Роли леди Рейвен
Шрифт:
— Эрилин.
Выразительный взгляд серьезных карих — папиных! — глаз не возымел должного эффекта. Взгляды — это дело такое, непрактичное. Я премило улыбнулась в ответ и, подхватив драгоценного родственника под локоток, потащила вверх по лестнице в свою комнату.
— Идем, я тебя умою и обработаю. Заодно ты мне все расскажешь…
Спустя пять минут Грей нахохлившимся воробьем сидел у меня на кровати и мужественно играл роль офицера, угодившего во вражеский плен. Умру, но не сдамся! Особенно
При ближайшем рассмотрении стало ясно, что удар был один, но славный, губа с внешней стороны лопнула от него, а с внутренней ее ссадили зубы. Хоро-ош…
Придерживая кончиками пальцев подбородок юного упрямца, я принялась осторожно смывать запекшуюся кровь. Времени было мало, спать уже хотелось нестерпимо, поэтому я сразу же пустила в ход свой самый главный аргумент, хотя в другое время попробовала бы подобрать иной ключик к этому ларчику.
— Если ты мне все расскажешь, то я совру маменьке за тебя. И в красках распишу, какой ты при этом был мужественный и героический.
— Не-е, — Грей помотал головой, я сердито на него цыкнула, и, вновь застыв, он пояснил: — В красках не надо.
Я пожала плечами, черно-белые этюды мне тоже неплохо удаются!
Трехсекундного размышления хватило братишке, чтобы представить себе масштаб катастрофы, которая может разразиться в этом доме, если врать или отмалчиваться перед почтенной родительницей решит он сам. Плечи поникли, Грей зажмурился и признался:
— С герцогом Тайринским.
— Что? — на редкость глупо переспросила я, так и замерев с занесенной рукой, с которой по тряпице стекала вода.
— Я не хотел! — поспешил оправдаться братец. — Я пришел с ним поговорить, надеялся убедить его оставить тебя в покое. Я же не идиот, я понимаю, что он на тебе не женится, но Эри! Ты заслуживаешь больше, чем быть его… его…
— Кем? — холодно уточнила я. Родственник стыдливо, но многозначительно молчал. — Грей, ты в своем уме? Ты хоть понимаешь, на кого ты поднял руку? И во что ты лезешь?
— Я не поднимал на него руку, — буркнул юный энсин и почти шепотом добавил себе под нос: — Я вызвал его на дуэль.
Я была на грани того, чтобы, как маменька, схватиться за сердце, упасть на подушки и нервно обмахивать себя другой ладонью. Господи, за что? За что ты послал по мою душу эту отважную, но не очень умную голову?
— Герцог надо мной посмеялся. И сказал, что если он примет вызов, то это будет значить, что я лично, собственными ногами растоптал честь сестры. Ведь, вне зависимости от исхода, о дуэли станет известно, а потом о ее причине…
Под моим взбешенным взглядом Грей торопливо рассказывал все подробнее, хотя наверняка с куда большим удовольствием вообще забыл бы об этом бесславном событии.
— Я
— И ты его ударил? — обреченно вздохнула я.
— Нет! Он сам предложил! Говорит, мол, если тебе так неймется, давай решим дело без огласки, в достойном джентльменов спарринге. Ну я и согласился. Два раза кулаками махнул — и вот.
Грей потер челюсть, предаваясь незабываемым воспоминаниям.
— И все равно! Я считаю, что ты должна…
Я не выдержала, и драгоценный родственник схлопотал-таки полотенцем поперек хребта.
— Ай, больно!
— А стреляться не больно было бы?!
— Я хорошо стреляю! — Брат подбоченился. Я устало прикрыла лицо ладонью.
— Сгинь с глаз моих.
— Но, Эри…
Я замахнулась полотенцем еще раз, и отважный офицер торопливо отступил с поля боя на заранее подготовленные позиции. А спустя три секунды его голова вновь просунулась в дверную щель.
— Ты мне помазать забыла.
В очередной раз испросив Господа Бога, в чем же я так перед ним провинилась, я махнула рукой — заходи, бить не буду.
— Эри.
— Чего тебе?
Смазывание брат терпел стоически и даже не шипел.
— Зачем тебе это? Ведь ты его даже не любишь.
— Не люблю, — спокойно согласилась я. — Грей, как, по-твоему, люди влюбляются? Ты увидел Ее, вы посмотрели друг другу в глаза — и ах? Ты сразу понял, что это Та Самая и ты хочешь быть с ней всю оставшуюся жизнь?
— Я же не идиот. — Брат насупился.
— Нет, не идиот. Дурак просто. — Грей собирался что-то оскорбленно пискнуть, но под моим тяжелым взглядом захлопнул рот.
А я помолчала некоторое время, а потом тихонько проговорила вслух то, о чем даже про себя, наверное, не сильно задумывалась.
— Мне нравится Кьер. Мне с ним хорошо. Мне с ним спокойно. Мне с ним интересно. Он позволяет мне чувствовать себя красивой, желанной, особенной. Женщиной. Он заботится обо мне. Принимает такой, какая я есть. Восхищается мной. Ты понимаешь? Он меня не осуждает. Много ты знаешь таких мужчин? И я могла бы его полюбить, Грей. Я просто постараюсь не позволить себе это сделать.
Братишка молчал. Как мне показалось, пристыженно.
— Иди уже, горе. — Я потрепала темные кудри. — Я спать хочу.
Грей поднялся, сделал несколько шагов, но потом повернулся и посмотрел мне в глаза.
— Извини.
Люблю я все-таки этого балбеса. Очень.
— А извиняться будешь перед герцогом, — из этой самой большой любви припечатала я.
— Еще чего!
— Завтра. В письменном виде. Если с утра не увижу письмо, то моя версия произошедших с тобой событий маменьке о-очень понравится.