
– А ящеры? Отложили себе яйца и пошли спокойно, без мук и прочего. Или рыбы – выметали икру, и всех забот…
– Тут чуть-чуть сложнее. И одновременно – проще.
– Это как это?
– Ну, самое простое, что лежит на поверхности – не разрушив скорлупу, новорожденный не сможет начать свою жизнь, то есть рождение всё равно неразрывно сопряжено с актом насилия и разрушения. Но есть и более глубокий, я бы даже сказал – философский пласт. В случае человека насилие, пусть неосознанное, направлено от будущего ребёнка на мать. Рыбы и прочие уклоняются от ответственности за потомство, перекладывая всю тяжесть последствий на своих будущих детёнышей – и открывая их насилию среды. Из миллионов, то есть – тысяч тысяч, икринок вылупляются тысяч пятьдесят рыбьих личинок,
К моей противнице в споре явно шло подкрепление. Не желая и дальше обострять ситуацию, я сказал:
– Не смею больше злоупотреблять вашим вниманием. Да и пора уже готовиться к общей проповеди, – после чего начал проталкиваться в сторонку.
Кстати, об общей проповеди. Странно было ожидать такого в политеистическом храме, посвящённом всем богам, но вот смотри ты. Тот самый главный жрец каждый большой выходной читал речь, касавшуюся не каких-то конкретных догматов, а, так сказать, общенравственных вопросов. После чего все желающие могли подойти за благословлением или к самому главе профсоюза, или по конфессиональной принадлежности.
Отходя от места своей лекции, я наткнулся на раздражённый взгляд главного жреца. Кажется, на планах по улучшению отношений можно ставить крест. В том, что не казалось, а так и есть, я убедился сразу после проповеди, когда пытался получить благословение – вредный дед просто прошёл мимо меня, как мимо пустого места. Да уж, отказать в благословлении – это сурово. Чувствую, жить мне в городе станет труднее и неприятнее. В средневековой Европе после подобной выходки какого-нибудь епископа меня и на костёр могли потащить. Не знаю, как бы обернулось тут, благо ситуацию разрядил жрец Урлона, который шёл следом за главарём и благословил меня с таким видом, словно я именно к нему и подходил, при этом ещё и подмигнул заговорщицки. Видимо, слышал мою речь (или пересказали), и она ему понравилась, что неудивительно, с учётом специализации. Блин горелый! Главарь-то из того же клира, что и отвазюканая мною дамочка! Да уж, дядя Витя, умеешь ты находить друзей, особенно – среди представителей власти.
Вечером ко мне в гостиницу вновь пришла Изира. Я как раз сидел в общем зале за ужином, стараясь не замечать лукавых взглядов и подмигиваний одной из хозяйских дочек. Оно мне надо, искать неприятностей от хозяина? Тем более что у меня уже есть подруга в этом городе. Кстати, вот и она…
После того, как мы поужинали и под ехидным взглядом присутствующих поднялись ко мне в номер 'смотреть интересный амулет, найденный в эльфийском городе', она спросила:
– И зачем было устраивать это представление с послушницей Целительницы в Храме?
– Да какое там… Просто увидел излишне возбуждённую дамочку, изрекающую благоглупости – ну и потыкал немножко носом в её же кучку.
– И зачем?
– Знаешь, ситуация сложная, с деморализацией жителей и подрывом боевого духа гарнизона и Лерий справляется более чем. Придушить бы, да руки коротковаты. Не надо ему добровольных помощниц.
– И стоило так перегибать палку? Ты же чуть не весь их символ веры под сомнение поставил.
– Как говорят мудрецы в одной очень-очень далёкой стране, 'чтобы выпрямить кривую палку – нужно перегнуть её в обратную сторону'. А так – может, кто и призадумается, если хоть человек пять к моменту возвращения домой не забудут, о чём я говорил.
– Ну-ну… Не надо так прибедняться, это одна из самых модных тем сегодня.
– С чего бы так?!
– Ну, Стражи и раньше интерес вызывали, а уж сейчас, когда вас осталось-то… – она осеклась и посмотрела на меня слегка виноватым взглядом. – Тем более и двурвы твои своими рассказами интерес подогревают. И тут такой спор…
Изира махнула рукой, потом усмехнулась.
– Я из-за чего задержалась-то. Парочка молодых дуболомов из Гильдии устроила попойку под лозунгом 'Боевые маги – самая созидательная сила Мира'. Поскольку наливали всем, кто с ними соглашался (из своих, гильдейских, разумеется), пьянка быстро разрослась. Потом, понятно, слово за слово, один пристал к целителю насчёт того, какое насилие он предпочитает в общении с молодыми пациентками, тот ответил заклинанием, расслабляющим кишечник…