Ролевой синдром
Шрифт:
Одно то, что он отирался на работе в свои законные выходные дни, вообще было для меня чем-то непостижимым. Ну кто так делает? Тем более, будучи сыном хозяина магазина. Я бы на его месте вообще не приходил. Вообще-то, это непотизм, коррупция и все такое, но на его месте, большинство из нас вело бы себя ровно та же. Я это за собой признаю, за что получаю плюсик в карму.
Дома Олегу было до усеру скучно. В свои двадцать четыре он уже женат, и даже обзавелся детьми. Но поговорить с женой ему было решительно не о чем. В основном, она устраивала истерики, и пилила его по мелочам (с его слов).
Любил Олег, так сказать, углубиться в философии. А еще выпить. Одно другому не мешало. Даже наоборот, весьма способствовало.
Хотя, не мне его судить. Пытаясь разобраться в своих проблемах, я тоже начитался много разного. А недавно, совал голову в совершенно иной мир. Жизнь-то, она такая. Удивительная и непредсказуемая.
Рабочий день подходил к концу. Так уж сошлись звезды, что в этот жаркий четверг, никому не понадобилось срочно купить дрель. Поэтому, в помещении нас было только двое. Олег задвигал про очередную мозговыносящую концепцию. Я изо всех сил старался не уснуть прямо за прилавком.
– Короче, смотри, - он растопырил пальцы. Теперь, они символизировали многовариантность бытия.
– Допустим, каждый раз, когда мы делаем выбор, рождается новая реальность.
– Допустим, - кивнул я.
– Тогда, мы можем представить, что все эти реальности и временные линии существуют, как бы, одновременно. Просто, в зависимости от своего поведения, ты по ним перемещаешься. В этом и суть «транссерфинга».
– Если этот палец, - он коснулся указательного, - бесперспективное и неудачное будущее, значит, даже думать о нем нельзя. Иначе, ты буквально притягиваешься к этому же пальцу.
– Что-то ты какой-то загруженный сегодня, - сказал я, мысленно гоняя табличку с именем Олега по воображаемому кругу. Плашка сама по себе возвращалась на место.
– Весь день упоминаешь про неудачное будущее.
– Да ну его, - он раздраженно махнул рукой.
– Как всегда напряг.
– Жена?
– Пошла она в пень. Даже говорить не хочу.
– Ну и не говори. Зачем себя еще лишний раз накручивать?
– И то, правда.
– Олег вздохнул, при этом вложив в это столько усталости, тревоги и недоумения, что мне самому стало как-то тяжко.
– Вот тебе хорошо, Артур. Ты свободный человек. Делай, что хочешь, никто тебе и слова не скажет.
Ага. Вчера у нас дома была разборка по поводу обязательного мытья обуви, потому что Алиса дико брезгливая. Всякое бывает. Зато с сестрой можно договориться. Судя по рассказам знающих людей, в браке, тебя не спасет никакая дипломатия.
– Да чушь это все, - ответил я.
– Свобода, она сама по себе вещь относительная. В свое время, когда из дома съехал, вообще мог на все четыре стороны идти. Только не знал ни хрена, что с этой свободой делать. Пошел пешком в Ростов. Даже не спрашивай зачем, понятия не имею.
– Это да, - согласился Олег.
– Понимаешь, я бы тоже сейчас куда-нибудь пешком сходил. Представить не можешь, как она меня бесит. А без нее тоска. И с ней тоска.
–
– И чего, дети. Дети это другое совсем. Я ж не с ними цапаюсь. Не, дети сами по себе.
Интересная жизненная позиция, конечно.
– Такое чувство, будто она мне не дает развернуться. Вот так бывает, придет в голову какая-нибудь идея. Ты буквально воспылал от грядущих перспектив. У тебя уже планы, и ты готов творить, сверкнуть креативным началом. И тут тебе с кухни прилетает, - он начал говорить нарочито противным голосом.
– «Че посуду не убрал, козлина! Жрешь как свинья, а я блин тоже работаю, че я буду за тобой мыть?!»
Я не удержался от усмешки.
– И все! Будто на башку ведро ледяной воды вылили. Все перспективы, значит, исчезают. Ты отчетливо понимаешь, что и идея твоя - говно, и сам ты от этой позиции недалеко ушел. Ну и как жить, скажи на милость, в такой атмосфере творческому человеку?
– А что, посуду убрать было нельзя?
– переспросил я. Вдруг, он не понимает, что сам сует вполне бытовые палки в свои метафизические колеса?
– Ну, можно, и, наверное, даже нужно. Но сама подача, блин. Ты подойди, скажи нормально... Слушай!
– Олег подскочил, будто на него одновременно снизошли божественное откровение и ангельская благодать.
– Я тут одно место знаю, такое. Душевное, короче. Ты вообще как?
– Ну как, - пожал плечами я.
– Как все.
– Ну и зашибись! Давай, по-быстрому закрываем этот сарай, все равно в последние двадцать минут никто больше не придет, и погнали.
Отдых несколько затянулся. В первом баре нам надоело, и мы пошли в другой. Там было тоже скучно. К тому же, какая-то странная программа с лысеющим дядькой, который вроде как должен был мастерски мешать коктейли, а по сути, просто бил дорогущие бутылки об пол. В итоге, дорога авантюризма привела нас с Олегом на Баржу, с большой, так сказать, буквы «Б».
Внутри этого вертепа располагался большой зал, заставленный деревянными столами и скамейками. Слева - собственно бар, где сидела насколько пухлая, настолько же недовольная женсчина. Справа - выход к бортику, где можно в свое удовольствие курить, сбрасывая пепел в прибрежные воды.
Целевая аудитория у «Баржи» соответствующая. Мужики гоготали, и лапали вдрызг синих баб. Снаружи кто-то уже успел подраться. Проигравший прилег отдохнуть на те самые плиты.
– И зачем мы сюда приперлись?
– спросил я погрустневшего Олега, смотревшего на звезды сквозь стеклянную крышу.
– Хрен его знает.
– ответил он.
– Ностальгия замучила.
– Пфф. Что, зажигал здесь в школьные годы?
– Типа того. Я с ней здесь познакомился.
Вот тут мне стало понятно, что жена Олега (которую, он кстати по имени так ни разу и не назвал) барышня очень высокодуховная. Серьезно, чего он ожидал, когда женился на ней? Вечерние чтения стихов?
– Мужик, ты загоняешься из-за всякой ерунды.
– я похлопал его по плечу.
– Это жизнь. Ты тратишь энергию на то, чтобы бороться с мелочами, потому и перегораешь. Дело даже не в жене.