Ромм. Первый

Горъ Василий

– Да уж, воистину, первая межрасовая семья Вселенной на грани распада!

– Я бы с большим удовольствием пораспадался еще пару часов… - вздохнул Ромм, встал с кровати и поплелся к душевой кабинке.
– Но, увы, сначала придется обедать с Романовым, а потом везти его в «Лаулетт»…

…Пока он на пару с Музой кормил принца изысками Эрратской кухни, Ари, Лани и я нежились в купели на командирской палубе «Веселого Роджера». На картинку с камеры в гостиной, вывешенную перед дальней стеной ванной, если и поглядывали, то крайне редко, так как были заняты куда более интересным делом — рассматривали наброски, сделанные Богиней по мотивам недавнего любовного безумия,

и… периодически уходили в воду с головой, чтобы остыть. Ибо эти образы получились настолько чувственными, если не сказать, развратными, что я даже засомневалась, стоит ли их вешать на стены наших «галерей». И высказала это сомнение вслух.

– Стоит!
– уверенно заявила Ари и лукаво улыбнулась: - Пусть создают правильное настроение и провоцируют… всех!

Определенная логика в последнем утверждении была. Мало того, я с большим удовольствием повторила бы столь волнующий опыт, причем не один раз. В общем, посмотрев на проблему с правильной стороны, я согласно кивнула, потом вспомнила, что нам помешало продолжать до последнего, мстительно оскалилась и набрала главврача нашего филиала клиники «Лаулетт». Естественно, использовав вместо своего реального изображения виртуальный образ. Первым делом выслушала доклад о нынешнем состоянии императрицы, а когда убедилась в том, что никаких изменений в планах лечения нет и не предвидится, объяснила, что и как врачи должны говорить Федору Романову.

Уточнив кое-какие нюансы, Ти’Зегг понимающе ухмыльнулась и пообещала, что натравит на принца Дивиару Ломо Ти’Маор, потом дала мне постоянный канал с камеры над капсулой Елизаветы и отключилась.

Я отправила запись этого разговора Дэну, получила в ответ коротенькое, но очень эмоциональное «Спасибо!!!» и расслабилась. А минут через сорок получила возможность понаблюдать за беседой в прямом эфире…

…Федор вошел в палату к матери чуть ли не цыпочках. Увидев, что крышка медкапсулы затемнена и закрыта, побледнел и торопливо обернулся к лечащему врачу:

– Что-то не так?!

– Все так!
– успокаивающе улыбнулась Дивиара и сразу же посерьезнела: - Просто прежде, чем привести в сознание вашу мать, я должна еще раз напомнить о том, что главная цель этой беседы — изменение не вашего, а ее эмоционального состояния! Каким бы изможденным ни выглядело ее лицо, какими бы заторможенными ни казались реакции, вы обязаны демонстрировать лишь радость и твердую уверенность в том, что она идет на поправку! Задача понятна?

– Да.

– Отлично!
– кивнула она и поплыла взглядом.

Крышка медкапсулы тут же изменила цвет с черного на темно-серый, плавно сдвинулась сантиметров на сорок и слегка «просела», открыв нашим взглядам лицо императрицы, но скрыв все, что ниже подбородка.

Выглядела Елизавета, мягко выражаясь, неважно — мертвенно-серая кожа, покрытая многочисленными ссадинами, обтягивала наголо выбритый череп и напоминала пластик; глаза, окруженные синяками, запали; перебитый нос опух и потерял форму; губы выцвели, провалились и превратились в ниточки; пигментные пятна стали ярче, а морщины глубже и резче. Федор ужаснулся, однако очень быстро вспомнил о том, что она жива и идет на поправку, воспрянул духом и встретил шевеление ресниц слабой, но счастливой улыбкой. А когда императрица открыла глаза, сфокусировала взгляд на его лице и нервно сглотнула, даже вспомнил о полученных инструкциях:

– Здравствуй, мам! Ты в клинике «Лаулетт» на Эррате. Поломалась, конечно, здорово, но не фатально: дней через двадцать будешь, как новенькая, потом пару дней отдохнешь, пройдешь процедуру омоложения и превратишься в тридцатилетнюю

красотку!

Силе характера императрицы можно было позавидовать — окончательно придя в сознание лишь к концу монолога сына, она отодвинула в сторону собственные проблемы и сосредоточилась на проблемах семьи:

– Убрат-сь… пыталиш-ш… не ме-е-я-а… а Колю. Кто… это… ор-ха-аниш-шовал?

– Пока не знаю. Следствие еще не зако-… - начал, было Федор, но нарвался на рык, в котором вместо слабости чувствовалась сталь:

– Не ф-фри!!!

Принц шевельнул рукой, подзывая к себе Дэна и Дивиару, но получить их помощь не успел — Елизавета потемнела взглядом и криво усмехнулась:

– Семен… верно?

Федор немного поколебался, поиграл желваками, но все-таки кивнул.

– Надо… было… удафит-сь… ефо… еш-ще… ф колыфели… - прерывисто процедила она, осторожно провела языком по обломкам зубов, мешающим нормально говорить, затем заметила, что в поле зрения появились новые лица, и спрятала чувства за маской Великой Императрицы.

– Мам, это Дэниел Ромм, Первый, «Конкистадор» и твой лечащий врач Дивиара Ломо Ти’Маор!
– представил их Романов.
– Наши… к-коновалы тебя списали, а врачи из «Лаулетт» пообещали вернуть к нормальной жизни. И, как видишь, постепенно возвращают!

– Ис-скренне… рада… пос-снакомитьс-ся… - доброжелательно улыбнулась императрица.
– Хотя… предпоч-шла… бы… сделат-сь… это… в другом… состоянии!

– Можем перенести церемонию официального знакомства на день вашего выхода из клиники! – улыбнулся Дэн. И тут же отвлек императрицу от мыслей о себе-сегодняшней весьма интересным предложением: - Кстати, Дивиара может показать, как вы будете выглядеть после завершения всех процедур.

– Я бы… прет-пош-шла… ос-снах-хомитьс-ся… с диах-нос-сом. Но фы фет-ть… не пос-сволите… ферно? – грустно пошутила Елизавета.

– Ваш диагноз можно выразить двумя словами… - заговорила Ти’Маор.

– «Ф-се плохо»?

– Нет, «вы живы»! – ухмыльнулась врач.
– А все остальное мы лечим. И изменяем в о-о-очень широких пределах. Поэтому сейчас мужчины отправятся погулять, а мы с вами обсудим кое-какие нюансы вашей будущей внешности.

Императрице было не до внешности, но возражать лечащему врачу она не решилась. И, тем самым, позволила Дивиаре завладеть частью своего внимания. А высочайший уровень манипулирования сознанием, отточенные навыки нейролингвистического программирования и более чем полувековой опыт общения с разнообразными пациентами сделали все остальное — вытеснили из сознания императрицы мысли о старшем сыне и наполнили душу ожиданием Чуда!

Позволять кому бы то ни было разрушать это состояние Ти’Маор не собиралась, поэтому погрузила пациентку в медикаментозный сон в процессе обсуждения оттенка будущего загара. Потом позвала мужчин, показала Федору улыбку, играющую на лице спящей Елизаветы, и холодно заявила:

– Как видите, она заснула счастливой. Добиться такого эффекта еще раз я не смогу, поэтому приводить ее в сознание до завершения лечения не буду! Говоря иными словами, вы увидите мать только недели через две с половиной. Кстати, хочу напомнить, что здоровой она будет только физически, а ее психическое состояние будет внушать нешуточные опасения. В общем, если за это время вы подготовите аргументы, которые гарантированно уберегут императрицу от срыва – хорошо. Нет – я посоветую потерпеть еще немного и дождаться окончания процедуры омоложения: вновь обретенная молодость и красота могут стать тем эмоциональным якорем, который поможет ей не сломаться после потери сына и пережитой катастрофы.