Ромео во тьме
Шрифт:
Ангелу снова необходимо было ждать.
Он со слезами наблюдал за тем, как демоны вновь терзали Ромео, когда на его плечо опустилась чья-то рука и больно вонзила в него когти.
Он отпрянул и обернулся.
На него, надменно улыбаясь, смотрел Дьявол. Он восседал на спине самого крупного из демонов. Демон завистливо глядел на пиршество остальных, с его клыков срывались крупные капли ядовитой слюны, но он не роптал: нынче он покорно служил конем своему господину.
– Что пречистый Ангел делает здесь? – Лукавый обвел все широким жестом. – Дискотеки, ночные клубы, наркотики, разврат – наша стихия.
Ангел нахмурился:
– Кто-то же должен хоть как-то защищать людей!
– Защищать? – Дьявол расхохотался. – Ты смешон! Ты одного человека даже защитить не можешь! И не имеешь, кстати, на это ни малейшего права. Убирайся-ка отсюда! Вон, сколько места своими крыльями занял. Моим демонам развернуться негде!
Ангел мрачно молчал. Возразить ему, к несчастью, было нечего. – А, может, все-таки, присоединишься к нам? С нами весело. – Дьявол взял Ангела под локоть, хитро посмотрел ему в глаза и повел бровями.
Ангел содрогнулся от того, насколько все-таки были похожи их лица. Великие близнецы, Бог и Дьявол, совершенно одинаковые, и абсолютно противоположные друг другу.
Но, несмотря на их невероятную схожесть, Ангел ни на мгновение не сомневался, что видел перед собой Зло, и дело даже не в том, что Бес был рыж, а Господь златокудр: слишком зияющей была черная пустота взгляда синих глаз Дьявола. Эта алчущая, ненасытная, всепожирающая бездна не позволяла спутать Великих братьев. Никогда.
Он выдернул руку и резко ответил:
– Ангелам не место здесь! Это твоя вотчина. Ты и властвуй. Но не забывай, что мы все равно рядом! Я всегда наблюдаю за ним!
– А толку с тебя? Ни веселья, ни радости, ни помощи. «Я всегда наблюдаю за ним!» – Передразнил его Дьявол, – Ну, и наблюдай! Ничего только не делай. А я даю ему счастье, радость, наслаждение! Посмотришь, как он будет веселиться через несколько минут. Здесь всем хорошо. Всем весело, все получают свое удовольствие и тонут в наслаждениях. Я сегодня Ди-Джей! И это настоящая вечеринка! А ты наблюдай себе, наблюдай. Не смею мешать. Только, будь добр, убери свои крылья отсюда, летать негде! Счастливо оставаться, пречистый! – И дьявол, пришпорив своего демона, с громким кличем понесся в танцевальный зал, где творилась настоящая адская вакханалия.
5.
В дверь звонили долго. Бесконечно долго и страшно назойливо.
Ева не решалась подойти к двери. Она не выходила из дому уже несколько дней подряд. Мир казался ей чужим и враждебным с того дня, как не только ее сын, но и молодой любовник оставили ее.
Она навсегда запомнит тот вечер, когда вернулся Люциус, злой и отчужденный. Он долго отмалчивался, а потом заявил, что ему нужны деньги на запись альбома их новой группы. И потребовал такую сумму, которую Ева не могла ему дать. Она льнула к нему, унизительно просила прощения. Они долго препирались, а потом, оттолкнув ее, он вдруг выкрикнул, что впустую потратил на нее столько времени.
И далее последовала продолжительная и убийственная тирада:
«Ты вонючая старая кошелка! Ты зря тратила свои деньги на чулки и корсеты, потому что ничто не способно скрыть твою старую дряблую кожу! Сначала я хотел оказать услугу Ромео и трахал
Эти слова постоянно звенели в ее ушах. Его обезображенное ненавистью лицо с огромным шрамом, который нагло выглядывал из-под всклокоченных волос, его расширенные в бешенстве глаза еще долго будут пытать ее память.
«Потом я подумал, что с тебя хоть денег можно сбить! А ты еще и скупая сука! Не удивляюсь, что даже твой бесполезный сын свалил подальше от тебя! Я вообще даже думаю, что и твой муженек, о котором ты мне рассказывала, вовсе не случайно сдох! Он, должно быть, покончил с собой, что и не удивительно! От тебя и впрямь скочевряжиться можно! Пошла ты, старая сука!»
А потом он хлопнул дверью.
Одна. Она осталась совсем одна. Безнадежно одинокая, старая, бесполезная. Ей казалось, что все соседи только и ждут момента, пока она сунется на улицу, чтобы показывать на нее пальцем и глумиться над нею.
Ева медленно спускалась по лестнице. Дверной звонок продолжал разрываться.
Она никак не могла преодолеть свое нежелание приближаться к двери. Она замирала на каждой ступени, в надежде, что нежданный гость, в конце концов, уйдет восвояси, потому что его приход не мог обещать ей ничего доброго.
Но звонок все звонил, упорно и требовательно.
На пороге стояла Лайза.
Ева сразу узнала ее, хотя никогда и не видела: о ней много рассказывал Ромео, и пару раз упоминал Люциус. Это белокурое воплощение мужских сексуальных фантазмов, сейчас переминалось с ноги на ногу и поправляло кудри, на пороге дома Евы Дэниелс.
Любопытство одержало верх над стремлением к уединению, и, заглянув разок в зеркало, Ева приоткрыла дверь.
– О, здравствуйте, миссис Дэниелс! – Воскликнула Лайза. Она широко улыбнулась, продемонстрировала идеально отбеленные зубы, и сразу же напустила на себя фальшивую серьезность. – У меня для вас новости!
– Проходи. – Ева почувствовала смутную тревогу. Ей захотелось выставить девушку вон, но вместо этого она пригласила ее войти, и проводила в гостиную.
Лайза уселась на диван, с интересом оглядываясь по сторонам. Она не отказалась от чая.
Когда Ева вернулась с подносом в руках, то обратила внимание, что на губах девушки играла странная, будто смущенная, улыбка. И она ерзала в кресле, из-за того, что ей не терпелось скорее начать говорить.
– Как дела, Лайза? – Спросила Ева из вежливости.
Лайза прочистила горло и загомонила:
– У меня все отлично, спасибо! Я, знаете, почему пришла? – Она наклонилась к Еве и доверительно заглянула ей в глаза. – Я никому еще не рассказывала, и впредь не собираюсь болтать. Но вам я не могу не сказать! Меня познакомили с одним продюсером. Очень важным человеком! – Она кивнула головой, чтобы придать значимости своим словам. – Я не могу вам сказать его имя. Пока! Но со временем все будет известно. Так вот, этот продюсер пригласил меня в Лос-Анджелес, откуда я вернулась только вчера вечером. Сегодня проснулась – и сразу к вам!