Роман о камне. Жемчужина Нила

«Заходящее солнце заливало желтым расплавленным золотом маленький охотничий домик. Высушенный зноем, отшлифованный крупицами песка и резкими порывами ветра, под точенный дождями, он прилепился к подножию высокой скалы, уткнувшейся в голубое светлое небо.

Я стояла у стола и ощущала себя одинокой, заброшенной в центр вселенной.

Передо мной лежали две увесистые сумки буйволиной кожи, набитые прозрачными камешками. Когда на них падал свет, они искрились, переливаясь всеми цветами радуги. Эти «стекляшки» обрывали жизни как ветер сухую листву с мертвых состарившихся деревьев. Длинная вереница трупов сопровождала их в бесконечном странствии, а кровь, пролившаяся из-за этих камней, могла бы заполнить Миссури, и река вышла бы из берегов. Топот копыт возник неожиданно. Я не успела дотянуться до ружья, как дверь вдруг с грохотом распахнулась. Щеколда не выдержала удара высокого кожаного сапога. Мороз прошел у меня по телу. Этого человека я не ожидала увидеть живым. Мне очень хотелось надеяться, что он сдох в пустыне, и труп его съеден шакалами, а кости выбелили солнце и ветер. Но…

Нет. Я ошиблась. Все мои надежды были напрасны.

— Ну так как, Анжелина?

Это был Гроген. Самый омерзительный грязный и отвратительный тип из всех, кто когда-либо появлялся в Миссури. Я знала, что еще, по крайней мере, в трех штатах его разыскивали за убийства, линчевали бы тут же, появись он там.

Трехведерный «стетсон» закрывал его узкий лоб. Из-под широких полей торчали лохматые кустистые брови, нависающие над прищуренными, маленькими злобными глазками. Тонкие потрескавшиеся губы кривила ехидная ухмылка, напоминающая оскал койота.

Он и сам был похож на мерзкую тварь, такой же хитрый, злобный, нападающий из-за спины.

Я гордо молчала, стараясь не смотреть на черный ствол «винчестера», который он сжимал в крепких руках.

— Ну так как. Ангелочек? — повторил он свой вопрос. Голос у него был под стать облику. Такой же грязный, скрежещущий, словно мельничные жернова. — Ты предпочитаешь умереть быстро, как от укуса змеи, или медленно, как луч заката в январе?

Он оскалился, обнажив в ухмылке белые зубы хищника, и смачно сплюнул на пол.

— Но сейчас же октябрь! — возразила я, оттягивая расправу, еще надеясь на чудо.

— Я

убил бы тебя, черт возьми, даже если бы сегодня было четвертое июля [1] — гоготнул он, передергивая затвор «винчестера». Гроген знал, что я беззащитна, и упивался своей силой. — А ну-ка отойди в сторону.

Его алчный взгляд на мгновение скользнул к сумкам, и я подумала, что, может быть, успею дотянуться до своего ружья. Но в то же мгновение бандит перевел ствол винтовки, направив его мне в грудь.

— Сказано тебе, отойди! — хрипло пробормотал он.

Я сделала шаг в сторону. Моя стоящая у стены винтовка отдалилась, а вмести с ней отдалилась и надежда на спасение.

Гроген шагнул к столу. В тишине, нарушаемой только слабым завыванием ветра и шорохом завихряющегося песка, я услышала, как звякнули шпоры на его сапогах.

Жадно схватив сумки, бандит перебросил их через плечо. Он достиг того, чего хотел, и теперь расслабился: конечно, чем могла помешать ему хрупкая невооруженная девушка.

Тут-то Гроген и допустил ошибку.

Я уже приготовилась умереть. Никогда еще смерть не подходила так близко. Ее холодная костлявая лапа уже легла на мое плечо. Но никому, в том числе и старухе с косой, не удавалось сломить Анжелину. Не мог этого сделать и Гроген. Я застыла перед бандитом с высоко поднятой головой, смело глядя ему в глаза.

Он отступил обратно к двери и снова сплюнул на пыльный дощатый пол. Палец его побелел, нажимая спусковой крючок.., и вдруг замер. Взгляд бандита остановился.

Мое тело было едва прикрыто кружевами сорочки. В глазах этой мерзкой скотины загорелся красноватый похотливый огонек. Зловонное дыхание стало хриплым и прерывистым. Гроген двинулся ко мне, и я ощутила острый едкий запах давно немытого тела, как будто он месяц не принимал ванны.

— Убирайся! — сморщившись от нахлынувшего отвращения, крикнула я. — Ты уже получил все, что хотел!

— Нет. Не совсем еще, Ангелочек, — сглатывая, просипел он. — Раздевайся! Я не шелохнулась.

— Ну, побыстрее! — нетерпеливо выдохнул Гроген. Голос его дрожал от возбуждения.

Бандит совершал большую ошибку. Я могла отдать ему камни, но честь моя принадлежала единственному человеку на свете.

Медленно, очень медленно я приподняла юбку, обнажая правую ногу.

Ни для кого не являлось секретом, что это были самые красивые ноги штата Миссури. Как только Гроген увидел нежную абрикосовую кожу, он совсем потерял голову. Ноздри его раздувались, дыхание стало шумным, словно пар «Читанога-чучу» [2] , глаза заполнились кровью. В эту секунду он выглядел еще омерзительнее, чем обычно.