Роман о Тристане и Изольде (с илл.)

Бедье Жозеф

— Вы раздражены, королева, не знаю чем, но глуп тот, кто смутится вашими речами. Смерть ли мою возвещает орлан или нет, а вот плохая весть, которую приносит вам сова: ваш друг Тристан погиб для вас, королева Изольда, он женился в другой стране. Распоряжайтесь вашим сердцем свободно, потому что он презрел вашу любовь. Он женился на знатной девушке, на белорукой Изольде, дочери бретонского герцога.

Кариадо вышел в гневе, а белокурая Изольда поникла головой и заплакала.

На третий день Каэрдин позвал к себе Тристана и сказал:

— Друг, я принял решение в

своем сердце. Если ты сказал мне правду, жизнь, которую ты ведешь в этой стране, — сумасбродство и безумие, и никакого добра от этого не будет ни тебе, ни сестре моей, белорукой Изольде. Итак, слушай, что я задумал. Мы отправимся вместе в Тинтажель, ты снова увидишь королеву и узнаешь, тоскует ли она еще по тебе и верна ли тебе. Если она тебя забыла, возможно, что ты более полюбишь сестру мою Изольду, простодушную, прекрасную. Я поеду с тобой: разве я тебе не ровня, не товарищ?

— Брат, — сказал Тристан, — правду говорят: сердце человека стоит золота целой страны.

Вскоре Тристан и Каэрдин взяли посохи и паломничьи одежды, будто собрались поклониться святым мощам в дальней стране. Они попрощались с герцогом Гоэлем, Тристан взял с собою Горвенала, а Каэрдин одного оруженосца. Тайно снарядили они судно и поехали в Корнуэльс.

Всю дорогу ветер был добрый и благоприятный, и однажды утром, еще до зари, они пристали неподалеку от Тинтажеля, в пустынной бухте, поблизости от замка Лидана. Там, решили они, добрый сенешаль Динас, наверно, их приютит и сумеет скрыть их приезд.

Когда рассвело, оба путника направились к Лидану и вдруг увидели, что кто-то рысцой едет за ними на коне по той же дороге. Они бросились в лес, но всадник проехал мимо, не заметив их, потому что он дремал в седле. Тристан узнал его.

— Брат, — сказал он Каэрдину, — это сам Динас из Лидана. Он спит. Без сомнения, он возвращается от своей милой и грезит о ней; невежливо было бы его разбудить. Но следуй за мной на расстоянии.

Он догнал Динаса, тихо взял под уздцы его коня и пошел рядом. Наконец лошадь споткнулась, и толчок этот разбудил спящего. Он открыл глаза и посмотрел на Тристана, словно не веря себе:

— Как! Это ты, Тристан! Да благословит Господь час, в который я тебя снова вижу: я так долго его ждал!

— Да сохранит тебя Господь, друг мой! Какие вести сообщишь ты мне о королеве?

— Увы, грустные вести! Король любит ее и хочет, чем только может, ее порадовать; но со дня твоего изгнания она тоскует и плачет по тебе. Зачем тебе снова видеться с ней? Или ты снова стремишься к своей и ее смерти? Пожалей королеву, Тристан, оставь ее в покое.

— Друг, — оказал Тристан, — сделай мне одолжение: укрой меня в Лидане, отнеси ей мое послание и устрой так, чтобы я увидел ее раз, один только раз.

Динас ответил:

— Жалко мне моей королевы, и я исполню твое поручение только в том случае, если уверюсь, что она тебе по-прежнему дороже всех других женщин.

— О Динас, скажи ей, что она мне по-прежнему дороже всех других женщин, это будет правда.

— Ну, тогда следуй за мной, Тристан, я помогу тебе в твоей нужде.

В Лидане сенешаль приютил Тристана, Горвенала,

Каэрдина и его оруженосца, а когда Тристан рассказал ему от начала до конца все то, что с ним случилось, Динас отправился в Тинтажель, чтобы разведать, что делается при дворе.

Он узнал, что через три дня королева Изольда, король Марк и вся его дружина, конюшие и охотники покинут Тинтажель, чтобы поселиться в замке на Белой Поляне, где была приготовлена большая охота. Тогда Тристан дал сенешалю свой перстень из зеленой яшмы и поручение, которое он должен был передать королеве словесно.

Глава XVII

Динас из Лидана

Итак, Динас вернулся в Тинтажель, поднялся по ступеням и вошел в залу. Под балдахином Марк и белокурая Изольда сидели за шахматной доской. Динас сел на скамью возле королевы, как бы для того, чтобы наблюдать за ее игрой, и два раза, притворившись, будто указывает ей ходы, положил свою руку на шахматную доску; на второй раз Изольда узнала на пальце перстень с яшмой. Тогда для нее игра кончилась. Она толкнула слегка руку Динаса так, что несколько фигур упало в беспорядке.

— Видите, сенешаль, — сказала она, — вы так спутали мою игру, что я уже не могу продолжать ее.

Марк вышел из залы. Изольда удалилась в свой покой и велела позвать к себе сенешаля:

— Ты послан Тристаном, друг?

— Да, королева, он в Лидане, скрывается в моем замке. — Правда ли, будто он женился в Бретани?

— Вам сказали правду, но он уверяет, что ничуть не изменил вам, что ни одного дня он не переставал любить вас более всех женщин, что он умрет, если не повидает вас хоть раз. Он просит, чтобы вы согласились на это, исполнив обещание, которое вы ему дали в последний день, когда он говорил с вами.

Королева помолчала некоторое время, раздумывая о другой Изольде. Наконец она ответила:

— Да, в последний день, когда мы с ним говорили, я, помнится, сказала ему: если когда-либо я увижу перстень с зеленой яшмой, то ни башни, ни крепкий замок, ни королевский запрет не помешают мне исполнить волю моего милого, будет ли то мудро или безумно.

— Королева, через два дня двор должен покинуть Тинтажель, чтобы направиться в Белую Поляну. Тристан просит передать вам, что он спрячется в терновых кустах около дороги. Он умоляет вас сжалиться над ним.

— Я сказала: ни башни, ни крепкий замок, ни королевский запрет не помешают мне исполнить волю моего милого.

На третий день, когда весь двор готовился к отъезду из Тинтажеля, Тристан, Горвенал, Каэрдин и его оруженосец надели кольчуги, взяли мечи и щиты и направились тайными тропками к назначенному месту. Две дороги вели через лес к Белой Поляне: одна — широкая и отлично вымощенная, по которой должно было пройти шествие, другая — каменистая и заброшенная. Тристан и Каэрдин оставили на второй дороге обоих оруженосцев, которые должны были поджидать их там, охраняя коней и щиты, сами же забрались в лес и спрятались в чаще. Перед этой чащей, посреди хорошей дороги, Тристан положил ветвь орешника, обвитую побегом козьей жимолости.