Ронни. Автобиография
Шрифт:
Когда кто-либо из нас разживался деньгами — например, когда я работал на сборе картофеля, или когда Арт и Тед начали выступать с концертами, — то мы всегда вручали половину маме. Папа приносил зарплату домой, на совесть отдавая маме её часть денег для ведения хозяйства, а потом так же на совесть спускал всё оставшееся в пивной. Если бы вы сказали мне, что однажды я построю собственную пивную в стиле тех дней, или что алкоголь сыграет в моей жизни неординарную роль, то я бы вам ни за что не поверил.
Задняя комната в доме № 8 по Уайтторн-авеню вообще-то предназначалась для столовой, но вместо
Я любил вечеринки своих братьев и просто не отрывал глаз от девчонок, которые на них появлялись. На них были ярко-красные, жёлтые и зелёные платья, браслеты и длинные серёжки. Например, Вив была древнеегипетской богиней, Элен — молодой Одри Хепберн, а Джеки — надутой Ким Новак. Мария, Дорин и Джулии — лишь немногие имена из всех, кого я могу припомнить среди по-декадентски валявшихся в те часы на диване. Они были великолепны, богемны, по-настоящему красивы, и я был влюблен во всех разом. К моему несчастью, им было уже по 17–18 лет, а мне — только 7 или 8, и я все ещё носил короткие фланелевые штанишки.
Все тогда исполняли музыку скиффл. Но случались также ритм-энд-блюзовые и традиционно-джазовые джем-сейшны, которые устраивались парнями в брюках-дудочках и тёмных очках. Мне безумно хотелось тусоваться с ними, стать частью их команды, но Арт и Тед были вынуждены выгонять меня, так как никому не хотелось целоваться и обниматься в моём присутствии. Так что Арт или Тед давали мне несколько монет и говорили: «Ронни, сбегай-ка в ларёк и купи нам плитку шоколада и бутылку лимонада». Магазины находились только в конце улицы, в общем-то не очень далеко, но достаточно, чтобы выиграть у меня 10–15 минут. Но я отвечал: «О-кей, конечно. Засеките время — вот увидите, как быстро я вернусь!» Мне не хотелось ничего пропустить. Арт просил меня, чтобы я не очень торопился, а Тед уверял, что нет никакой необходимости бежать туда и обратно на том же количестве оборотов, но я не понимал их намеков и старался изобразить из себя олимпийского бегуна. Ещё до того, как они могли сделать своё дело, я спустя четыре минуты снова торчал в музыкальной комнате с лимонадом и шоколадом, сияя от гордости.
Музыка, живопись, театр, юмор и девушки — вот что привлекало меня в образе жизни братьев. Я желал заниматься тем же и хотел иметь всё это еще в больших количествах, так что я решил научиться играть на всех инструментах, которые друзья братьев приносили с собой на вечеринки. Тут были кларнеты, корнеты, банджо, гитары, саксофоны, трубы, расчески с бумагой, казу, губные гармоники, самодельная ударная установка с китайскими деревянными блоками и стиральная доска, которая стала моим первым инструментом. Я так хорошо изучил её, что в 1957-м, когда у Теда был концерт со скиффл-группой «Candy Bison» в кинотеатре «Мальборо» на Йивсли-Хай-стрит, он взял меня с собой. Скиффл был очередным музыкальным импортом из Америки. Чернокожие музыканты с Юга в самом начале века брали первые инструменты, которые попадались им под руку, и так как они не могли позволить себе приобрести что-либо другое, то в основном в их
Я понял, что у меня появился шанс выступить тем вечером потому, что я стал членом банды. Оказывается, Тедов игрок на стиральной доске в тот день заболел, а скиффл нельзя играть без стиральной доски. Мне было 9 лет. Мы играли в перерыве между двумя фильмами с Томми Стилом. Я очень нервничал, когда выходил на сцену, но когда оказался там, лишь только начав водить по своей стиральной доске и почувствовав волнительное присутствие публики, понял, что это — очень неплохая работка.
Арт очень любил ритм-энд-блюз, а Тед — традиционный джаз, так что я вырос на «Jug Stompers» Гаса Кэннона и Поле Уайтмене, Лидбелли, Биксе Байдербеке, Сиднее Бекете, Джанго Рейнхардте, Луи Армстронге и Чаке Берри (которого я много позже узнал как одного из самых величайших безумцев на планете). Это был чудесный винегрет из влияний.
Арт купил мне первый пластиночный проигрыватель — серо-бордовый «Дансетт». Это была современная технология — у него был выгнутый тонарм, с помощью которого можно было ставить сразу несколько пластинок, и они автоматически проигрывались, одна за другой. Правда, довольно часто две или три пластинки падали на диск проигрывателя одновременно. Но «Дансетт» мог проигрывать диски на 45, 33 и 78 оборотов (последние моя мама называла «на 79 оборотов»). «Дансетт» стал для меня дверью в мир саунда. Арт купил мне и первые пластинки — среди них «Great Balls Of Fire» («Огромные огненные шары») Джерри Ли Льюиса.
Первой же записью, которую я купил, были большой Джо Уильямс с Каунтом Бейси. Элвиса я узнал благодаря своему кузену Дуги, который пришёл ко мне с «Hound Dog» («Гончая») и «Blue Suede Shoes» («Голубые замшевые ботинки») и немедленно поставил на проигрыватель. На «Дансетт» я также услышал первые пластинки с затуханием в конце. Это была «I’m Walking» («Я хожу») Фэтса Домино. Её принес кузен Рекс. Он трагически погиб всего несколько недель спустя в возрасте 8 лет, когда на фабрике, где он работал, взорвался бак с кислородом. Да… те годы были нездоровыми и небезопасными.
По легенде, Фэтс написал эту песню, когда попал в автокатастрофу, и один фан воскликнул, увидя его: «Вот Фэтс, и он ходит!» Фэтс подумал про себя, что да, я хожу, и сочинил эту песню. Вся штука была в том, что она кончалась не так, как все те песни, которые мы слышали ранее — она просто «пропадала». Я как сейчас вижу мою маму и Рекса, склонившихся над «Дансеттом» и приложивших уши к встроенному громкоговорителю на его передней панели — они не переставали удивляться, куда же «утекла» музыка. И я как сейчас помню, как мама сказала Рексу: «Забирай-ка эту пластинку и поставь ту, которая заканчивается нормально».
Пока Арта не призвали в армию в 1955 г., мы не знали о Фэтсе ничего. Это случилось после военных сборов, когда Арта послали служить в Дивайзы. Мне казалось, что мой старший брат отбыл куда-то за границу, хотя это было всего-навсего в Уилтшире, недалеко от Стоунхенджа. Но для меня эти места были другой стороной планеты, так как теперь наш дом опустел. В армии Арт, лишь только услышал Фэтса по казенному джукбоксу, то создал скиффл-группу под названием «Blue Cats» («Голубые коты») — он твердо решил, что будет петь как Фэтс.