Романов. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Она посмотрела на меня с удивлением.
— Вы не очень высокого мнения о высшем обществе, княжич. Полагаете, ваше положение позволяет вам нарушать правила?
— Я предпочел бы не иметь с обществом ничего общего, — пожал плечами в ответ. — К счастью или сожалению, мой опыт показывает, что фамилия Романовых позволяет правила устанавливать.
И это на самом деле было так. Ни один род не станет меня осуждать открыто, если я прямо сейчас прикажу той же Салтыковой раздеться и отдаться мне. Максимум, что я получу — выговор от сотрудников ЦГУ за нарушение общественного порядка в стенах ВУЗа. Потому
Реальность такова, что кроме семьи опираться в этом мире больше не на кого, тем более когда сидишь настолько высоко.
Морозова молчала, а я не спешил продолжать разговор. Остальная группа придвинулась ближе к нам, и в столовую мы вошли, изображая дружный коллектив.
Людей здесь уже было полно. Вдоль стен тянулись длинные прилавки, за которыми студентов обслуживали сотрудники ЦГУ. Раздаточная линия предлагала очень широкий набор блюд, хватало не только традиционной кухни, но и экзотики — все же здесь не было простолюдинов, только члены высшего общества. Для полного соответствия светской тусовке не хватало только алкоголя. Впрочем, его можно потреблять и вне университетских стен — все студенты ЦГУ были совершеннолетними.
От меня не укрылось, какими глазами смотрели присутствующие на Морозову. Кто-то демонстративно отворачивался, кто-то, наоборот, открыто раздевал боярышню взглядом, будто уже видел Викторию Львовну на своей кровати. Но потом их глаза неизбежно находили меня, и разудалая спесь быстро сменялась подобострастием и заискивающими улыбками.
Я набросал на тарелку стейков, салата из овощей. Дополнил комплект вареным кальмаром в соусе. Заодно прихватил крепкий кофе, правда, пришлось запросить кружку побольше, а не ту миниатюрную чашечку, что предложила сотрудница столовой. К кофе взял молока и, набросав сахара, двинулся дальше.
Вскоре поднос оказался заставлен едой, и я оглядел зал в поисках свободного места. Таковое быстро нашлось в дальнем углу, и я плюхнулся на диван, предварительно поставив ношу на столешницу. А потом выпал из реальности, пока еда не исчезла с тарелок, а кружка с кофе не показала дно.
Только в этот момент осознал, что выбранный мной стол оказался целиком занят нашей группой. Морозова пристроилась на торце по правую руку, напротив меня сел Орлов, как бы показывая, что признает ее членом нашего коллектива, остальные сидели левее меня.
— Я решила пойти на наш факультет, так как мой дядя владеет четвертью акций компании «Сибирская красота», — с воодушевлением вещала Салтыкова, поглядывая на окружающих с превосходством. — Так что у меня будет собственная лаборатория, когда я получу диплом. Красота всегда продается!
Как оказалось, я пропустил начало разговора, почему мы оказались в одной группе. Впрочем, до меня очередь еще не дошла, и никто тактично не обратил внимания, что когда я ем, я глух и нем.
— Так что если вам после выпуска будет нужна работа на востребованную компанию, я готова буду рассмотреть ваши предложения, — закончила Светлана Николаевна. — А вы, княжич, почему выбрали биологическое
Я улыбнулся в ответ.
— В отличие от семьи Салтыковых, Романовы очень часто финансируют военно-промышленный комплекс. Так что моя цель преследует интересы рода, — продолжая улыбаться, сказал я. — Развитие индустрии красоты — это важно для внутреннего рынка, но, увы, Русскому царству в большей степени необходимо идти в ногу со временем именно в военном деле. А это невозможно без исследований и испытаний новых военных разработок. Я сделаю для царской армии суперсолдат.
Несколько секунд над столом висела потрясенная тишина, а затем грянул общий хохот. Воздержалась только Морозова, хотя и на ее губах я заметил мелькнувшую улыбку.
— Дмитрий Алексеевич, вы же не серьезно? — уточнил Орлов, первым принявший нормальный вид. — Больше пятидесяти лет прошло с тех пор, как было научно подтверждено, что технологические модификации лишают человека возможности применять свой дар.
Ну да, дети магического мира, с рождения впитавшие мысль, что солнце светит из их задниц. Но в отличие от них, я прекрасно представляю, на что способны люди без дара, если их правильно вооружить и замотивировать.
Здесь не случилось ни Первой, ни Второй Мировой. Вмешательство магии всерьез изменило историю. Но я помню свою прошлую жизнь. Помню, каких высот достиг прогресс. А главное — я был одним из тех, кто жил на его острие.
И в отличие от местных ученых, у меня есть дорожная карта всех необходимых промежуточных пунктов. Следуя по пути, уже однажды пройденному в прошлом, я не только смогу восстановить свои настоящие возможности, но и принести пользу ближайшему окружению.
Романовы стали для меня настоящей семьей. Обладая их деньгами и влиянием, я окажусь неблагодарной скотиной, если не позабочусь о своих родных.
Этот мир живет в полной уверенности, что магия решает все. А я покажу ему, на что способен сверхчеловек.
— Время нас рассудит, — с улыбкой ответил я. — А пока нам пора на занятия.
И, не дожидаясь остальных, я поднялся из-за стола. Прихватив поднос с пустой посудой, я прошел к стойке и сдал его на мойку. Несмотря на то, что в столовой имелись работники, самообслуживания никто не отменял.
Занятия по физической подготовке в ЦГУ в межсезонье проходили на открытом воздухе. Зимой проводились в крытом спортивном комплексе. В нем же и располагалась раздевалка.
Сменив униформу на спортивную, представлявшую собой футболку и штаны с кедами, я захлопнул дверцу шкафа с личным номером на ней. Так как это было общее занятие для всего первого курса, народа вокруг было полно, стоял шум. Парни переговаривались, обсуждали девушек и шутили.
Я вышел на полигон одним из первых. Выполняющий обязанности тренера физической подготовки высокий мощно сложенный лысый мужчина в майке и трениках как раз общался со своей коллегой, ответственной за студенток. В обоих чувствовалось, что пришли в ЦГУ из военных подразделений.
Заняв одну из лавок возле беговой дорожки, я прикрыл глаза, чтобы не щуриться от солнца. Вокруг постепенно собиралось все больше людей, их голоса звучали невнятным бормотанием. Рядом со мной кто-то сел, и я приподнял одно веко.