Росгальда
Шрифт:
– Не говори глупостей! – испуганно остановил Роберт, укоризненно глядя на мальчика.
Но на Пьера это не произвело никакого впечатления. Он продолжал смотреть на картину прищуренными глазами.
– Знаешь, – сказал он, – в большом доме есть несколько старых картин, те нравятся мне гораздо больше. Я хочу, чтобы такие картины были у меня когда-нибудь потом. Например, горы, когда солнце заходит, и все такое красное и золотое, и хорошенькие дети, и женщины, и цветы. Ведь все это, по правде сказать, гораздо красивее, чем вот такой
Роберт был в душе совершенно того же мнения и удивлялся смелости ребенка, которая в сущности радовала его. Но он не сознался в этом.
– Ты этого еще не понимаешь, – сухо сказал он. – Ну, идем, я должен запереть опять.
В этот момент со стороны дома вдруг послышался какой-то грохот и пыхтение.
– Автомобиль! – радостно воскликнул Пьер и, выбежав из мастерской, бросился к дому запретным кратчайшим путем, прямо по траве, перепрыгивая через встречавшиеся по дороге цветочные клумбы.
Совсем запыхавшись, влетел он на усыпанную гравием площадку перед домом как раз в тот момент, когда его отец и какой-то чужой господин выходили из автомобиля.
– Эй, Пьер! – крикнул отец, подхватывая его на руки. – Вот дядя, которого ты не знаешь. Подай ему руку и спроси, откуда он приехал.
Мальчик внимательно оглядел загорелое, красное лицо чужого господина. Он подал ему руку и заглянул в его светлые, веселые серые глаза.
– Откуда ты приехал, дядя? – послушно спросил он.
Чужой господин взял его на руки.
– Ну, нет, ты стал слишком тяжел для меня, – весело вздохнув, воскликнул он и опустил мальчика на землю. – Откуда я приехал? Из Генуи, а раньше из Суэца, а раньше из Адена, а раньше…
– Из Индии, знаю, знаю! Ты дядя Отто Буркгардт! Ты привез мне тигра или кокосовые орехи?
– Тигр по дороге удрал, но кокосовые орехи ты получишь, и раковины и китайские картинки тоже.
Они вошли в дом, и Верагут повел друга по лестнице наверх. Хотя Отто был значительно выше его, он нежно положил ему руку на плечо. Наверху, в коридоре, их встретила хозяйка дома. Она тоже приветствовала гостя, жизнерадостное, здоровое лицо которого напомнило ей невозвратные счастливые времена, со сдержанной, но искренней сердечностью. Он на минуту задержал ее руку в своей и заглянул ей в лицо.
– Вы не постарели, – одобрительно заметил он, – вы сохранились лучше Иоганна.
– А вы совсем не изменились, – дружелюбно сказала она.
Он засмеялся.
– О, да, вид у меня цветущий, но от танцев я должен был понемножку отказаться. Да и все равно они ни к чему не вели, я все еще холостяк.
– Я надеюсь, вы на этот раз приехали присмотреть себе невесту.
– Нет, уж мое время прошло. Да и пришлось бы тогда навсегда распрощаться с милой Европой. Вы знаете, у меня есть родственники, и мало-помалу я превращаюсь в дядюшку из Америки. С женой я не посмел бы и показаться на родине.
В комнате
– Я думаю, моей жене пора отдохнуть, – сказал, наконец, художник. – Я покажу тебе твои комнаты, Отто.
Они простились и сошли вниз. Верагут приготовил для друга две комнаты и сам позаботился об их устройстве, сам расставил мебель и подумал обо всем, начиная с картин на стене и кончая подбором книг на полке. Над кроватью висела старая выцветшая фотография, забавно-трогательный снимок институтского выпуска семидесятых годов. Гость заметил его и подошел поближе, чтобы хорошенько рассмотреть.
– Господи Боже! – с изумлением воскликнул он, – да ведь это мы, все тогдашние, шестнадцать душ! Дружище, ты трогаешь меня. Я не видел этой штуки уже двадцать лет.
Верагут улыбнулся.
– Да, я подумал, что это позабавит тебя. Надеюсь, ты найдешь здесь все, что тебе нужно. Ты сейчас будешь раскладывать вещи?
Буркгардт удобно уселся на огромный, обитый по углам медью дорожный сундук и довольно осмотрелся.
– А здесь славно. А где твоя комната? Рядом? Или наверху?
Художник играл ручкой саквояжа.
– Нет, – небрежно сказал он. – Я живу теперь напротив, при мастерской. Я сделал к ней пристройку.
– Это ты должен мне потом показать… Но… ты спишь тоже там?
Верагут оставил саквояж и обернулся.
– Да, я сплю тоже там.
Буркгардт замолчал и немного подумал. Затем он вынул из кармана большую связку ключей и принялся греметь ими.
– Давай-ка, разложим вещи, а? Поди, позови мальчика, ему будет занятно посмотреть.
Верагут вышел и скоро вернулся с Пьером.
– Какие у тебя чудные сундуки, дядя Отто, я уже видел их. И сколько на них ярлыков! Я прочел несколько. На одном написано Пенанг. Что это такое, Пенанг?
– Это город в Индии, куда я иногда езжу. Ну-ка, открой вот это!
Он дал мальчику плоский зубчатый ключ и велел ему отпереть замки одного из сундуков. Затем он поднял крышку, и в глаза сейчас же бросилась лежавшая сверху вверх дном пестрая плоская корзина малайской плетеной работы. Он перевернул ее, освободил от бумаги и открыл: внутри, среди бумаги и тряпок, лежали чудеснейшие фантастические раковины, какие продаются в экзотических портовых городах.
Пьер получил раковины в подарок и совсем затих от счастия; за раковинами последовал большой слон черного дерева и китайская игрушка с причудливыми передвижными деревянными фигурами, и, наконец, пачка ярких светящихся китайских картинок с изображениями богов, чертей, королей, воинов и драконов.