Роман О Придурках
Шрифт:
— Дорогой мой, — передразнил Лысый, — власть штука хитрая. Вот так вот дашь человечку порулить немного. Он только взялся за штурвал, и очень быстро думать начинает, что это он самый лучший водила. А когда тебе еще во все уши друзья-товарищи жужжат — "левее" или там "правее".
— Дергаться начал?
— Обижаться. На Мишу-два процента наехал, — высказал осведомленность Небритый.
— Выбрал момент, когда камер не наших много собралось, губу оттопырил, кулачком по столу постучал, чтобы растрезвонили на весь мир — вот, мол, какой он у нас, никого не боится! —
— Это ты виноват, — безапелляционно заявил Калмык. — Усыпил он тебя своей покорностью. Два года тихо сидел. Ты и расслабился! Я что говорил? Фильтруй его базар! Пусть твои всё снимают и перед эфиром чистят. На кой хрен вы всех этих телевизионщиков в зал заседаний пустили? Есть свой пресс-центр? Пусть он снимает, готовит кастрированный материал и всем одинаково раздает. А одному каналу немного другое подбрасывает, вроде как эксклюзивное. Вот вам и видимость открытости. Доиграетесь, засранцы! Папа так и сказал, когда вашу склоку увидел, — это он вставил, чтобы Лысый не подумал, будто ругает его такими словами он. — А ты — "да никуда он не денется! Да он у нас на коротком поводке сидит!" А он вот взял и делся!
— Ну и чего добился? Миша ему хороший отпор дал, — по-детски взрадовался Небритый. — П-т так же при всех включенных камерах получил по морде и проглотил вместе с языком.
— Это точно, получил, — в тон Небритому признал Лысый, вроде как потрафил умному собеседнику, но после малой паузы повинился скорбно. — Тут мы, честно скажу, во второй раз лопухнулись.
— Не понял!
— Где опять?
— Почему не знаю? — встрепенулись собеседники.
— А когда, по глупости своей, показали на всю вселенную Мишанин бунт, — огорошил Лысый.
— Да не ссы ты! Пусть знает свое место!
— Все правильно было сделано. Папа так и сказал, — опять не к месту процитировал родственничка Калмык.
— Они умнее нас оказались.
— Кто? — ненастойчиво обозначил интерес Небритый. Он в жизни инстинктивно боялся всего и потому любую информацию принимал серьезно. Это потом, когда накопит всего много, да проанализирует, да с ушлыми людями посоветуется не по одному разу, разберет — чего бояться и дальше, а что на пользу себе употребить, успокоится.
Оперативная информация
СПИСОК "100"
Лысый только обещающе кивнул в его сторону, но отвлекаться от начатого не стал. Небритому достаточно, Небритый понял — всему свое время. Дойдет час и до ответа на интересующий его вопрос.
— Верно просчитали, что мы огрызнемся, на место его ставить будем. Перед всей страной! Как мальчишку! — Лысый голос повысил, слова говорил, как выплевывал. — Свою игру они затеяли. И наш эпизод им в цвет упал.
— Чего ты заладил "они да они".
— Кто? Говори яснее!
Лысый замолк на секунду, дал тишине по кабинету расползтись и внимание обозначить. И заговорил совсем тихо. Чтобы его слышать, и Калмыку и Небритому пришлось дыхание усмирить и приоторваться от кресел.
— Мы ему имидж всегда активного, простого и оптимистически настроенного лидера-живчика придумали. Сыграли на противоходе.
— Да кто чего разберет? — разочаровался в ожиданиях Калмык. — Несешь какую-то муру! Мое ли дело анализировать рейтинги да слушать, кто чего кому сказал. Мое дело ставить задачу. Сказали, надо этого в Президенты, в ответ услышали, сколько этот стоить будет. Заплатили и получили результат. А кто результат дал, как он его получил — мелочь. Вот если бы не было результата, тут бы по всей строгости, могила бы желанным раем показалась.
Нет, не то ожидал он от Лысого услышать. Темнит, сволочь, точняк, какую-то подлянку приготовил, вот и ходит около, пургу гонит.
— Чего паникуешь? Массам это надо в такие заумности влазить?
— А ты сводки с мест почитай! Гул идет по низу. Народ не такой тупой, как тебе кажется. Он где сам не додумает, ему подсказать многие рады. Тот же Гена. Он-то наши ходы лучше нас наперед просчитывает и всегда загодя знает, что мы через неделю подумаем, да что мы через месяц над страной учудим. Другое дело, что ему до поры глотку вовремя затыкали: где информационной блокадой, где отступными брал. А тут прорвало. Уже и в газетах писать начали, что П-т кукла, что под нашу дудочку пляшет. Власти у него реальной нет, потому и результатов никаких у страны нет. Разве что трижды больше народа из страны против папиного времени убегать стало. С бабками!
— Подкорректируем.
— Чего ты подкорректируешь?
— Экономические результаты.
— Да не результаты надо корректировать. А действия наши! — взъелся Лысый.
— Это еще зачем?
— П-т забунтовал. Смурь на лицо напустил, руки безвольно повесил. Всем своим видом равнодушие показывает.
— Неспроста, — понял, наконец, Небритый. А, может, подыграть решил, чтобы быстрее к главному подойти.
— Не только неспроста, — подтвердил Лысый. — Очень даже спроста. Мне бумажку одну передали хорошие люди. Вроде как программа действий для П-та. Как ему реальную власть в руки свои взять.
— И что? Умное придумали?
— А сами посудите. "Создать имидж человека, который борется за интересы народа и ничего не может сделать с "Семьей". Заметьте, слово "Семья" они то по-русски, то по-итальянски пишут.
— А как по-итальянски? — задал глупый вопрос Калмык.
— Мафия! — подсказал полиглот Небритый.
— От ты, ешь моё!
— "Вызвать сильное недовольство народа нашими действиями, жалость к честному и любимому П-ту, открыть ему карт-бланш…"