Роман с предрассудками
Шрифт:
Он пристально разглядывал ее: от тщательно уложенных темных волос, до балеток Manolo Blahnik, особо задержав взгляд на платьице Costello Tagliapietra. Как Мила ни сдерживала себя, но начала медленно заливаться краской.
«Да что же это такое!» – возмутилась она на свою непрошенную стыдливость.
«Какая прелесть», – с удовольствием отметил Путятин. – «Малышка не выдерживает даже взгляда!..»
– Милое платье, – многозначительно произнес он.
Милочка с трудом удержалась, чтобы не прикрыть себя руками.
– Вам были весьма к лицу эти кремовые розочки, – продолжил терзать ее Путятин, –
Ну, что на это могла сказать неопытная дебютантка? Лишь промолчать, покраснев до корней волос.
– Я думаю, немного солнечных лучей вам не помешают. У вас такой теплый цвет кожи, что без ласкового солнышка она отчаянно скучает, – завернул настолько замысловатый комплимент Путятин, что Милочка лишь изумленно заморгала.
И тут, наконец, в гостиную вернулась Ольга Кузьминична. Несколько встрепанная, надо сказать. На кухне был просто бардак! Бокалы для шампанского не могли отыскать ни горничная, ни повар.
– Я говорю, госпожа Козолупа, что немного солнечных лучей не помешают Людмиле Николаевне, – как ни в чем не бывало, сказал Владислав Путятин.
– А?.. – в недоумении уставилась на него хозяйка дома, все еще в мыслях о нерадивости прислуги.
– Лалика Сеид-Шах передает вам приглашение к ней загород в эти выходные, – деловито продолжил Путятин, – Людмила Николаевна и Анжелика Дмитриевна согласны.
– Лалика Сеид-Шах?.. Да-да, уважаемая семья, – рассеянно заметила Ольга Кузьминична, уставившись на дочь и племянницу.
Одна застыла истуканом, другая пылала, как маков цвет.
– Лалика Махмудовна ждет вас в пятницу, во второй половине дня, – решил все за семейство Козолупа Путятин и поднялся. – Приятно было повидаться, Людмила Николаевна.
И был таков.
Когда Анжелика немного пришла в себя (тут немало помог бокал Hennessy), ее мать, наконец, осознала, что приняла приглашение туда, куда не собиралась. Она попыталась отругать дочь и племянницу за самоуправство – в ее отсутствие согласиться разъезжать по загородным домам! – но Мила совершенно бессовестно свалила все на кузину. Действительно, ведь она-то ничего не обещала Путятину! А дорогуша Лика призналась, что во время визита, была в таком оцепенении, что даже не помнит, что говорила. В итоге, Ольга Кузьминична смирилась с поездкой и лишь ради успокоения совести, навела справки: что там обычно происходит у Лалики Сеид-Шах?
Ни одна из светских кумушек ничего предосудительного сказать не могла, кроме того, что все и так знали: молодая вдова, компенсирующая безвременную кончину богатого мужа, устройством блестящих приемов; ее брат – Нузгар Абар-Рахман дружит с Владиславом Путятиным, но в обществе сестры ведет себя сдержанно, дабы не подорвать ее репутацию; обычные гости – весь свет, много завидных холостяков. Разумеется, не все они по вечерам прогуливаются в освещенной части парка, но и никого не принуждают бродить в потемках.
К тому времени, когда из банка вернулся Дмитрий Анатольевич, все уже утряслось (Ольге Кузьминичне тоже помог бокал Hennessy). Выслушав подробный рассказ жены о неожиданном визите миллиардера Путятина, и переданном им приглашении в загородный дом Лалики Сеид-Шах, он лишь изумленно покачал головой. На тревожный вопрос
Оставшись наедине с племянницей, Дмитрий Анатольевич нежно потрепал ее по щеке и лукаво сказал:
– Значит, заезжал Влад Путятин?
Милочка возмущенно дернулась, но вспомнила разговор с дядей на балу у Келдышей.
– Вот сюрприз, так сюрприз, – промямлила она.
– И чего же он хотел? – с готовностью спросил Дмитрий Анатольевич.
– Передать приглашение Лалики Сеид-Шах, – удивленная глупым вопросом дяди, ответила Мила.
– И только? – выразительно приподняв брови, уточнил почтенный банкир Козолупа.
Мила наморщила лобик, пытаясь вспомнить интересные подробности. Этот визит стукнул ее по голове, как пыльным мешком!
– Ну… мы о погоде говорили, – наконец, припомнила она. – Ах да! Еще о природе.
– Значит, о природе? – с удовлетворением констатировал Дмитрий Анатольевич.
– Дядя Митя, вы же сами говорили, что с московскими мужчинами можно вести беседы лишь на нейтральные темы. Непостоянство погоды и природа среднерусской полосы – идеальный вариант.
– Ну-ну, – засмеялся Дмитрий Анатольевич и отпустил племянницу.
«Значит, Путятин», – с интересом подумал он. – «Может, черкнуть пару строк Аделаиде Константиновне?»
После благополучно завершившегося первого танца племянницы, Дмитрий Анатольевич и Ольга Кузьминична решили не поднимать панику. Нет, чете Лыковых в подробностях расписали дебют внучек, но неожиданное внимание к одной из них Владислава Путятина, решили до поры до времени не озвучивать. Зато непрозрачно так намекнули прозондировать почву у Маргариты Моисеевны Черской на счет дальнейшего плана путешествий ее сына. Неплохо было бы этому любителю древней культуры подумать о возвращении на родину, где его ждет невеста и более чем щедрое приданное. Ответа еще не было, но Дмитрий Анатольевич, лениво водя пальцам по клавиатуре ноутбука Sony Vaio, теперь раздумывал: а не поспешила ли теща пристроить племянницу? Что ни говори, а права на разработку нефтегазового месторождения на дороге не валяются!
Глава 5
Вдовствующая Лалика Сеид-Шах – светская дама, которую матери, тетки и бабушки приводят в пример подопечным им девицам.
Урожденная Лалика Абар-Рахман из всех брачных предложений выбрала то, что обеспечивало ей богатство и свободу. Дело в том, что Сеид-Аисфендиар-Богаддур-Шах находился в том возрасте, когда уже требовалась не жена, а сиделка. При этом он был весьма тщеславен: за возможность пофорсить молодой супругой перед такими же светскими пенсионерами, ему не жалко было отписать в брачном контракте щедрый кусок от своего впечатляющего состояния. И когда через пару лет Сеид-Аисфендиар-Богаддур-Шах, наконец, отправился на свой первый сезон на небесах, вдова утешилась обильной рентой, величественным особняком в Лондоне и роскошным загородным домом близ Ново-Огарево. Но самое главное – она стала хозяйкой собственной жизни.