Романов. Том 8

Кощеев Владимир

А демонстрируемая при каждом удобном случае кротость великой княжны Выборгской позволяла Соколову возвращать утерянное доверие благородного сословия. Ведь когда царь показательно выставил Михаила Викторовича с должности губернатора Москвы, все общество, как флюгер, отвернулось от бывшего министра иностранных дел Русского царства. И доверие, а зачастую и старые договоренности, пришлось возвращать.

Собой Анна Михайловна была вполне довольна — деятельность на благо рода Соколовых приносила свои плоды. Однако оставалось закрыть последний вопрос: наладить хотя бы нейтральные

отношения с будущей княгиней Красноярской.

Дмитрий Алексеевич Романов быстро набрал вес в обществе, в одночасье из обыкновенного повесы, каким он слыл в своей чумазой Казани, княжич превратился в фигуру, с которой вынуждены были считаться все. При этом ни у кого бы язык больше не повернулся назвать такие перемены расположением царской семьи — Дмитрий Алексеевич на деле доказывал, что все его награды и почет заслужены.

И одного этого факта хватило бы, чтобы превратить Морозову в не менее влиятельную персону, ведь Виктория Львовна — его невеста. Награда же Михаила II, которой царь удостоил боярышню, возвысила девушку до небес. И теперь это семейство плавно перетягивало на себя одеяло общественного внимания.

Алексей Александрович Романов и Руслан Александрович Демидов не покладая рук трудились, чтобы превращать победы сына и внука не только в чеканную монету, но и в важный ресурс. Шутка ли, два влиятельных и сильных рода объединились, подминая под себя Русское царство. И при этом обе семьи верны государю, а значит, выступая против Урала или Казани, есть шанс вызвать неудовольствие самого Михаила II. Так что если и оставались у Романовых и Демидовых враги, теперь таким старались даже не кивать при встрече — от греха подальше.

И поэтому Анна Михайловна Соколова не удивилась, когда секретарь патриарха предупредил, что великая княжна Выборгская летит сегодня в Красноярск. Все возможные конфликты должны быть погашены в зародыше, чтобы род Соколовых мог стать союзником Романовым и Демидовым. Потому что чем дальше, тем заметнее становилось, что этот клан теперь играет роль первой скрипки во внутренней политике Русского царства.

И они были единственными, кому позволили откупиться от участия в войне с Британской империей. Впрочем, учитывая слухи о том, в какую сумму им это обошлось, было еще не ясно — выиграли Казань с Уралом от этого или оказались ограблены.

— Осмотр закончен, — доложил сотрудник ЦСБ, обращаясь к секретарю патриарха, ожидавшему возле трапа. — Можете загружаться.

— Благодарю, капитан, — ответил тот и тут же принялся командовать обслугой.

Анна Михайловна не спешила вернуться в машину — погода стояла прекрасная, да и сидеть в компании его святейшества ей крайне не хотелось. Соколова глупой не была, до свадьбы Романова еще несколько дней, и для полета в Красноярск у Мефодия имелась иная причина.

И эта причина сейчас находилась в лимузине вместе с патриархом. Великая княжна Выборгская даже сейчас, стоя в нескольких метрах от автомобиля, чувствовала тот отвратительный сальный взгляд, которым одарил ее настоятель какого-то захолустного Крымского монастыря.

И Анне Михайловне было совсем не жаль этого

человека, пусть Дмитрий Алексеевич его там хоть на кол посадит, она не станет сочувствовать. Очевидно, что он был причастен к нападению на Морозову. Иных причин брать его с собой у патриарха просто не имелось — уж Соколова достаточно времени провела рядом с его святейшеством, и о делах его представление имела насколько это вообще возможно полное.

Наконец, разрешили подниматься на борт, и великая княжна Выборгская прошла по трапу в салон. К счастью, настоятеля отправили в другой конец самолета, где летит прислуга и многочисленные помощники патриарха, так что Анне Михайловне не придется чувствовать себя так, будто этот мерзкий настоятель облизывает ее с ног до головы.

Сам Патриарх Московский и Всея Руси сел в самой голове самолета, пристегнулся, закрыл глаза и откинулся на спинку сидения. Соколова летела с ним не первый раз, а потому не удивилась, когда с места патриарха потек негромкий звук молитвы.

Но, в отличие от предыдущих полетов, сегодня Мефодий просил у Бога не милости, а решимости. И великой княжне Выборгской очень не понравилась такая перемена.

Кажется, зря она не отказалась от этого рейса.

* * *

Красноярск. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

На дисплее горело лицо Святослава Святославовича.

Волков вышел на связь из моей уральской лаборатории, и судя по его лицу, боярич уже включился в работу. А ведь еще и восьми часов нет. Впрочем, отвлечь его от чего-то по-настоящему серьезного я не боялся — сразу предупредил своего коллегу, что разговор не срочный.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — первым поприветствовал он меня. — Получил ваше сообщение. Чем могу помочь?

Я расположился в своем кабинете, все еще не похожем на покинутый особняк на Урале. Однако стараниями моих людей наш красноярский дом все больше становился таким, как мне нравится.

— Утро доброе, Святослав Святославович, — произнес я, салютуя ему чашкой с горячим крепким кофе. — После событий в Москве нам придется пересмотреть техническое оснащение «Роя», и я хочу выслать вам свои расчеты.

— Да, конечно, князь, — тут же кивнул мне Волков.

Я отправил файл, и Святослав Святославович погрузился в чтение. И пока он изучал мои документы, я успел выпить половину чашки.

— Установить ультрафиолетовые фильтры не сложно, — хмыкнул он, закончив ознакомление. — Однако уже отправленные в Британию экземпляры...

— Можешь о них не волноваться, — махнул я рукой в ответ. — Я не стану возражать, если враги решат, что наши роботы не могут обнаруживать их невидимок без дополнительной помощи. Козыри лучше держать в рукаве.

Святослав Святославович кивнул, принимая мой ответ.

— Нам поступили все обещанные вам средства от государя, Дмитрий Алексеевич, — сообщил Волков. — Пока что я их не трогал, но могу с уверенностью сказать, что нам потребуется больше земли под расширение комплекса. И будет лучше, если вы этот вопрос возьмете на себя.