Ромка и его товарищи
Шрифт:
— Поганый. Не бери таких.
Игорек печально смотрит на остатки красавца, вдребезги разбитого о пень, и не очень-то верит, что его гриб поганый. Но спорить не приходится. Он слегка вздыхает и отправляется снова на поиски.
Хорошо в лесу дневной августовской порой. Тихо и свежо. Золотые полосы солнца пробиваются сквозь чащу и тоненькой радугой переливаются на протянутой меж стволов паутине. Еле слышно о чем-то шушукаются ветви берез, стайкой жмущихся на полянке. Здесь еще изрядно пригревает. Но и в тени хвойных
— Алё, парни! Как у вас там? — кричит Ромка.
— В поря-а-а-д-ке-е-е, — откуда-то уже издали откликается Леха.
— У меня дно покрыто, — сообщает Гутя. Он держится поближе к поотставшему с малышом товарищу.
— Вы где? А у меня тут всё кончилось… — подает сигнал бедствия Семен.
Лесное эхо разносит резкие ребячьи голоса, ударяется о стволы и замолкает. Вспугнутые дрозды и овсянки на миг поднимают тревожную перекличку. А затем опять наступает блаженная тишина. Только лесные шорохи да сухой треск хвороста под ногами сопровождают грибников.
Гриб, еще два! А вот и целый выводок лисичек… Время в лесу идет незаметно. Часов ни у кого из приятелей нет. День уже перевалил за вторую половину, но никто не замечает. Каждому хочется набрать грибов побольше.
У Ромки дела идут отлично. Вот и еще легли в кошелку несколько крепких длинноногих подберезовиков. Ромка горд. Он поднимает голову и хочет позвать Игореху, чтобы показать, какие нужно искать грибы. Но Игорька нет. Ромка оглядывается. Братишки не видать. Где-нибудь рядом, — решает Ромка и окликает его. Однако, ответа нет, и Ромка кричит громче:
— Игорек, Игореха-а!.. Куда ушел? Давай ко мне! Но ему снова никто не отвечает, и Ромку охватывает беспокойство. Он опускает на землю отяжелевшую кошелку и складывает ладони рупором.
— Ал-ё-о!.. Гутя!.. Игореха с тобой?
Проходят тревожные секунды, и издали следует ответ:
— Не-ет. Тут его не-ту-у…
— Се-ень-ка-а! — кричит Ромка. — Игорехи не видел, Се-е-м-е-н?!
— Видал. Давно, — неожиданно отвечает тот откуда-то сзади. Ромке становится не по себе. Он напрягает глотку и зовет Леху. Голос Ромки по-петушиному срывается. Он сплевывает и кричит изо всех сил:
— Ле-ша-а, Ле-е-ха! Алё-о!.. Игоре-е-к с то-о-бо-ой?
Леха оказывается очень далеко и не сразу понимает, чего от него хотят. Потом, услышав, отвечает:
— Не-ет, не-е-у-у… Сейчас иду-у-у!..
Ромка кличет Игорька во все стороны леса. Издали ему помогают Гутя и Семен. Они зовут Игорька и свистят, заложив по четыре пальца в рот. И от этого свиста и от того, что Игорек не откликается, Ромке становится жутковато.
Первым к нему, с почти полной корзиной, спешит Гутя.
— Давно пропал?
— Да нет. Вот ну, самую малость… Я тут
Ромке хочется думать, что он все время видел братишку перед собой.
— Здесь, где-нибудь. Давай, вместе крикнем.
Подтягивается и Семен. Добыча у него небогатая, и другой бы раз Ромка посчитался бы с ним за «няньку», но сейчас ему не до того.
— Говорил я вам. Вот теперь и будем все искать… — лениво заявляет Семен.
Ему никто не отвечает. Наконец появляется Леха. Еще издали он заметил, что малыша среди товарищей нет и, подходя, хочет подбодрить Ромку шуткой:
— Никто его не съест. Волка здесь и за премию не найдешь. А медведей всех в кино играть забрали.
Ромка молчит. Гутя видит, что дело приобретает дурной оборот.
— Давайте, пошли в разные стороны. А ты… — Гутя, с неожиданной для него требовательностью, обращается к Семену. — А ты оставайся тут. Как свистнем — отвечай. Чтобы нам самим не растеряться.
Ромка благодарно смотрит на товарища. Леха согласно кивает головой. Семен устал и посидеть на месте не отказывается. Он составляет в ряд корзины и опускается на мягкий мох.
Ромка, Гутя и Леха расходятся в разные стороны по лесу. Условлено — кто найдет — свистеть другим. Но пока все только зовут Игореху. Вскоре они уже плохо слышат друг друга, и каждому становится понятно, что так далеко малыш не мог уйти. Перекликаясь с Семеном, мальчики по-одному возвращаются на прежнее место. Последним приходит Ромка. Гутя и Леха молчат и неловко пожимают плечами, словно считают себя виноватыми в том, что не нашли Игореху.
День клонится к концу, и всем изрядно хочется есть. Припасенное из дому давно уничтожено. Но об еде никто не говорит. Присев на землю, приятели не глядят друг на друга.
Молчание нарушает Гутя:
— Некуда ему запропаститься.
— Все ты! — злится Семен. — Я говорил, не надо с пацанами связываться!
— Ничего ты не говорил, засохни! — зло огрызается Леха.
— Говорил… Что теперь будет Ромке?
— Я домой без Игорька все равно не пойду.
— Найдем.
Это заявляет Гутя.
— А домой когда попадем? Мне от батьки будет, — тянет свое Семен.
И тут Леша не выдерживает. Он хватает Сенькину корзину и, тряхнув ее так, что едва не посыпались грибы, сует в руки Семену.
— Иди, дрефило!.. Никто не держит… Иди один. Но только чтобы дома ни звука! Понял?
Для убедительности Леха подносит к Сенькиному носу кулак. Но тот уже и сам понял, что оказался в одиночестве, и пытается вывернуться.
— Да я не про то!.. Чего ты? Может, он давно дома… Может, Игореха на дорогу вышел, и взрослые его домой привели.
— А если нет? А, ну, заблудится? — сверлит его глазами Гутя.
Ромка молчит. Он не может вмешиваться. Во всей истории больше всего виноват он.