Роман Галицкий. Русский король
Шрифт:
– Вот, матушка, - нянька осторожно развязала узелок и показала Ярине сухие ломкие корешки и стебельки травы, - материнка да пижма, да вех с борец-травой. Надобно половину сварить, вином развести да испить с молитвою, а после велить баньку затопить пожарче. Всё как рукой снимет!
– Снимет ли?
– Ярина с тревогой смотрела на травки. Не верилось, что в них такая сила.
– Знахарка клялась, что снимет… Да не пужайся, ягодка!
– Она погладила девушку по плечу.
– А страшно - так я назад снесу?
– Нет!
–
– Нет! Вари всё! До капельки!
– Да почто же до капельки, когда и половины хватит?
– Я сказала - всё! Всё!
Весть, что молодая боярыня хочет попариться в баньке, взбудоражила весь терем. Значит, на поправку пошло, коли Ярина Борисовна пожелала оставить свою светёлку. Приободрился и Заслав - скоро, совсем скоро он опять будет с женой. А его любовь поможет ей забыть учинённое насилие. Мучился Заслав, что не сумел оберечь жены, не спас её от князя. Мечтал искупить невольное зло.
Узнав о баньке, он сунулся к Ярине и застал её молящейся. Стоя на коленях перед образами, она клала частые поклоны и шептала молитву, крестясь на каждом слове. Заслав остановился на пороге, не смея помешать, и только прислушивался к срывающемуся голосу жены:
– Господи, прости и помилуй мя, Господи! Прости и помилуй мя! Прости…
Наконец она затихла, опустила руки. Заслав тихо кашлянул.
Ярина обернулась. Тревога, боль и страх привычно вспыхнули в её тёмно-вишнёвых глазах.
– Яринушка, - Заслав шагнул к ней, протягивая руки.
– Прости меня, Ярина. Не ведал я…
– Нет!
– воскликнула она, отстраняясь и вскакивая.
– Нет! Нет!
– Ярина?
– Он остановился, удивлённый.
– Что ты?
– Не подходи! Христом Богом молю - оставь меня!
Из глубины послышался голос старой няньки, зовущей боярыню. Оттолкнув попытавшегося задержать её Заслава, Ярина птицей вылетела вон.
Баня была растоплена, и сенные девки уже приготовились сопровождать госпожу, но Ярина, бледная до зелени, с каплями пота на лбу и висках, пошатываясь, разогнала их всех и, не помня себя, ввалилась в предбанник. Горшочек со знахаркиным настоем стоял на лавке. Схватив его, Ярина жадно приникла губами к горлышку и единым духом выпила настой.
Из бани Ярину Борисовну несли на руках. Парились они вдвоём, сама боярыня и её нянька. Она-то и закричала, зовя на помощь, когда, стоило Ярине влезть на верхний полок, у неё нутром пошла кровь, да такая обильная, что залила весь пол. То ли от боли, то ли от жары, Ярина лишилась чувств и, падая, ударилась виском о полок. С разбитой головой, ослабевшую, её внесли в палаты и тотчас послали за знахарями.
Заслав не находил себе места, метался по терему и хотел то спалить проклятую баню, то душу вытрясти из Ярины, но допытаться, что с нею творится.
Кровь текла из Ярины так, что унять её удалось не сразу.
Ярина, вытянувшись, лежала на постели, бледная и похудевшая, с синевой под глазами. Старуха Агафья, похожая в чёрном платке и тёмном сарафане на нахохлившуюся ворону, сидела над нею и встрепенулась, когда в покой взошёл Заслав.
– Кшыть! Кшыть, - зашикала она на него, привставая.
– Спит она! Поди, боярин! После…
Заслав попятился к дверям.
– Кто здесь?
– послышался в этот миг слабый голосок Ярины.
– Яринушка!
– Сдвинув с места няньку, Заслав бросился к жене.
– Поди, боярин! Поди, - та вцепилась в него клещом.
– Но Ярина подняла ресницы.
– Оставь нас, Агафьюшка, - слабым, но твёрдым голосом произнесла она.
Удивлённая старуха отступила, и Заслав сел на постель к жене, взял её тонкую прозрачную руку, сжал. Она совсем утонула в его большой руке.
Ярина смотрела на него сквозь ресницы и любовалась. Какой он красивый! Даже сейчас, когда под глазами легли тени, усы обвисли, а плечи сиротливо сгорбились. Чуя на себе её взгляд, Заслав долго не решался поднять глаз.
– Прости меня, Ярина, - выдавил он, наконец.
– Не сберёг я тебя! Думал, счастливы будем… А оно вот как…
– Заслав, - тихо позвала она.
– Заславушка… прости, коли сумеешь.
– Ни в чём ты передо мной не виновата!
– Прости, - настойчивее повторила Ярина.
– Грех на мне великий! Опозорила я тебя. Сама опозорила - сама и ответ держу. А ты… когда помру, Богу за меня помолись!
– Ярина?
– Заслав изо всех сил сжал её руки.
– Да ты что?
– Грех на мне, - повторила Ярина.
– Тяжёлая я была. В бане намедни плод потравила…
Она вздохнула, закрыла глаза. Заслав сидел, ни жив ни мёртв, всё ещё держа холодные, неживые руки жены.
– Князев плод, - шёпотом говорила Ярина.
– Снасильничал он надо мной - я и понесла. Опозорила я тебя - как жить станешь? Как людям в глаза смотреть? Как со мной…
– Ярина, - Заслав выпустил руки жены, уронил лицо в ладони.
– Как бы ты со мной жил, с такою, - шелестел лёгкий голосок боярыни.
– Сорому не оберёшься. Мой грех - мне и ответ держать. А ты - прости, коли сможешь, да помолись за упокой моей души.
Заслав сидел как каменный. Думать не хотелось. Мысли и чувства умерли. Он не заметил, как забылась сном Ярина, как тихо взошла нянька, и, когда она подняла боярина и стала выпроваживать его вон, вышел послушно, как малое дитя.
…Ярина умерла через два дня, во сне.