Роман с Хаосом

Мартьянов Андрей Леонидович

— И что, Хозяин триллионы килоджоулей закачивает лишь в изготовление Пятачков и имитаций танковых сражений? — поразился Дастин. — Чушь какая! Безраздельно владея океаном энергии, можно создать все, что угодно! Новую Вселенную, например! Новую жизнь! Новый разум, наконец!

— Сейчас вы начали смотреть на происходящее с мистической точки зрения, — отозвался Навигатор. — Искусственный интеллект не принимает мистику. Это сомнительная привилегия людей. Бог, творец Вселенной… Вы еще скажите, что Вселенная была создана за 144 часа, как указывается в первых главах Книги Бытия.

— Ты, как погляжу, в Бога не веришь, — рассмеялся

я, прекрасно понимая, однако, что компьютер и теология несовместимы.

— Не положено, — пошутил Навигатор, что с ним случается крайне редко. — Это только в Ватикане и в Московской патриархии компьютеры верующие. Я обязан рассматривать происходящее с точки зрения современных физики и математики. Могу предположить, что последние несколько суток на Афродите мы столкнулись с проявлением некоего физического закона, который люди еще не открыли и который, соответственно, не известен мне. Других объяснений подобрать не могу.

Мы с Дастином, не сговариваясь, имитировали губами пускание ветров, покидали грязную посуду в чан со вскипяченной колодезной водой и отправились в хлев — скотный двор нуждался в постоянной заботе. В конце концов, если на нас повесили ответственность за животных, мы не вправе их бросать.

Лечь спать удалось лишь незадолго до полуночи. А встать пришлось в пять утра. Корова мычала, требуя дойки.

* * *

Трое полных суток, вплоть до 21 апреля, мы с Дастином прожили в относительной идиллии. Фермеры как они есть. Корова, куры, птичник. Одна из коз, непредусмотрительно выпущенная погулять, потравила капусту на огороде, за что была бита тяжелым армейским ботинком; поросята подрастали не по дням, а по часам. Единственная загвоздка состояла в добывании корма для зверинца, но проблема разрешилась сама собой. Достаточно было взять косы, прибереженные в сарае, выйти на склоны холмов, окружавших Комплекс, а потом привезти сено к Дому на прицепах электрокаров.

Выделив парочку свободных часов, мы заглянули в Комплекс. Навигатор был прав — внутри не осталось никаких следов от напряженного карнавала, разыгрываемого на всех уровнях титанической постройки. Лифты работали, как и положено, не перебрасывая людей в разнообразные «дырки», исчезли конфетти и киногерои, сгинули в небытие Пятачки и Комплекс вновь предстал нашим глазам в качестве обычного сооружения, возведенного человеческими руками. Нам показалось, будто шутовство Хозяина наконец-то иссякло.

Но имелись серьезные причины думать по-другому. Если Хозяин (или неизвестный Кто-то Там) решил закончить свой эксперимент, значит, должны исчезнуть все его последствия. Дом, однако же, стоял на месте, скотный двор никуда не желал исчезать и требовал к себе внимания, установить связь с Землей или Кесарией по-прежнему было невозможно. Мы оставались отрезанными от цивилизации и всех обитаемых миров, которых, если не считать Земли и Афродиты, пока насчитывалось всего-то три штуки.

Дастин от скуки подкидывал невероятные идеи. Надо, мол, прекратить играть по правилам. Взять винтовки, перестрелять всех животных, Дом сжечь или взорвать, самим вернуться в Комплекс. Я и Навигатор отговаривали. Этого нельзя делать хотя бы потому, что корова Ромашка, свинки и птицы — живые. Почему живые? Да потому, что мы едим их мясо, пьем молоко и не испытываем при этом никаких неудобств. Если бы продукты были не натуральные и не несли в себе необходимые

белок, жир и углеводы, мы постоянно испытывали бы чувство голода и в конце концов загнулись. Пища — настоящая. Следовательно, Ромашка, свинья (последнюю мы окрестили Снежинкой, спасибо Оруэллу) и все остальные — подлинные.

— Это не аргумент, — заявил Дастин, однако смирился, добавив при этом: — Есть корова — есть проблема, нет коровы… Думайте сами, в общем.

Не иначе, Сталина начитался.

Развлечений было мало, да и времени не хватало. По вечерам Навигатор крутил для нас кино (в основном туповатые вестерны, где мне за каждым углом мерещился Роланд, сгинувший в никуда вместе со всеми персонажами) или ставил музыку. Все остальные часы занимала работа. Никогда бы не подумал, что содержать ферму столь утомительно.

На третьи сутки у нас случился кризис перепроизводства. Лишнее молоко пришлось выливать, холодильник оказался забит куриными яйцами снизу доверху, а от поросятины, плохо приготовленной Дастином, меня уже тошнило. Я взялся за кухонные дела сам и даже сумел вполне прилично состряпать копченую курицу. Кстати, в этот же день на птичнике вылупились несколько цыплят…

— Знаешь, мне становится скучно, — поведал за ужином Дастин. — Сидят два человека на пустой планете, занимаются какой-то ерундой, будущее неопределенно… По крайней мере, когда приходили эсэсовцы или тамплиеры, нам было чем заняться и над чем подумать. И женщины, опять же…

— Чего? — вскинулся я. — Какие женщины?

— Овечка-Мелисента, например, — покраснел Дастин.

— Мама дорогая! — ахнул я. — Ты это всерьез? И где? На сеновале? Боже мой! Да это же гораздо хуже, чем трахать резиновую куклу!

— Вот теперь и ты признал, что они — не настоящие, хотя постоянно утверждаешь другое, — сдвинул брови Дастин. — На мой непритязательный взгляд, было вполне себе ничего. И она мне показалась именно… взаправдашней. Теперь мы снова остались в обществе друг друга, к нам никто не ходит. Я с ужасом представляю, каково придется, если внезапно выяснится, что мы застряли здесь навсегда именно в том положении, в котором сейчас находимся. Два единственных человека на всю Вселенную. Адам… и еще один Адам. Воображаю двух седых немощных старикашек, которые лет через сорок по привычке, а не по необходимости, поковыляют доить очередную корову, подаренную неизвестно кем. Не хочу!

— А чего хочешь? — осторожно спросил я, наклонив голову.

— Человек без общения — не человек, — хмуро ответил Дастин. — Признаться честно? Я соскучился по Роланду, по всему этому идиотизму, который целую неделю нас сопровождал. Было интересно. Можно было думать как поступить, что сказать тому или иному человеку. Я помнил постоянных клиентов и знал, какое пиво они предпочитают, темное или светлое. Передо мной всегда вставали загадки, которые непременно надо разгадать. Эти три дня занудного фермерства меня достали!

— Но, кажется, мы ничего не можем сделать, — справедливо ответил я. — Проще смириться и смотреть, что будет дальше.

— Да пошел ты!.. — рявкнул Дастин, смел ладонью со стола кружку с молоком, кружка рухнула на пол и разбилась, разбрызгав вокруг белые алебастровые пятна. Дастин вскочил, ругнулся под нос и ушел наверх. Я так и не понял, почему он обиделся. Тем более, что раньше обижаться напарник не умел. Обычно ему все было пофиг.

Да, и что же будет дальше? Загадка.