Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией
Шрифт:
Каковы границы переживаемого? Каково это – переживать или не переживать и быть пережитым? Если не переживать, то почему? Когда опыт становится возможен? Во время смерти, после смерти, перед инкарнацией, во время инкарнации, до рождения, во время рождения? Когда находятся без сознания? Каковы необходимые условия опыта? [455]
В точке пересечения возможности/невозможности и развертывается, на взгляд Лэйнга, пренатальный опыт: все переживания здесь с необходимостью связываются с вопросом «возможно ли…». Возможно ли, чтобы женщина видела сновидения своего трехнедельного
455
Ibid. P. 73.
Относительно новой для книг Лэйнга становится идея сравнения натальных и пренатальных сюжетов с аналогичными сюжетами мифологии, религии и науки. Собственно, ничего нового для исследований культуры Лэйнг здесь не открывает, он и не претендует на авторство. Он подробно рассматривает и ссылается на работы Юнга, Фрейда, Фрезера и других психологов и антропологов, которые уделяли внимание сходству мифологических сюжетов и пренатального опыта, моментов человеческой психики и пренатальных переживаний. Вслед за ними и с опорой на их тексты Лэйнг рассматривает опыт связности как переживание связности с маткой, опыт двойственности как переживание рождения последа и т. д.
Вся книга постоянно возвращается к одному и тому же сюжету, который можно проиллюстрировать одним из отрывков:
Глаза новорожденного ребенка говорят некоторым из нас, что ребенок – духовное, интеллектуальное, чувствующее, сознательное существо. Другим, глядя в них, так не кажется.
Теория, противоречащая возможности, и опыт возможности противоречия несовместимы. Если теория правильна, ложен опыт. Если правилен опыт, ложна теория.
Если теория верна, опыт должен представляться иллюзией. Его можно допускать на любых основаниях, кроме обоснованности теорией. Если опыт не иллюзорен, всякая теория, которая заявляет, что он должен быть таковым, неверна [456] .
456
Ibid. P. 84.
Движение Лэйнга в этой книге напоминает движение основателя экзистенциального анализа Людвига Бинсвангера. Во всех своих работах говоря об опыте – о его формировании, разновидностях, о его политике, в своей последней книге он приближается к самому опыту и пытается описать его как таковой, указать на важность обращения к его непосредственной реальности. Это вполне феноменологическое движение Лэйнга к опыту способствует весьма серьезному признанию книги на родине феноменологии, в Германии. В Великобритании и Америке, правда, такого отклика она так и не получает.
Последнее десятилетие
В 1978 г. для Лэйнга начинается период разрывов и разочарований, угасания популярности и забвения. Если в 1970-х после возвращения с Востока все ждут от него новых проектов и книг, то в 1980-е, с приходом новых приоритетов и угасанием старых идеалов, становится понятно, что ничего такого, что будет так же актуально, как это было в шестидесятых, Лэйнг уже не сделает. На нет стало сходить даже почтение к нему как к герою прошлого. Время стирало важность былых достижений.
Во многом изменение отношения к Лэйнгу связано не с изменением его поведения, а с трансформацией идеалов. Если шестидесятые были временем революции – подрыва устоев,
Первый удар был нанесен собственным детищем Лэйнга – Филадельфийской ассоциацией. Тогда в нее входили несколько терапевтических общин, которыми управляли Хью Кроуфорд и Леон Редлер. Лэйнг уже не имел к их деятельности прямого отношения, постепенно отходил на второй план и исполнял, по сути, контролирующую функцию. В 1980 г. Хью Кроуфорд умер, и начиная с этого события Филадельфийская ассоциация впадает в кризис. Не хватает финансирования и рабочих рук. Лэйнг не обращает на это внимания, поскольку давно уже живет жизнью, никак не связанной с ассоциацией. Для Филадельфийской ассоциации он становится своеобразным «почетным генералом», «почет» которого в свете его угасающей популярности становится сомнительным.
В апреле 1981 г. члены ассоциации приходят к непростому решению, и 26 мая Хайя Оуки посылает Лэйнгу письмо следующего содержания:
От имени сотрудников и приглашенных членов Ф. А. я сообщаю Вам о Вашей официальной отставке с должности управляющего председателя ассоциации и ее комитетов. Мы будем очень благодарны Вам, если Вы останетесь членом ассоциации и примете должность почетного консультанта [457] .
Выглядело это решение, разумеется, не очень хорошо. Да и у Лэйнга была собственная версия происходящих событий. Он считал, что члены ассоциации больше не желают признавать его и ориентируются на другие идеи:
457
Laing A. R. D. Laing: A Biography. P. 209.
Я обнаружил, что другие члены Филадельфийской ассоциации не желают изучать идеи Р. Д. Лэйнга. Они даже не собирались использовать мои работы, что было весьма странно для организации, которую я основал [458] .
Но, несмотря на официальное уведомление, дело с отставкой тянулось еще очень долго. Только в 1982 г. на ежегодном собрании ассоциация принимает официальное решение, которое фиксируется в документах и сообщается Лэйнгу, и только в конце 1983 г. он наконец принимает отставку.
458
Mullan B. Mad to be Normal. P. 180.
Несмотря на снижение тиражей книг, в 1970-х гг. Лэйнг ведет беззаботную жизнь обеспеченного человека и часто бывает за границей. На пасху 1978 г. вместе с семьей он катается на лыжах в Давосе, в мае проводит семинары в Бразилии, летом отдыхает в Греции, а на Рождество вновь отправляется кататься на лыжах. Он живет в огромном доме, у него трое детей-школьников, и он тратит деньги без счета. Он все еще уверен, что скоро напишет новую книгу, продажи которой укрепят его финансовое положение. Однако пока у него только надежды, и от надежд этих он устает. 2 ноября 1978 г. в своем дневнике он пишет: