Роскошный лев

Воробьёв Вадим

До Каспара, девчонок я разве, что хватал за косички и постоянно обзывал как-то. Потому что так делали все мальчишки. Каспар же объяснил мне, что это бред и неправильно. Что девчонки – это здорово, с ними нужно дружить. А самое главное, что можно с ними обниматься, целоваться, а когда мы станем чуть-чуть постарше, будем с ними заниматься сексом. И он не понимает, зачем их обзывать сейчас. Поэтому, он реально дружил со всеми девчонками. В общем, он меня конкретно убедил и сменил мои парадигмы по отношению к девчонкам. Наша цель была (он её ставил) познакомиться с девчонками и поцеловаться с ними. Даже в щеку, но лучше в губы – шло в зачет. Кто познакомиться с большим количеством (качество не было в приоритете), в общем, тот и есть самый крутой, и ему самый большой респект. Можно было с девчонками только на год-два старше тебя. Так как они уже были более продвинутые. Но это была очень сложная задача, так как девчонки постоянно смотрели на пацанов постарше, им малолетки были вообще не интересны. Так вот представь, Каспар умудрялся знакомиться с девчонками постарше везде. В городе, в парке, на пляже, в электричке. Самый частый пример выглядит так: я, Якоб, Люрекс, Каспар сидим на пляже, только что искупались на Саурельских карьерах (около восьми километров от Саласпилса), приехали на автостопах. Так вот, Каспар высмотрел девчонок подходящих, просто встал и пошёл с ними разговаривать. Мы тупо сидим и смотрим, и только гадаем, о чём он с ними говорит. Через минуты пять – десять, Каспар подходит к нам с этими девчонками и знакомит нас с ними. Мы идём вместе купаться. Играем в какие-то игры. А под вечер Каспар за деревом целуется в засос с одной из них. Мы же, остальные

ни разу не целовались в засос. Разве что поцелуй в губы, резкий, полусекундный уже считался большим успехом. Вообще, в плане девчонок, Каспар был моим наставником. Он придавал мне мотивации, и практически заставлял меня подходить к девчонкам на дискотеке и просить со мной потанцевать. Каспару почти никто никогда не отказывал. Мне же, первое время отказывало примерно четыре из пяти девчонок. Просто потанцевать даже не хотели. Наверное, девчонки постарше сразу чувствовали мою неуверенность, трясущиеся ноги и голос. Когда в танцах я наконец преуспел (после тестовых Рижских дискотек с Каспаром), на школьной дискотеке, я чувствовал себя королём. За одну дискотеку я мог перетанцевать с пятью девчонками. Вообще не боясь отказа. Не ты, так следующая. Мог подойти к самой красивой девчонке среди всего потока классов, когда все пацаны стеснялись даже посмотреть на неё. Ну, а следующий урок пикапера Каспара был научиться целоваться в засос. Уууууххх…. Всё в те же лет 10–12 никто из моих основных друзей ни разу не целовался в засос. Даже в губы. Вообще все мои друзья не дружили с девчонками ещё пару лет. Вели себя как мелкие ссыкуны. Максимум, что могли сделать – это обозвать девчонку. Я же с несколькими девчонками успел поцеловаться в губы. Ну, на секунду может быть. А тут засос, как по телеку. Но Каспар настаивал. В общем, он организовал мой первый поцелуй. Одна девчонка на районе на год старше Каспара, на два года меня. Причем довольно симпатичная, многим пацанам она нравилась, и нашим и постарше. Но походу она любила Каспара так, что он смог ее уговорить научить меня целоваться. Ей я точно не нравился, и она считала меня русским урлой (быдлом). В общем, поцеловались мы в темном подъезде, так, чтобы никто не видел. Это был провал, самый настоящий. Она, разумеется, еще сказала всем, что это был худший поцелуй в жизни. Я и сам это понимал и признавал. Это была жуть. И Каспар и тут меня поддержал. Не позволил слиться. Он сказал, что нужно закрепить обязательно урок еще раз и все получится. Мы поехали на следующий день на дискотеку в Ригу. Там я почти сразу позвал девчонку на танец, и полез целоваться. У меня получилось. Я был нереально горд, и Каспар дико рад за меня. В итоге я даже стал его конкурентом. Самое интересное, что ни у меня, ни у Каспара, никогда не было близкой симпатии ни к одной из девочек. Да симпатичная, можно цепануть. Познакомился, поцеловался, а иногда и не поцеловался. Да – так да, нет – так нет. Ну, я пошел дальше. Так чисто будни. Примерно в 7–8 классе я стал кумиром у малолеток. Девочек одним и двумя классами ниже. Мне они были абсолютно не интересны. Мне даже мои одногодки были не интересны, только девчонки постарше. А тут на тебе. Да, и все было жестко с их стороны. Звонили на домашний телефон (не понятно, где доставали его), молчали в трубку. Хихикали и кидали трубку. Исписанные парты и стены в школе моим именем и классом, а где-то и фамилией. Которые видели все ученики и учителя. Короче, мне было очень за это стыдно. Так ведь были еще и проблемы с пацанами разными. Мол, какой-то Игорь влюбился в Анжелу. А Анжела полюбила меня. Подходил этот Игорь и давай на меня топить, мол, ты вообще охренел. И приходилось разруливать. Почти всегда словесно объяснять, что я реально даже не знаю, и может даже не видел ни разу Анжелы. Иногда приходилось даже подраться из-за этого. А драться с того момента как Каспар научил меня знакомится с девчонками, я уже не любил и пытался избежать. Так, как в драке всегда можно было получить под глаз, даже если ты сильнее, и избил пацана изрядно, выиграл. Да, ты крут. Но фингал то шальной ты получил. Пацанам объяснишь, что ты побил обидчика. А с девчонками все, конец. Куда с синим глазом кого-то цеплять. Узнал я однажды, кто мне звонит. Пришел в их класс, наорал на девку при всем ее классе, чтобы больше дура мне не звонила. А потом меня к директору вызвали, мол, я бомбочки в школе взрывал. А директор у нас была Бомба. Она просто орет, что ты виноват, а ты слово вставить не можешь. А потом, как детектив начинает на понт ловить, в общем, попадал пару раз к директору. Это один из самых строгих допросов. Так вот, стучат на меня, типо я бомбочки в школе взрывал. Я понял, что стуканула на меня это девчонка, или кто-то из ее подружек. Обидно то, что в школе бомбочки я никогда не взрывал, из-за этого могли исключить на неделю. Короче, отмазался я. Но понял, что с поклонницами малолетками нужно быть очень любезным. Вернемся к наставнику Каспару. У него родители были нереально строгими. Отец мелкий коммерсант, мне всегда казался недовольным жизнью. А мать – похлеще моей, причем на порядок. История про скейтборд. Катались мы на скейтбордах, где придется. Тогда скейтпарков в помине не было. Каспару пришла идея – вытащить кусок рельсы на дорогу. И прыгать через нее или на нее, и делать скольжение. Очень крутой трюк у скейтбордистов. Тут останавливается мужик на машине, и начинает бежать за нами. За мной. Я убегал от него минут десять. Я много раз убегал от взрослых, на разных шухерах. Но это был первый раз, когда меня кто-то догнал. Оказалось, мужик был военным, и каким-то лейтенантом. В общем, поймал он меня. Вызвал ментов. И вот ведут меня менты домой. Мать как начнет на меня орать при ментах. Мол, как я мог, какой кошмар. В общем, оформляют заявление походу на мать. И ей нужно будет в ментовку ехать. Менты уехали. Оказалось, что Каспар подошел к ментам и сказал, что он был со мной, и мы вместе вытащили перилу, так как нам негде кататься, и он не видит в чем тут проблема. В итоге, на него тоже написали заяву, и пошли к нему домой к родителям. Так в итоге, мать Каспара так накричала на ментов, что мол, им заняться нечем, как пацанов гонять. Что саласпилсское управление вообще охренело, ни одной детской площадки нет на Горке. Менты убежали, никакой заявки и предупреждения, ничего не было. Вот такой был Каспар и его мать. А меня изрядно отругали и наказали еще.

Одежда

Мне всегда было абсолютно все равно, что на мне одето. Пока мне снова не промыл мозг Каспар. Одеваться нужно круто, чтобы девчонкам понравится. “У меня нет денег.”-говорил я. Тогда мы ходили в секонд– хенд и воровали одежду. Она стоила 5–20 сантимов. Земля круглая. Теперь иногда у меня воруют одежду в магазине наркоманы. Только дороже в сотни раз. В общем, Каспар научил меня одеваться из секонд– хенда. Позже, мы уже покупали одежду там же. До этого я покупал одежду, или мне покупали одежду только на базаре. А до базара, когда я был совсем маленький, был вообще только секонд– хенд. Так как с деньгами у семьи все было плохо. И вот я, немного повзрослев сознательно вернулся в секонд. Еще позже, когда мне начали давать деньги самому на одежду. Вернее, я их выклянчивал, выторговывал. И если была нормальная сумма, именно Каспар научил меня покупать качественные вещи в брендовых магазинах. Мы ездили в магазины Cubuss, Dressmen, Adidas. Ждали больших скидок, и покупали там одежду. Так, довольно в раннем возрасте я сам, неплохо одевался. И это все благодаря наставлению Каспара, мотивации красиво выглядеть, и нравится девчонкам. Уже в 12 лет мама называла меня «еще тем выпендрюлей».

Первая работа в поле

Как обычно Каспар, где-то пробил информацию, что берут детей на работы в Саулкалне в сельскохозяйственные поля. Собирать овощи, полоть грядки и т. д. За день платили три лата. Мне тогда было 11 лет. Я очень хотел себе компьютер. Тогда была модна «Sega». И я очень просил ее у мамы. Но она говорила денег нет. И тут я понял, что есть шанс самому заработать деньги. Вот мы и пошли устраиваться на работу. Человек десять нас было точно. Работа эта была адски сложная. Платили не по дням. Три лата – это был просто самый максимум. А так, примерно расценки были следующие: вот грядка огурцов, нужно собрать. За одну – один лат. Грядка примерно в 300 метров. И ты раком весь день собираешь огурцы. На следующий день, нужно прополоть грядки гороха. Как всегда, половина дней идет дождь еще. В сапогах, в плаще, в перчатках резиновых,

и ты раком полешь грядки. Ты постоянно потеешь в этой резине и в тяжелом труде, воняешь. В общем, после первого дня нас осталось пятеро. После еще трех дней, я остался работать один. Так я проработал там две недели. Платили раз в неделю. Первую неделю мне заплатили 13 латов. Вторую – 12 латов. Так я заработал на свой первый компьютер. Который через несколько лет уже изрядно побитым, и не совсем рабочим, я продал примерно за полцены знакомому.

Первая работа на стройке

К 14 годам у меня выросли потребности. Одеваться уже надо было только в магазинах. Излюбленный был «Адидас» в феврале. По скидкам 50–70%. Да и дискотеки уже добрались до ночных. Да, да, в 14 лет я уже бывал на ночной дискотеке в “La rocca”, а чуть позже в “Essentail” К тому времени, уже и зайцем было неловко ездить. В общем, аппетиты финансовые росли, деньги нужны были. И отец меня начал брать иногда на работу, на стройку. Подсобником ему и брату, по плиточному ремеслу. Родители приняли очень правильное решение. Ведь деньги мне все равно нужно было давать. Только зачем их давать просто так, пускай хоть немного помогу брату и отцу зарабатывать, и сам заслуженно какую-то копеечку получу. Первый год – может два, мне платили вроде пять или десять латов за день. Что была довольно неплохая зарплата, даже для подсобника. Помню, когда отец решил поднять мне зарплату, брат был категорически против, так как считал, что для рынка стройки и моих лет, я и так неплохо получал. Но отец и мать были на моей стороне. Как говорил отец, все равно деньги останутся в семье. Моя работа была всегда самая грязная и трудовая. Я мел, пылесосил и мыл полы. Я таскал мусор и патроны (так называли рабочий материал, у нас это была плитка). Мыл полы, мазал гидроизоляцию. Примерно после года пособничества, мне начали доверять затирать швы в плитке. Впоследствии я стану специалистом по швам, так как почти все швы буду затирать я. И работы появится значительно больше. Работу на стройке я не любил. Вечно грязный, пыльный, потный, вонючий, в замазанной одежде. Вечно с каким-то мусором или с тряпками. А как я смотрел на дома, которые мы строили? А еще сильнее на хозяев этих домов? Я думал, видя все это – я тоже так хочу, очень хочу, жить так, как они. А не так, как мы сейчас. И я этого никогда не скрывал. В общем, работая на стройке, я получал мотивацию, плюс нормальную зарплату для подсобника, и обратная сторона медали заключалась в том, что я рано начал ценить деньги и человеческий труд. Качественно работать меня научил брат. Он реально всегда очень строго принимал от меня работу. У него был, да и есть орлиный глаз, или глаз-алмаз. Очень хорошо все видит, и вблизи, и вдали, и подмечает все детали, как в работе, так и в рыбалке. Так вот, поблажек он мне не давал. Качество должно было быть идеальным. За нормальное качество, мне неплохо доставалось, и на первых порах, я даже часто переделывал работу по несколько раз. Отец в этом плане был в разы мягче, и мог принять работу нормально. Помимо качества брат всегда давил и на скорость. Если я возился весь день, скажем над 30-ю квадратными метрами – он меня ругал и подкалывал, что я дико медленный. На самом деле, 30 квадратных метров швов для многих опытных плиточников было нормой, но не для брата, даже в его 18–20 лет. Он стройку и плитку начал осваивать лет с 14. А в 16 – уже вовсю работал. У всех строителей на стройке обед от получаса до часа. У нас всегда был от пяти до десяти минут. Работая на себя, было много плюсов, но были и минусы. У тебя не бывает отпусков, и болеть ты не имеешь права. И работать ты должен действительно много и качественно. Когда мне было около 16 лет, на затирку швов мне дали сдельщину. Это многое изменило в моей мотивации и взгляду на работу вообще. Помню, как я уже был довольно опытный затирщик швов. Я затирал быстро и качественно, реально гораздо качественнее очень многих мастеров на стройке и вообще плитки, которой я видел. И главное, затирал без лишних вопросов. Брат или отец говорил – вот ванная, или комната, вот затирка. Через пару часов все было готово.

Как сейчас помню мой первый независимый объект по затирке швов. В Юрмале, на берегу Лиелупе, рядом с нынешним Ливу аквапарком, строилась вилла сыну какого-то старого бандита (вроде). Рядом с его виллой. Кажется, старого даже звали Борис. Может быть, ошибаюсь, но пускай он останется Борисом. Он видел, как работает отец с братом, как они качественно кладут его сыну плитку. А у него в доме, на террасе, на большей части плитки повылезали швы. И он предложил брату и отцу заняться этими швами. Они договорились про стоимость услуги. Их нужно было полностью чистить, а потом заново затереть. Они предупредили его, что в их бригаде я ответственный за швы, и поручились за меня. И мне дали этот объект. Тоесть, за сколько я его сделаю – дело мое. Чем быстрее – тем больше и быстрее я получу. Там была сумма моей недельной нормы. Я тогда копил на мотороллер деньги. Ну и на развлечения и одежду, наверное, какую-то. Дело было летом. В общем, приехал я сам с раннего утра на объект.

Подходит ко мне этот Борис, и спрашивает: «Парень, ты уверен в своих силах, ты справишься?» Я ответил:” Попробую”. И тут я получил первый свой урок от богатого человека. Он сказал: «Не надо пробовать, либо ты сделаешь, либо не сделаешь, пробовать будешь с девочками». Я ответил, что сделаю очень качественно, он будет доволен. Так и по жизни, я больше не пробую. Я беру и делаю. Получится или нет – это уже другой вопрос. Главное, что я изначально ментально себя настраивал сделать, а не пробовать. Тоесть, пробуя ты себя сразу умственно устанавливаешь, что ты можешь проиграть или у тебя может, не получиться. Это очень правильно. Научно доказано, что 95% проигрышей люди просто сдаются. Тоесть, не было такого, что они боролись до последнего. У них что-то не получилось, или они видели, что проигрывали – и все, брали и сдавались. И таких 95 процентов. В книге Трампа «Никогда не сдавайся», этот принцип победителей идет по всей книге. Спрашивая себя, сделаю ли я это? Ответ может быть да или нет, никаких слов паразитов, вроде «попробую».

Первый день я работал примерно с восьми утра и до девяти вечера. На улице было около +30 и работал я на улице, на террасе дома. Плитка была черная, нереально горячая, как на сковородке. Пот тек ручьем. Но я был так сильно замотивирован, я видел уже полученные деньги за этот объект. Я изначально думал, что могу управиться за пять дней. Впервые делая работу, на стройке время летело незаметно. Мне все время казалось, что мне не хватает времени. Обычно дни на стройке мучительно тянулись. Но впервые делая сдельщину все на корню поменялось. Это был, пожалуй, один из лучших дней на стройке и основная сила работы на сдельщину, а не на время. Работа на результат. За день я сделал больше половины, это был мой личный рекорд. Приехал на следующий день, чуть ли не в семь утра (сам, и так рано, что было тоже впервые). А закончил работу около четырех часов. За два дня я сделал свою пятидневную норму. Я нереально собой гордился. После этого, я уже начал торговаться с отцом и братом. Если меня звали на объект, я пытался выпросить сдельщину за квадратный метр. Отец согласился, брат конечно чаще был против, но потом смирился.

Гусев

За всю мою жизнь, Гусев – мой самый долгий лучший друг. И остается им по сегодняшний день. В моей жизни было много лучших друзей, но все они были цикличные. Пока был в Лиепае, был один друг, в Даугавпилсе другой, в Салике в раннем детстве – третий, и т. д. Но с 13–14 лет, Гусев стал и был моим лучшим другом. Даже если я с кем-то проводил время больше, скажем в Даугавпилсе, и когда Гусев учился в Англии, мы очень редко виделись, но через какое-то время встречались, и продолжали находить общие интересы и продолжали быть лучшими друзьями.

Первый раз мы виделись с Гусевым на каратэ-до Шотокан. Куда я немного успел походить. Но мы вообще не общались. Я дружил с другими ребятами, и в принципе почти его не помню. Нам было максимум лет по 10–12. Первый раз я познакомился с Гусевым на школьной дискотеке. Примерно в седьмом классе. Была зима, вечер, у ларьков перед школой, когда еще такие были, где сейчас в Саласпилсе находится “Drogas”, я мутил (собирал) деньги на пиво. Помню, собиралось нас человек восемь малолеток. Каждый скидывал до десяти сантимов. Кто-то вообще по пять. Скидывались на двухлитровую бутылку пива «Ванагса» семь градусов, и 1–2 сигареты поштучно. Так, чтобы пить это пиво через тягу (через бомбочку). Делаешь тягу, потом глоток семиградусного пива и выпускаешь дым. Очень быстро давало по голове. И хватало этих двух литров на толпу малолеток. Бутылка, два литра, стоила до лата. Сантимов 70–90 может. Подходит к нам Гусев. Никого не зная из компании. И спрашивает:

Конец ознакомительного фрагмента.