Роман с вампиром (авторская версия)

Варлей Вика

Вика осталась, приходя к сестре в дом лишь для того, чтобы переночевать. Вскоре Лизин муж помог снять ей квартиру. Старую, неуютную, без столов и стульев. Но для нее сейчас это казалось раем. Она переехала, а через несколько дней заболела. Вика редко болела. А тут температура поднялась под сорок. Девушка лежала в постели, не в силах спуститься на пол, добраться до туалета. А вдруг она умрет? Кто ее найдет? Всем на нее наплевать! Особенно матери, для которой она столько сделала, так старалась…

Всхлипывать

от обиды уже не было сил. Вика медленно сползла на пол и, опершись на трясущиеся руки, поползла. Метр. Два. Оказывается, бывает очень трудно доползти даже до телефона. Она прислонилась к косяку двери. Еще немного! Неожиданно увидела себя со стороны. Худую. Бледную. Дрожащую. В одном белье на полу… С упрямой решительностью она поползла дальше. Ну и что, если даже и шлепнется в обморок?! Очнется! Девушка уже была возле телефонной трубки и набирала домашний номер сестры. Попросила привезти лекарства. Гневные мысли о том, что ей нужно во что бы то ни стало вернуться домой и потребовать свое, пусть даже через суд, вихрем кружились в голове. Обратный путь почему-то был намного короче. Судиться с матерью? Сейчас она была на это способна. Что ей терять?

Вечером к ней приехала сестра. А через три дня Вика Колесникова вновь появилась на работе. Но это уже была другая Вика…

Глава 57

В небольшом кинозале наконец-то воцарилась тишина. В темноте резко блеснул луч света — вошел опаздывающий зритель. Скрип деревянного сиденья гулким эхом пронесся по залу. Вика бросила очередную порцию попкорна в рот и придвинулась ближе к Оле.

— Никогда раньше не ходила на Альмодовара, — прошептала Вика. — А ты?

— Ты что!? Сто раз была. Он просто гений! Правда, этот фильм я раньше не видела…

— У тебя все гении! — недоверчиво буркнула Колесникова, скользнув взглядом по Олиному короткому плащику и полной упаковке попкорна. Викин стаканчик был почти пуст. Она грустно и чуть завистливо вздохнула.

— Как хоть называется-то?

— «Испорченное детство».

— Куда тебя потянуло! Надеюсь, мы не зря сюда так поздно залетели! Я уже спать собиралась…

— Сама просила тебя куда-нибудь вытащить…

На них со всех сторон зашикали. Кто-то справа даже легонько щипнул Вику за локоть. Она тут же закрыла рот, обиженно покосившись на нервного соседа. Но желание выяснить отношения сменилось любопытством: начался фильм.

Через полчаса наблюдений за событиями на экране Вика не выдержала и жарко зашептала Оле:

— Они там все педики, что ли? Зачем вообще разделять школы на мужские и женские? И еще этот псевдообряд воздержания придумали! Если нормального здорового мужика держать без секса столько времени рядом с невинными душами его же пола… К тому же с горячей южной кровью!

Оля в ответ улыбнулась и прошептала:

— Умные люди говорят, что, подавляя материальное,

духовно возвышаешься.

— Вот уж не согласна! Запретное еще больше привлекает. Смотрела «Молчание ягнят»? Там очень правильная мысль есть — хочется то, что перед носом ходит. Зачем вообще эти ломки? Я тут про одного английского монарха читала. Он своих дочерей так любил, что запрещал им вообще куда-то выходить и встречаться с мужчинами. В результате одна дочь забеременела от местного конюха, потом вторая туда же. Когда строгость граничит с маразмом, начинаются такие вот милые сценки… Должен же быть здравый смысл!

В этот момент на экране переодетый в женщину мужчина с пришитой грудью любовался на себя в зеркало.

— Меня сейчас стошнит! — жарко выдохнула Вика.

Оля громко хихикнула. В зале на девушек вновь зашипели. Получив очередной щипок справа, Колесникова замолчала и принялась терпеливо ждать окончания жизнеописания молодого человека, силою обстоятельств превратившегося в женщину. Когда в зале зажегся свет, она облегченно выдохнула, потерла слипающиеся веки и укоризненно пробормотала:

— Ну, спасибо, тебе, подруга! Когда еще на педиков насмотришься вдоволь!

На лице Оли появилась ее детская, чуть извиняющаяся улыбка.

— Я не знала, о чем фильм. Нет, у него правда много хороших вещей… Торопишься? Давай посидим где-нибудь?

При этом архитектор одарила Вику лучистым взглядом огромных карих глаз.

— Ладно, — с долей безысходности в голосе произнесла Вика, — только недолго.

Протиснувшись сквозь толпу, медленно разливающуюся из кинотеатра, подруги очутились на улице и с удовольствием вдохнули свежего воздуха. Смеясь и болтая, девушки направились к магазину. Прихватив по банке пива, они уселись на скамейке в сквере, освещаемом тусклым светом фонарей. Мимо них сновали стайки молодых парней, влюбленные парочки, люди с собаками на поводках…

— Все, я замерзла! — поежилась Вика, закончив рассказ о последних новостях из своей жизни. При этом она с силой пульнула в урну банку из-под пива. — Ура! Попала!

— У меня палантин есть, — засуетилась подруга.

Архитектор вдруг заметила, что к ним прямиком направляется невысокий, коренастый мужчина средних лет.

— Смотри-ка, это случайно не к нам?

Вика прищурилась и цепко оглядела визитера:

— Судя по всему, турок. Приехал наверняка на стройку на заработки…

— Прывет, красавыцы, — донеслось с дорожки. Мужчина свернул в их сторону и присел рядом. — Водка? Кока-кола?

— Конечно! — подыграла Колесникова, рассматривая широкое, покрытое густой растительностью лицо незнакомца.

— Ви к нам в госты? Ночью? Лубофь?

— Без проблем! — Колесникова развела руками. — Уже бежим! Какой адрес?

— Только я не один. Ест Музафэр, Зафэр, их брат, мой бра, Лэвент…

Оля решительно оборвала его речь:

— Извините, но мы не можем принять ваше предложение. Вы ошиблись!