Роли леди Рейвен

Снежная Дарья

Герцог оказывал гостям честь, лично встречая каждого, а может быть, это нам повезло, потому что, когда мы вошли, высокая массивная фигура, облаченная в идеально скроенный фрак, оказалась совсем рядом.

— Леди Рейвен. — Красивые губы тронула улыбка, а черный взгляд, скользнув по фигуре, встретился смогши глазами. — Вы обворожительны сегодня. Впрочем, как и всегда.

— Благодарю, ваша светлость. — Я скромно опустила ресницы и протянула руку для поцелуя. Мои пальцы утонули в широкой ладони, прикосновение чужих губ к коже

было мимолетным, практически неощутимым, но сердце отчего-то на мгновение сбилось с ритма. Рука у герцога была твердой, шершавой и какой-то… надежной.

— Не имею чести быть знакомым с вашим спутником…

— Мой брат…

— Лорд Грей Рейвен. — Родственник развернул плечи и приосанился. — Энсин Карванонского полка.

Герцог кивнул и снова повернулся ко мне.

— На правах хозяина вечера прошу оставить первый танец за мной, леди Рейвен.

— Почту за честь, ваша светлость. — Я присела в реверансе, и высокое начальство растворилось среди прибывающих гостей.

— Сам герцог, Эрилин! Тебя пригласил на первый танец сам герцог! — яростно зашептал мне на ухо Грей. — Слушай, может, маменька все же права и еще не все потеряно? И найдется дурак, который захочет на тебе жениться? Да не кривись ты, а улыбайся!

Мне стоило больших усилий сдержаться и не ткнуть балбеса в бок локтем, с учетом того, что именно с этими наставлениями матушка и выпроваживала нас из дома. Она на полном серьезе поручила братцу проследить, чтобы я не отпугивала потенциальных женихов.

Потенциальным женихом в моем запущенном случае считался любой мужчина старше восемнадцати и с доходом, начиная от трех тысяч толлов в год. А если у него помимо совершеннолетия и мало-мальской обеспеченности имелся еще и какой-никакой титул, то жених возводился в ранг первоочередной жертвы маменькиных амбиций.

А потому я цепко сжала пальчиками братский локоть, постаравшись, чтобы мои коготки он ощутил даже сквозь плотную ткань парадного мундира, и с улыбкой пропела ему в ухо:

— Если ты еще раз за все время приема упомянешь женихов, я сделаю твою жизнь под крышей нашего славного дома невыносимой.

— А какая она, по-твоему, сейчас?

— Прекрасная и беззаботная, мой родной, прекрасная и беззаботная. Так что невыносимость ты вполне способен себе представить.

Мой авторитет в области издевательств над кровным братишкой был непререкаем, поэтому Грей только буркнул что-то невразумительное и с независимым видом принялся озираться вокруг. Судя по тому, что взгляд его остановился на хихикающей группке юных дебютанток в пастели всех цветов радуги, о собственном долге продолжать славный род Рейвенов он помнил прекрасно и намеревался подойти к вопросу со всем рвением.

— Иди. — Я выпустила его рукав и разгладила образовавшиеся складки. Грей посмотрел на меня с сомнением, и я добавила: — Иди-иди, я в состоянии о себе позаботиться.

Я

проследила, как он решительно приближается к стайке бальных бабочек, и те при виде юного офицера стремительно преображаются — гордые осанки, томные взгляды, трепещущие крылышки вееров. И, глядя на них, я впервые, пожалуй, ощутила себя безнадежной старой девой.

— Надо же, я хотел похитить вас у спутника, а он добровольно уступил мне место, — голос герцога над ухом заставил меня вздрогнуть. Я обернулась и увидела, как мужчина протягивает мне высокий хрустальный бокал. — Шампанского?

— Ваша светлость крайне внимательны, благодарю. Это ведь вам я обязана приглашением?

— Мне, — не стал отрицать герцог.

— И чем же я заслужила такое внимание? — Я одарит собеседника полуулыбкой и чуть склонила голову, изучая его заинтересованным взглядом.

И вместе с этим осознала, что флиртую. Невольно, бессовестно, совершенно естественно — флиртую!

— Мне всего лишь захотелось увидеть леди, с которой я познакомился в пути к многоуважаемому лорду Эрбошу.

— Но для этого достаточно спуститься в отдел криминалистики и…

— Для того, чтобы увидеть леди — недостаточно, — спокойно перебил герцог.

Он смотрел так, что мне отчаянно захотелось облизнуть пересохшие губы, и вместо этого я поднесла к ним бокал шампанского.

Единственная женщина в мужском коллективе — студенческом, а потом рабочем, — к мужскому вниманию я привыкла: все же привлекательностью меня Господь не обделил. Но до сих пор от этого внимания, иногда молчаливо-пристального, иногда навязчиво-раздражающего, иногда нахально-напористого, мне легко удавалось отбиться.

А сейчас отбиваться не хотелось. Более того, жадная до этого внимания женская сущность старательно просачивалась сквозь возведенные укрепления, определенно не желая помнить о прошлых ошибках.

Разлившиеся в воздухе ноты вальса лишили меня необходимости как-то реагировать на последнее замечание герцога. Я отставила полупустой бокал на ближайший столик и приняла протянутую руку, чтобы проследовать вслед за хозяином дома в центр зала.

Движения были привычными, отточенными за годы обучения — вскинуть руку, пристроить на твердой мужской ладони, прогнуть спину, ощутить прикосновение к лопаткам, голову чуть вбок, и-и-и… раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

Герцог вел умело. Массивное тело двигалось не с медвежьей неуклюжестью, а легко, пластично. С таким партнером даже самая неловкая дама могла почувствовать себя уверенно.

А я в полукольце рук неожиданно ощутила себя отрезанной от окружающего мира.

Люди вокруг исчезли, превратились в цветные смазанные пятна. Остался только паркет под ногами, музыка, растворенная в воздухе, и ощущение сильных рук, кружащих меня в танце.