Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]
Шрифт:
— И что? Они застрелят нас у порога отделения милиции? Или накинут лассо на шею…
— Ну как ты не понимаешь? Ведь не останемся же мы в этой милиции на всю жизнь. Выйдем, вернемся сюда, а тут… тут все может случиться. Или несчастный случай, или под покровом ночной темноты…
Мужу очень не понравилось услышанное.
— С меня достаточно, хватит мне морочить голову. То говоришь одно, то прямо противоположное. Все, больше я на твои провокации не поддамся! Уж слишком буйная у тебя фантазия. Давай рассуждать здраво. Если отбросить все твои вымыслы и предположения, что остается
— Вряд ли жуликам нравится иметь дело с милицией… И еще — вдруг мы напали на какое-то особое жульничество, вдруг эти драгоценности — национальное достояние, и нехорошие люди собираются нашу нацию лишить ее богатства… Или, напротив, хорошие люди специально скрывают его от нехороших, замаскировав под Бог знает что! В любом случае явиться в милицию открыто нельзя. И выложить им все как есть тоже нельзя. Ну сам подумай. Или мы имеем дело с преступниками, и тогда они нас пристукнут, или сами напридумывали невесть что, а в действительности нет никакого преступления, эти драгоценности честно заработаны четой Мацеяков, они нам хорошо заплатили и вправе за свои денежки морочить нам голову.
Муж со своей мужской логикой не мог уследить за моими мыслями:
— Ну и что ты прелагаешь? Незаметно пробраться в милицию и там заявить — послушайте, мы напали на одно подозрительное дельце, но только никому не говорите… Так, что ли? Ведь надо будет наверняка написать официальное заявление, милиция начнет расследование.
Я успокаивающе помахала у него перед носом чайной ложкой:
— Да не волнуйся, все не так. Ты уж совсем дурой меня считаешь. Не пойду я в незнакомое отделение милиции. Знаешь, к кому я обращусь? К одному знакомому полковнику, есть у меня такой. Не очень близкий знакомый, но все-таки меня знает. А главное, умный человек. В жизни он и не на такое насмотрелся, так что поймет.
— Вместе пойдем или ты одна?
— Пойду я одна. Созвонюсь, договорюсь и встречусь.
— Встретишься как Басенька или как ты?
— Сдурел? Конечно, как я! А ты должен мне помочь, ведь где-то по дороге мне надо будет переодеться и вообще из Басеньки перевоплотиться в себя. Понятно? Из дому выйдет Басенька, а на встречу приду я, собственной персоной. Надо что-то придумать. Предложение мужу понравилось. Знакомый полковник милиции его вполне устраивал, особенно после того, как я расписала в красках достоинства вышеупомянутого полковника. Мы принялись обсуждать техническую сторону намеченного мероприятия и просидели до глубокой ночи.
Знакомому полковнику я позвонила утром и договорилась о встрече на следующий день, ровно в двенадцать дня. Затем, в соответствии с намеченным ночью планом, я обеспечила себе средство передвижения. С этой целью я позвонила знакомому владельцу «трабанта». С ним можно было договориться, он давно меня знал и привык ничему не удивляться.
— Послушай, Ежи, — сказала я без предисловий, — ты сможешь завтра ровно без четверти двенадцать ждать меня на Хмельной у входа в кинотеатр «Атлантик»? Надо съездить на Мокотув.
— Завтра?
— Завтра. Без пятнадцати двенадцать. В полдень, значит.
— Я и моя машина к услугам пани. Наверняка есть на свете машины, которые доставили бы тебя на место скорее, например мащины пожарной команды, но я горжусь тем, что ты предпочла мой скромный «трабант». Без пятнадцати двенадцать на Хмельной мы будем ждать тебя у кинотеатра.
Вот и все. Больше пока от меня ничего не требовалось. Колесо загадочных событий вдруг перестало вертеться и приостановилось, как бы давая нам передышку.
Странное чувство нереальности происходящего овладело мной, когда я отправилась на ежевечернюю прогулку. Светлая грусть и меланхолическая отрешенность переполняли душу. Вроде бы — вот он, живой человек, с ним так легко говорить, мы понимаем друг друга с полуслова. А с другой стороны — слишком уж фантастична эта моя воплощенная мечта, того и гляди рассеется, как сон. Совершенно невозможно представить, к чему может привести наше знакомство. Мое воображение, обычно излишне активное, в данном случае наотрез отказалось работать. Здравый смысл тоже. Должно быть, все его запасы я израсходовала на историю с шаманским сокровищем. Ладно, пусть хоть недолго побуду в состоянии мечтательной неопределенности и ограничусь лишь одной конкретной задачей — ни в коем случае не скомпрометировать себя перед блондином проявлением какой-нибудь столь ненавистной ему инициативы.
Блондин появился неожиданно, раньше обычного времени. Увидела я его издали, когда он еще только подходил к скверу. Наши пути сошлись на пересечении двух аллеек. Я честно решительно ничего для этого не предпринимала, никакой инициативы, только заставила себя не сбежать в синюю даль. Встреча произошла сама собой.
Он остановился и поклонился мне, и как-то так получилось, что поздоровались мы друг с другом совершенно естественно и заговорили непринужденно.
— Не ожидала встретить вас так рано, — заметила я. — Обычно вы появляетесь позже.
Ну вот, опять ляпнула, чего не следовало! Нет чтобы о погоде поговорить… Джентльмен вроде бы и не заметил моей промашки, с готовностью подхватив тему:
— Я лишь сейчас управился с работой. Сегодня у меня был нелегкий день. Слишком много сил и времени требуется, чтобы как-то смягчить последствия того, что лично вы так любите, — чрезмерного расходования энергии.
Вот еще, кажется, мне собираются прочитать мораль!
— А что, кто-то столкнул с рельсов паровоз? — ядовито поинтересовалась я.
— Не совсем так, просто разгромили машину на стоянке. Молодой парень, по пьяной лавочке. Теперь посадят дурака. Жалко мне его, потому что напился он с горя, из-за девушки.
— Вы серьезно? В наше время, у нашей молодежи столь возвышенные чувства?
— Такое случается чаще, чем вы думаете. А парня жаль, из него мог получиться хороший человек. Неизвестно еще, каким выйдет из тюрьмы. Если бы не эта девица…
— А вы, случайно, не женоненавистник?
— Полагаю, нет. Хотя иногда очень склоняюсь к этому. Женщины бывают просто ужасными…