Роман с небоскребом

Гайворонская Елена Михайловна

Снова Соколова

Издательство размещалось в неказистом сером здании. Коридоры напоминали лабиринты, мне пришлось поплутать в поисках нужного кабинета, пока охранник не проводил меня до двери.

Лариса приветливо улыбнулась, пригласила сесть, предложила кофе. Позвонила по вертушке, вскоре темноволосая девчушка принесла нам две чашки отличного сваренного эспрессо и вазочку с конфетами.

– Мне понравилась книга, – сказала Лариса.

– Правда? – переспросила я.

– Правда. Это то, что нам

сейчас нужно. – Лариса помешала сахар в чашке и продолжила: – В настоящее время издается в основном развлекательная литература, жвачка для мозгов – детективы, боевики, любовные романы. У читателей назрела потребность в чем-то более серьезном, вдумчивом, жизненном, среднем между классикой и легким чтивом… Все маркетинговые исследования это подтверждают… Руководство дозрело, велело искать новых авторов… мы даже конкурс объявили. Но все шлют стереотипные рукописи – боевики, детективы, любовные романы… И тут вдруг ты, как по волшебству…

Лариса озвучила предложенные условия сотрудничества, отдала текст договора для более детального ознакомления. Я слушала и не верила ушам. Меня не просто опубликуют для начала десятитысячным тиражом, а еще дадут аванс, пусть не очень большой, но вполне разумный с учетом моей безвестности, плюс проценты с каждого проданного экземпляра книги… Украдкой я ущипнула себя за ногу, чтобы убедиться, что это не сон, не фантазия и не галлюцинация.

– Ты быстро пишешь? – спросила Лариса.

– Медленно, – честно призналась я.

– Ну и ладно, – махнула рукой Лариса, – лучше меньше, да лучше. Хотя жаль. Чем больше книг, тем больше вложения в раскрутку автора. Понимаешь?

Я обреченно кивнула и согласилась на сотрудничество без особой раскрутки. Даже если книга выйдет минимальным десятитысячным покетным тиражом, это будет означать, что ее прочитают целых десять тысяч человек. И даже больше, поскольку обыкновенно книги передают родственникам, друзьям, коллегам… Несколько тысяч читателей – разве это мало? Это очень здорово.

– Кстати, ты будешь издаваться под своей фамилией или возьмешь псевдоним? – уточнила Лариса.

Я на секунду задумалась. Мне нравилась фамилия мужа – Ковалевская, – звучная, красивая… Но в глубине души я всегда оставалась Соколовой. Напрасно переживал Георгий – не прервется род Соколовых… Жаль, что он так об этом и не узнал. А быть может, он знает? Может быть, где-то существует другая, параллельная реальность, из которой ушедшие смотрят на наш несовершенный мир и снисходительно улыбаются, зная наверняка, насколько суетно и мимолетно наше существование? Иногда мне отчаянно хочется в это верить.

Моя первая книга вышла через четыре месяца. С гонорара я купила компьютер и сувениры всем домашним. А мама, наконец, поверила в то, что я вопреки всему стала писателем. И в то, что мечтать порой бывает вовсе не вредно.

В первое время я заходила в книжные магазины, отыскивала среди книжных глянцевых корочек собственную книгу,

ощущала, как томно и сладко сосет под ложечкой. Это чувство было сродни первой влюбленности – робкое, сладостное, окрыляющее. Я была совершенно счастлива, хотелось петь, хохотать, обнять весь мир.

Наше издательство было не самым крупным, но по-домашнему уютным. Редакторши, вопреки опасениям, оказались милыми и улыбчивыми. Все вопросы решались за чашечкой кофе или чая с конфетами. Я быстро почувствовала себя в маленьком редакционном мирке как дома и наконец-то поняла, что нашла свое место.

Несмотря на практическое отсутствие рекламной поддержки, тираж разошелся довольно скоро, и через полгода издали дополнительный. А потом еще и еще… Затем сделали более дорогой твердый переплет, что само по себе говорило о читательском интересе. В редакцию стали приходить отзывы от читателей, которым понравилась книга. Я даже посетила несколько окололитературных тусовок, но не получила особой радости. Слишком много шума, чужих людей, пристального внимания к твоей внешности и наряду, недвусмысленных предложений от пузатых самоуверенных дядечек… Для меня это было пустой тратой времени. Драгоценного времени, которого мне, к счастью, снова стало не хватать.

Дефолт-98

Во время очередного визита к моим родителям зашел разговор о нарастающей популярности финансовых пирамид, в которых сумма начального вклада удваивалась через три месяца. Этой игрой заразилась половина страны. Реклама пирамид транслировалась по всем центральным каналам, счастливчики демонстрировали новенькие автомобили, купленные на полученные дивиденды.

– Может, отнести деньги куда-нибудь? – спросила мама.

– В самом деле, – поддержал идею папа, – у нас на работе мужики выгодно деньжата обернули.

– Любая пирамида хороша в самом начале, когда крутятся маленькие суммы, – возразил Сергей. – Чем дальше, тем сильнее вероятность, что деньги закончатся именно на нас. Ни одна пирамида не может существовать вечно – это финансовый закон.

– А если купить краткосрочные облигации? Проценты пониже, зато государственные гарантии.

– С ума сошли?! – вскинулась я. – Один раз мы уже получили государственные гарантии – забыли? Где сейчас наши дореформенные денежки?

– Ну, то революция была, смена строя… – неуверенно сказала мама. – А сейчас все по-другому.

– Ничего не по-другому. Строй изменился, а люди остались прежними. И наверху, и внизу.

Недоверчивость, унаследованная от Георгия, вкупе с отрицательным опытом, приобретенным за годы реформ, выработали во мне шестое чувство – чувство опасности. Порой я не умела подобно Сережке рационально объяснить нежелательность того или иного действия, просто это чувствовала, интуиция редко меня подводила. В последнее время она стала нашептывать недоброе, и я не могла объяснить, что именно. Так было в девяносто втором, девяносто третьем…