Романтик. Все оттенки старости
Шрифт:
М-да… ну, авансцена закончена, перейдем к заявленной теме. Поговорим таки о склерозе. Так вот…
Первое воспоминание из рассказов отца. Он тогда на заводе работал слесарем по ремонту станков. По случаю дня рождения напарника выпили немного в обед – захорошело. А тут зарплату выдали… После работы именинник предлагает: «Пойдем, Егор, тяпнем – угощаю». В магазин зашли, взяли бутылку. «Слушай, – говорит напарник, – домой не приглашаю: там жена сварливая да теща – будь неладна! На скамейке пить – мусора повяжут. Пойдем в парк – в кустах схоронимся и раздавим флакон».
Пошли… Идут по городу – навстречу две
Отец рассказал и сам смеется.
– Придумал историю?
Головой качает:
– Болезнь такая. «Склероз» называется.
Я заинтересовался.
Отец разъяснил:
– В мозгу на время отключается память, а потом сама включается.
– Он так дорогу домой однажды забудет.
– Все может быть. Но чаще всего забывают людей.
Расскажу о своем случае. Мне уже за пятьдесят. Работаю в санатории, в Увелке снимаю квартиру, пишу книжки, пиарю два своих сайта в социальных сетях. И вдруг в Одноклассниках чат:
– Наконец-то нашла тебя, Толя Агарков.
– А ты кто?
– Совсем не помнишь? Надо же! А я тебя в армию провожала. Обещала ждать, а ты обещал вернуться и куда-то пропал.
– Вы что-то, девушка, путаете. В армии я не служил никогда, но во флоте три года чалился. И перед службой встречался с Надей П.
– Она нас и познакомила. Разве не помнишь? Надо же! Она Колькой тогда увлекалась, сватом твоим… А вы к ней по-очереди бегали.
– Было такое.
– Ну, а мне Надюха предложила: «Зачем мне двоих? Выбирай любого – уступлю». Я тебя выбрала. Мы с тобой после танцев гуляли по ночному поселку, ты читал мне стихи…
– Сиё не припомню.
– Вот те раз! Я пела на танцах в ансамбле эстрадном и на гитаре играла. Ты на меня пялился во все глаза. Девчонкой видной была… Неужто не вспомнил? Ну, давай встретимся.
Мы обменялись номерами телефонов. Потом созвонились. Она приехала ко мне в гости. Сели пить чай… Я смотрю на одутловатое лицо вполне пожилой упитанной женщины – ни одной знакомой черты.
– Неужто не вспомнил?
– Ни даже-даже…
– Наверное склероз…
Что ответить? Я хорошо помню всех своих женщин. И девушек помню, с какими дружил. Но эту – хоть убей не припомню… С танцев, бывало, провожал кого-то и забывал на следующий день. Но девушку на эстраде да ещё поющую с гитарой разве забудешь? Практически помню всех музыкантов клубного ВИА тех времен, могу и по именам их назвать – только красотки там никогда не видал. Может, развод такой? Сейчас эта дама мне объявит, что без меня одна воспитала нашего ребенка – хотя я отлично помню, что уходил на службу девственником… Впрочем, после этой короткой встречи с чаепитием мы не общались больше даже и в Одноклассниках. По-моему, она крепко обиделась на мою забывчивость.
В голове же родилась и назойливо билась тревожная мысль – склероз-склероз-склероз… подкатил! С тех пор ощущаю некоторое беспокойство, и заноза склероза в голове свербит. У меня так часто бывает – хочешь получить нужный результат, отвлекись и выкинь проблему из головы: ответ выскочит сам собой. Но с этой красоткой из клубного
К примеру, оговоренная выше прогулка в реликтовый бор. Я вдруг начал бояться в нем потеряться. Поймите меня правильно – заблудиться я не могу в принципе. Чувство верного направления на местности, пусть даже незнакомой, у меня врожденное. Еще в детстве отец удивлялся – собирая грибы, часто спрашивал: «Где наш дом, сынок?». И я всегда безошибочно указывал нужное направление. Он удивлялся и восторгался.
А тут на тебе – бояться стал, что заблужусь в сосновом бору, что под боком стоит – не тайга же сибирская!
Что из этого следует? Объяснение напрашивается одно – я начал бояться склероза, который, видимо, ощущаю душой. Для меня сосновый бор, ранее хоженый-перехоженный, теперь стал казаться дремучей тайгой.
Голову от этих мыслей не потерял, но стало весьма неуютно. А может, все-таки себя накручиваю – сходить-прошвырнуться? И покуда буду цокать копытьями, надо шевелить мозгами и смотреть в оба, не теряя ориентации. Ну а если вдруг заблужусь, буду выбираться из бора по известным советам пособия выживания в незнакомой местности. Как говаривал один книжный герой: «Главное – определить: где запад, а где восток». Определять, конечно, по солнцу – не по муравейникам же и мхам на стволах деревьев.
Короче, готовился-готовился (в голове) к походу в реликтовый Хомутининский бор, но так и не отважился – ни к чему мне экстримы на старости лет; достаточно прогулок вокруг озера и поглядок издали на темную стену мачтовых сосен.
М-да… все-таки сдает во мне искатель приключений – видимо: ещё одна примета старости. Или я просто пораскинул мозгами – ну, чего мне даст культпоход в реликтовый бор? Ничего существенного, кроме… впрочем, не знаю, а грозит большими неприятностями: заморока, клещи и прочая… прочая…
Мудрость седая во мне сказалась. Если есть риск уйти навсегда, так зачем же мне рисковать тогда? Мне ещё ой как много надо чего написать…
К примеру, вот эту тему о старости и склерозе.
У каждого человека в его жизни наверняка случались ситуации, которые бы он не хотел хранить в памяти – плюнуть на прошлое, растереть и забыть. Есть ли у меня такие моменты? Увы есть, и сейчас расскажу о них…
Случилось это в конце прошлого века. Я тогда, преследуемый Увельским райкомом КПСС, с трудом нашел работу в ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть) авиационного полка на аэродроме Упрун (название по ближайшей железнодорожной станции). Устроился служащим СА (Советской Армии) на должность техника по регламенту анероидно-мембранных приборов. Практически по дипломной специальности – ведь я закончил факультет ДПА (двигатели, приборы и автоматы) на кафедре «Двигатели летательных аппаратов».
Самому командиру полка без запинки ответил, что показывает прибор на панельной доске пилота под названием «Указатель числа Маха» и был принят по высшему – шестому разряду. Оклад как у второго секретаря РК КПСС. Спецодежда на все сезоны. Непыльная работа и масса свободного времени.
Тогда и закончилось мое членство в партии. Вернее, чуть раньше… Когда мои документы из Южноуральска прибыли в сектор учета Увельского РК КПСС, третий секретарь Демина Л. А. вызвала меня к себе в кабинет.