Роман с чужим мужчиной

Серова Марина Сергеевна

– Может, в магазин сбегать? Бутылочку купить, закуски. Покойного ведь помянуть полагается, – робко предложила я.

– А и вправду, чего ж мы Степу не помянули? Не по-людски это! Только бежать никуда не надо. Успеешь еще деньги потратить. Тебе теперь траты о-го-го какие предстоят. Степку, кроме тебя, хоронить некому, – заявила тетка Глаша.

Я мысленно застонала. Вот ведь втравил Агрегат в переделку! Как бы мне и вправду Большакова хоронить не пришлось! А хозяйка тем временем прошла в кухню и принялась накрывать на стол. Вытащила банку консервированных сардин, два соленых

огурца, пучок лука. Нарезала хлеб. Из холодильника достала бутылку с мутной жидкостью. С полки сняла два граненых стакана. Когда нехитрые приготовления были завершены, она усадила меня на табурет. Сама заняла место напротив и, разлив жидкость по стаканам, произнесла тост:

– Ну, как говорится, пусть земля ему будет пухом! Хороший был парнишка, а хорошие всегда рано умирают.

Не чокаясь, она, сладко зажмурившись, опрокинула в себя стакан. Я это жуткое зелье пить не собиралась и, как только хозяйка прикрыла глаза, выплеснула пойло в раковину. Поставив стакан на стол, я принялась жевать луковое перышко. Хозяйка одобрительно посмотрела на мой пустой стакан и наполнила его снова. Не забыла и про себя. Наскоро закусив, она предложила:

– Давай теперь ты скажи что-нибудь. Поди есть что вспомнить!

Я сделала вид, что поперхнулась, начала откашливаться. Из глаз потекли слезы. Хозяйка расценила это как проявление горя. Поспешно прижав меня к своей груди, она принялась гладить мои волосы, приговаривая:

– Ты поплачь, дочка, поплачь. Слезы в нашем бабском деле – первые помощники. Они вмиг всю горечь смоют. Когда Иван меня покинул, я ведь совсем одна осталась. С младенцем на руках. Никому не нужная. Никем не обласканная. Уж как я тогда выла! Думала все, жизнь кончилась. А потом ничего, оклемалась. Надо, думаю, дальше жить продолжать. Сына растить, в люди его выводить. Так потихоньку да полегоньку и вошла в колею. Жаль только, сына человеком сделать не удалось. Пошел по отцовским стопам. С уголовщиной связался. Да, видно, судьба такая. Чего теперь об этом говорить!

Тетка Глаша налила себе еще один стакан. Выпила, не дожидаясь компании. Мне было неловко обманывать эту, хоть и вульгарную, но по сути своей добрую женщину. Но, повторяя ее же собственное выражение, видно, судьба такая, отступать мне было уже некуда.

– Тяжело мне о Степе вспоминать, – заговорила я. – А вот послушать было бы облегчением. Может быть, вы расскажете мне о нем. Как он жил, с кем дружил? Вы же давно его знаете.

– Да ты, поди, все его секреты лучше меня знаешь, – протянула тетка Глаша. – Мне тебя удивить нечем.

– На самом деле Степ о себе мало рассказывал, – пояснила я свою просьбу. – Нам как-то не до разговоров было. Все думали, успеется.

– Это точно. Вам, молодым, на разговоры времени всегда жалко, – усмехнулась тетка Глаша. – Только чего ж тебе рассказать? Парень как парень. К нам он два года назад переехал. Как из детдома выпустили, дали здесь халупку и забыли о нем. Он помыкался, помыкался, пытаясь со своим средним образованием на работу приличную устроиться, да не больно-то его ждали. На хороших местах давно уж чьи-то сынки сидят. А у Степушки не то что хорошего, а и самого завалящего папашки не

было. Так и вышло, что прибился он к бандюкам местным. Да ты сама, поди, знаешь.

– Мне все равно интересно. Пожалуйста, продолжайте, – попросила я.

– Ну вот, значит, бандюки наши не особо крутые. Так, шантрапа. А вот новый его дружок – тот покруче будет.

– Это вы о Германце? – спросила я.

– О нем, о ком же еще, – подтвердила мою догадку тетка Глаша. – Только я его Фрицем звала. Не нравился он мне. С нашей шантрапой все же поспокойнее. Ну, залезут они в ларек. Ну, стащат оттуда пару бутылок да сигаретами затарятся. Так что в этом особо криминального? Так, мелкое хулиганство. А Фриц, тот ловил рыбку в мутной воде. Чем промышлял – не ведаю. А только не довело бы это знакомство Степку до добра. Это я тебе точно говорю. Хорошо, хоть помер вовремя. А то бы в тюряге сгнил!

Тетка Глаша была уже изрядно под хмельком и говорила скорее сама с собой. Я слушала, не перебивая. Немного помолчав, тетка Глаша вылила остатки самогона себе в стакан и, выпив, сообщила:

– Степка мне вместо сына был. Мой-то, оболтус, на нарах чалится. Скучно мне одной, вот я Степку и привечала. Эх, никчемная из меня мать! Ни своего, ни приемного сына не уберегла!

Я поняла, что из тетки Глаши вот-вот потекут «пьяные» слезы, поэтому действовать надо быстро. Иначе следующей стадией будет полная отключка, и тогда пользы от моего спектакля не будет никакой.

– У вас-то наверняка фотографии сына есть. Заскучаете, так можете полюбоваться снимком сыночка. А у меня ни одной Степкиной фотки на память не осталось. Тоже думали – успеется, – посетовала я.

Мой расчет оправдался на все сто. Тетка Глаша, собрав остатки трезвых мыслей, предложила:

– А хочешь, я тебе одну Степкину фотку подарю? У меня есть несколько штук. Степка любил фотографироваться.

– Конечно, хочу, – обрадовалась я.

Тетка Глаша попыталась встать с табурета, но, пошатнувшись, тяжело опустилась обратно. Алкоголь сделал свое черное дело. Заплетающимся языком тетка Глаша попросила:

– Ты бы меня в комнату отбуксировала, устала я что-то. А там я тебе покажу, где фотки лежат.

Я подняла хозяйку с табурета и, с трудом удерживая в вертикальном положении, потащила в комнату. Там я уложила ее на диван, подложила под голову подушку, укрыла одеялом. Тетка Глаша благодарно улыбалась, принимая мои ухаживания. Указав глазами на шкаф, она попросила:

– Там на полке – альбом. Неси сюда, посмотрим вместе, а потом я посплю. А ты занимайся своими делами. Устраивайся, осматривайся. У меня все по-простому.

Я достала из шкафа альбом. Передала хозяйке. Та принялась листать его, тяжело двигая рукой. Дойдя до одного из снимков, она повернула альбом ко мне:

– Вот этот снимок самый удачный. Степка на нем такой красавец! Бери, у меня таких несколько.

Взглянув на снимок, я сразу узнала Степа. Это был тот самый парень, который появился из подворотни, когда мы охотились на грабителей. Это он ударил Филичеву по голове и скрылся с Курихиным на мотоцикле. Впрочем, я и без снимка уже догадалась, кем окажется Степан Большаков.