Роско планета Анджела
Шрифт:
— Вы поступаете опрометчиво, Наставник. Допустим, я действительно… что у меня на самом деле получается некоторые вещи удерживать в себе. Не отрицаю. Ну, а вы-то? Соберетесь вы вместе, Наставники, и все тайное сделается более чем явным.
— Не глупи, Роско. Кто тебе сказал, что я собираюсь встречаться с кем-то из Наставников до твоего следующего возвращения? А ты уж там постарайся. И прекрати разводить розовые слюни об этой своей планетнице! — неожиданно прикрикнул Наставник. — От тебя так и несет ею, с того края Земли видно! Возьми, в конце концов, и привези ее на Землю. И никакое Переселение ее
Роско хлопал глазами.
— Но ведь «кораблик»… — только и сумел выдавить он.
— Ну что? Что — «кораблик»?
— Он не пропустит… планетника… никогда, ни за что.
— Кто тебе сказал эту глупость? Скин? Сват? Гаарт еще? А ты поверил? Какой же ты после этого Роско? И послушай, не ты ли тут тщился доказать нам, будто внизу такие же земляне, как мы? При таком положении вещей, если ты, конечно, достаточно убежден, и для «кораблика» тоже разницы не будет. Что с того, что ни один землянин не спускается вместе с Роско на планету? Почему он не может подняться с ним оттуда? Отчего «кораблик» должен не пустить, а Земля не принять его, как принимает Роско? Оттого только, что не было прецедента?
«Да… да. Как же это я. А ведь и верно. Но в этом случае можно же попытаться и…» А вот это соображение он от Наставника Мика спрячет. Спасибо ему за то уже, что надоумил.
— Я не думал об этом. Спасибо вам, Наставник.
— Выходит, и Роско не может сразу преступить законы Земли? Как это ты, помнится, доказывал… хорошо ведь сказал… м-м, вот — «как учат, внушают всю жизнь, как привыкаешь считать правильным и единственно возможным». А ведь преступать — надо, Роско. Иначе никогда ничего не добьешься. Не так ли, мальчик?
«Анджелка, — никак не мог расстаться с открывшимся простым и таким, казалось бы, очевидным решением Роско. — Нет, я думал, конечно… мечтал. Хотя нет, и этого не было. Бессмысленно искать то, чего не может быть. Наставник Мик? А вот может».
…Просто взять и забрать. И привезти на Землю планетницу…
— Мне идти к «лабиринту» уже сегодня?
— Пока просто возвратись в тот дом. Глооб найдет тебя там. Его послали за тобой, из-за чего он страшно злится… — Бесцветные губы Наставника Мика растянулись в кривой усмешке. — И думай, Роско, думай, как нам подтолкнуть нашу неповоротливую Землю!
— Вы все-таки ни на мгновение не верите, что Земля могла быть не одна? — Роско и сам не ожидал, что у него вырвется это.
— Почему не верю, — легко и просто сказал Наставник Мик. — Очень даже верю. И даже в то, что там, внизу, она и осталась. Наставник принялся сосредоточенно выбирать в вазочке с мармеладом. Его желтая кошка мурлыкала на весь дом и щурила янтарные глазищи. Роско опять; чувствовал, что рот у него сейчас раскроется от изумления.
— Ну что, есть какие-нибудь идеи? — осведомился Наставник Мик, жуя.
— Какие же идеи… — Роско безнадежно поковырял угол плоского прибора для демонстрации истории Переселений. — Да я просто не знаю, как это сделать. Как выдать вам то, чего нет, Наставник. Чего я невидел, о чем не имею понятия. Я приношу только то, что есть, а так, как вы требуете, не делал никогда. Я не представляю…
— Чепуфа, 'оско, — не особенно внятно проговорил Наставник Мик. У него сильно оттопыривалась
«Лабиринт» 2
Без людей «лабиринт». Никто из землян не нарушит шагами его безмолвия, ничья тень не пересечет мерцание гладких, будто зализанных стен. Лишь Роско в одиночестве быстро проскальзывает здесь до своего «кораблика» и обратно. Но редко появляется он в «лабиринте». И сейчас нет его здесь.
Безлюден «лабиринт», но не пуст…
«Лабиринт» огромен. Роско правильно думает, что ему известна малая часть, и правильно делает, что не пытается узнать большего. Если бы не верный «проводничок», он наверняка бы заблудился. Да так, что никогда больше не увидел бы своей светлой Земли, не отыскал бы округлый зал порта со светящимся цоколем, куда опускается «кораблик». Даже идя по своему затверженному маршруту, Роско рискует. Один неверный поворот, и… Но о Роско заботятся. Следят, чтоб не сделал он ошибки, а если все же случается — помогают.
Кто?
Не в одном основании цилиндра Земли, в Южном краю, расположен «лабиринт». Вся ее броня — толстая защитная шкура — пронизана отверстиями и тоннелями. Броня закрывает хрупкую жизнь от всех, какие есть, враждебных сил, проносящихся вокруг в бескрайнем пространстве. Но она же и питает, собирая и храня в себе его энергию. И энергию для своего движения, вечного Земного пути, накапливает она на каждой остановке, черпая у каждой звезды, пока происходит Переселение.
Гул стоит в пустом «лабиринте». Гудят стены и коридоры, сквозные шахты и тупики. Вдруг пролетит по его пустынным переходам клубок сине-белого или зеленого огня. Вдруг наполнится молочным светом какой-то коридор, и сияние будет гореть долго, а потом померкнет. Может светящийся туман начать путешествовать из тоннеля в тоннель. Потащит за собой неведомые вздохи и свисты, щелчки и бормотание, хрипы и неясные звоны металла о металл, и много всевозможных, не поддающихся описанию звуков.
Чьих?
Кружится Земля над новой, укутанной в непроницаемые облака планетой, и все живее движение наблюдается в «лабиринте»… Могло бы наблюдаться, если бы было в нем кому наблюдать. Струи огня пролетают. Шипение раздается, словно тысячи рассерженных змей выпустили в мерцающие ходы. То тут, то там видятся в холодном свете неясные силуэты, не похожие на человеческие… могли бы видеться, если б было кому смотреть.
И растет по «лабиринту», наплывает волнами грозное гудение, как от чудовищного колокола. И запах грозовой, свежий наполняет овальные коридоры…
И если б было кому — мог бы подумать, будто таящиеся в «лабиринте» силы пришли вдруг в возбуждение по одной какой-то неясной и, быть может, лежащей вовне причине. Почуяв нечто им, таинственным, небезразличное когда-то и встреченное вновь. Может быть, что-то еще, что и представить себе невозможно.
Не всюду внутри оболочки Земли ходы перепутаны, как в «лабиринте», который знает Роско. В гладких циклопических боках ее они ровные, строго сонаправленные и на первый взгляд абсолютно прямые, охватывающие Землю сотнями и сотнями колец, тоньше, чем игольный след в сравнении с глыбой.