Романы. Рассказы
Шрифт:
— А как могло случиться, что Геринг, правая рука Гитлера, стал председателем рейхстага? — не унимался Луи.
— На последних выборах победила партия национал-социалистов!
— Следовательно, приход к власти Гитлера вопрос дней? — вмешался в разговор де ла Граммон.
— К сожалению, я лишен возможности удовлетворить ваше любопытство, дорогой друг. Мне нужно прежде посоветоваться с нашим президентом, господином Гинденбургом… Может быть, он доверительно сообщит для вас, думает ли он поручить формирование правительства руководителю партии национал-социалистов господину Гитлеру
Шутка не удалась. Французы, встревоженные последними событиями в Германии, не приняли ее, и это не ускользнуло от внимания Василия.
За столом наступила тягостная пауза.
— Господа, хватит о политике! Мы и так сыты ею по горло! — сказал де ла Граммон. — Предлагаю выпить за здоровье сегодняшнего победителя и пожелать ему успехов в предстоящем турнире. Но имейте в виду, мосье Кочек, на этот раз мы так легко не уступим вам пальму первенства.
Вскоре стали расходиться. Когда остались втроем — де ла Граммон, Кочек и Маринье, — последний мрачно сказал:
— Вебер знает куда больше, чем говорит. Дипломат, к тому же немец… События принимают более зловещий характер, чем мы думаем. Вчера, например, фон Папен нагло требовал аннулирования долгов и равноправия во всем. Позже Эррио обратился к своим сотрудникам и сказал им дословно следующее: «Сегодня у меня нет больше иллюзий в отношении Германии. За семь лет многое изменилось! Германия будет требовать от нас уступку за уступкой, до самой катастрофы».
— К несчастью, Эррио прав. Так и будет! — Де ла Граммон подошел к окну и долго смотрел в темноту, потом повернулся к Василию: — Бедный мой друг, и над вашей родиной тоже нависнет смертельная опасность. Боюсь, как бы вас не продали политиканы!..
Василий промолчал. «Французские патриоты всерьез встревожены возможностью прихода к власти в Германии фашистов, — подумал он. — Можно, кажется, рассчитывать в дальнейшем на помощь де ла Граммона и других…»
Слухи о предстоящем турнире в спортивном клубе просочились в прессу. Газеты помещали портреты игроков, взвешивали шансы каждого на успех, приводили примеры из прошлого и приходили к заключению, что победа, по всей вероятности, достанется первой ракетке клуба де ла Граммону, а может быть, чемпиону Парижа, мосье Маринье, находившемуся в отличной спортивной форме. Упоминали и молодого Луи, хотя особых надежд на него не возлагали. Одна спортивная газета сообщила, что Ганс Вебер, секретарь германского генерального консульства в Париже, изъявил согласие участвовать в турнире. Правление теннисного клуба пошло ему навстречу, и не исключено, что он-то и будет одним из вероятных претендентов на призовое место.
Сообщали газеты и о новичке из Чехословакии, о том, как накануне он в трех сетах нанес поражение де ла Граммону. Не обошлось и без шовинистических выпадов, — один спортивный обозреватель задал вопрос: «Неужели Франция оскудела выдающимися спортсменами и победа в предстоящем турнире достанется одному из чужестранцев — немецкому дипломату или словаку, о котором так много говорят?..»
Шумиха, поднятая вокруг турнира, сослужила хорошую службу и фирме. Газеты, писавшие о Кочеке, каждый раз упоминали
За три недели до турнира он получил извещение клуба о том, что турнир назначается на вторую субботу октября, в пять часов вечера.
Василий снял частный корт и усиленно тренировался — играл со случайными партнерами, но главным образом с Борро, прилично владеющим ракеткой. Как ему хотелось добиться победы! Она распахнула бы перед ним двери клуба и упрочила бы его положение в Париже.
Настал день турнира. В клуб приехало множество болельщиков и представителей прессы. Турнир проводился по олимпийской системе, поэтому многое зависело от жеребьевки. Василию не повезло: в первом же круге он встречался с Вебером. Правда, в случае победы он мог рассчитывать выйти в полуфинал — остальные соперники не были столь опасны.
В спорте бывает всякое, — это общеизвестно. Иногда сильные спортсмены проигрывают слабым. Но — только иногда. Как правило, побеждает сильнейший, более опытный. Василию явно не повезло: в первый же день турнира ему придется сражаться с первоклассным теннисистом… А проиграть нельзя! Для Вебера победа — дело самолюбия. А для него?..
Ровно в шесть часов раскрылись двери всех пяти крытых кортов. Участники турнира заняли свои места, и по сигналу президента теннисного клуба соревнование началось.
С первых же минут внимание зрителей привлекла игра двух пар: де ла Граммон — Маринье, Кочек — Вебер. Мощные, молниеносные удары следовали один за другим. Игра приобретала все более ожесточенный характер, становилось ясно, что в этих парах встретились не только мастерство, но и воля.
Уже в конце второго сета выявилось превосходство Василия над Вебером и более молодого, подвижного де ла Граммона над Маринье. Василий победил Вебера в двух сетах из трех. Де ла Граммон одержал верх над Маринье. Выиграл встречу и молодой Луи.
Победа над опытным Вебером окрылила Василия, — он играл собранно, энергично, напористо. В газетных отчетах о ходе соревнований в спортивном клубе часто упоминалось его имя. Большинство спортивных обозревателей даже предсказывали ему победу, хотя многие верили и в победу де ла Граммона.
Лиза, каждый день бывавшая на турнире, старалась дома окружить Василия особой заботой и ни минуты не сомневалась в его победе. Не сомневались в победе патрона и молодые художники, особенно Борро, испытавший на себе мастерство Василия.
Как и можно было ожидать, в полуфинал вышли трое — де ла Граммон, Луи и Василий.
В субботу, в заключительный день турнира, клуб был заполнен до отказа. Кроме любителей спорта сюда понаехало множество богатых бездельников, не знающих, как убить время. Дамы из аристократических семей пользовались случаем продемонстрировать дорогие туалеты. Спортивные обозреватели и представители большой прессы всех направлений готовили приложения к воскресным номерам своих газет. Во всех залах, коридорах, даже на лестницах толпились люди, шумели, спорили, заключали пари.