Россия & Америка. Кто спасет цивилизацию
Шрифт:
О науке в Пущино я писать не буду, это всё очень связано с общим состоянием экономики. А вот что ещё нужно кроме экономики – нужно хорошее образование; это и школы, и специализированное образование, и университеты, и аспирантура. Здесь важны люди-наставники – это и учителя, и преподаватели техникумов и вузов, руководители на местах, а ещё нужна просто положительная психология, направленная на доброту, помощь, взаимовыручку и т. д. Нужна культура, позитивная культура, как составная часть жизни человечества. Под культурой я понимаю не только искусство и разное творчество, но и культуру общения – как некую основу. А вот, кажется, основное, что было хорошим, это замечательные отношения между людьми – родственниками, соседями, сослуживцами. Всё это, кроме пропаганды хороших отношений в школе (что было очень развито), имело, наверное, и объективную базу – родственники не ссорились насчёт квартир (они были не приватизированы); сослуживцы часто работали всю жизнь на одном месте, получали примерно одну зарплату, имели гарантированный доход; семьи были гораздо более крепкими, а одним из главных моментов
Много чего положительного было в советские годы. Люди часто работали на одном месте до пенсии, работали многие годы и после пенсии (на меньшей зарплате, но люди были нужны, если у них были желание и возможности работать) – это всё только положительно, особенно для людей творческого труда, учёных. Общий уровень был хорошим, по крайней мере из Пущино учёных с удовольствием брали на исследовательскую работу в университеты Европы и Америки, некоторые стали профессорами.
Почему же мы уехали? Что происходило в наших головах во время перестройки и развала Советского Союза? В разных головах, наверное, происходило разное, но я буду писать о мире среднестатического научного сотрудника.
1.1.2. Люди в Пущино
Можно выделить четыре основные компоненты для развития страны и, в частности, города: экономика, образование, люди и культура. Эти компоненты зависят как от общего развития страны (особенно экономика и образование), так и от локальных условий. Пущино – город учёных, где было множество замечательных учителей. Хочется написать о людях, с которыми я или мои близкие общались.
Итак, люди – это основное; люди-учителя, люди-наставники, люди – просто друзья, готовые помочь в любую минуту. Да, в Америке, куда я потом попала, тоже хорошие люди, со своим менталитетом и правилами, но для меня русский менталитет всегда был важен, так же как атмосфера в лаборатории. Атмосфера в лаборатории, как и в подавляющем большинстве мест в академии, была очень спокойной, мирной (в большинстве случаев), существовали в полном согласии со своими коллегами. Я думаю, что то, что люди работали на одном месте чуть ли не всю жизнь (многие всю жизнь), обеспечивало крепкие отношения – ведь это как вторая семья. Проработав всего несколько лет в Российской академии наук, я сохраняю тёплые, дружественные отношения со своими коллегами спустя 30 лет, а вот в Америке отношения, в основном, были тоже хорошими, но они заканчивались, как правило, как только мы переставали вместе работать.
1.1.2.1. Алла Карловна Романова
Надо сказать, что мы все в Пущино много работали, часто допоздна. Я помню, что зимой примерно пару раз в неделю (иногда чаще) мы ходили на лыжах с моей шефиней, научным руководителем моей кандидатской, доктором биологических наук Аллой Карловной Романовой. Ходили сразу после работы в 9 вечера – трасса была освещена, а ехать на лыжах можно было прямо из дома. Лыжня была тоже прямо в городе, делали круг по лесопосадке, которая отделяла город от научных институтов. А потом шли к ней домой готовить ужин. Алла Карловна была меня старше больше чем на 30 лет, но была в отличной физической форме. Руководить лабораторией углеродного метаболизма растений уже в пенсионном возрасте она приехала в Пущино из Москвы, где работала в Институте биохимии. Человек разумный, очень интеллигентный и образованный, добрый, вот тот идеальный российский руководитель, сохранивший ясность ума до 90 лет. Её мама была кандидатом сельскохозяйственных наук, в эвакуацию они жили на Урале, и мама у Аллы Карловны тоже работала почти до 90 лет. Я помню: если у меня что-то не получалось по работе, то надо было идти к ней, её оптимизм воодушевлял всегда, давал уверенность в свои силы – кажется, это максимум, что может для тебя сделать твой руководитель. Она продолжала работать до 91 года и только последние месяцы уже перестала. Она писала статьи, её хороший стиль и слог никуда не делся, руководила одним сотрудником. До деталей помню последнюю нашу встречу, буквально уже за месяц до её ухода. Я приехала летом из Америки, она как всегда очень ждала этой встречи, мне передавали сотрудники (мы обе ждали). Как и в моей юности, приготовили чай, что-то к чаю; в этот раз этим занималась полностью я. Разговаривали, в этот раз она уже не говорила, что будет ждать следующей встречи, только сказала, чтобы мы с сыном посидели на лавочке, которую для неё сделали соседи (собирали всем подъездом деньги на лавочку для неё). Мы пошли, и я сначала даже прошла, но тут же вспомнила и мы вернулись – долго сидели, а Алла Карловна нам махала из окошка со своего восьмого этажа. Светлый человек! Не помню точно фамилий, но много разных Успенских, Рождественских и прочих Благодатских в её роду, поскольку семьи её предков были священниками (из них, кстати, вышло много академиков).
1.1.2.2. Михаил Владимирович Волькенштейн
Наиболее близкие мне люди работали в лабораториях Михаила Владимировича Волькенштейна и Симона Эльевичa Шноля. Михаил Владимирович Волькенштейн (1912–1992) родился в Санкт-Петербурге в интеллигентной еврейской семье. Его дед был известный питерский адвокат, который знаменит тем, что в его конторе два года работал В.И. Ленин, когда его отчислили из Казанского университета; дед говорил, что если бы он знал, чем всё закончится, то ни за что бы не взял его на работу. Его отец – известный поэт, драматург, театральный критик и сценарист, литсекретарь К.С. Станиславского, теоретик драмы, завлит Первой студии МХТ, первый председатель Ассоциации московских драматургов. Мать – Мария Михайловна Волькенштейн (1883–1961), преподаватель по классу
1.1.2.3. Симон Эльевич Шноль
Симон Эльевич Шноль (p. 1930) умер 11 сентября 2021 года, и сейчас можно найти прекрасные отзывы о нём в социальных сетях – вот значение Интернета! Юрий Нечипоренко, доктор биологических наук, писатель и учёный (Институт молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта): «Для нас, выпускников кафедры биофизики физфака МГУ, это имя священно: любимый лектор, чудесный человек, счастливый вдохновитель, на протяжении более полувека он читал нам лекции по биохимии, рассказывал о превращениях молекул и судьбах учёных, и лекции его были настоящими гимнами науке, поэмами, в которых торжествовала истина. Свет разума учёных разных стран и народов преломлялся в его сознании, усиливался, преображался в слова – и щедро изливался на нас».
«Никто так не трогал наши сердца, как любимый профессор! Он нас называл „существами“, он нас любил всех – и мы чувствовали эту его любовь, любовь ко всему живому: к людям, к растениям… Мы ощущали физически его внимание, даже ласку во взгляде. Это был добрейшей души человек – и нам повезло, что мы оказались на несколько лет рядом с ним». Это, кстати, хорошее свидетельство другого человека, где он в ещё более возвышенном стиле говорит о своём менторе – «всех любил», «добрейший». Это на случай, что кто-то посчитает, что это только у меня какое-то восторженное отношение к людям времён Советского Союза. Люди разные, у некоторых защитная психология срабатывает так, что где я сейчас живу – там и лучше всего. Это, кстати, даже не о том, где лучше, где хуже, а о психологии человека – говорить о сотруднике или преподавателе не только (или в основном) о его деловых качествах, как это делают на Западе, но говорить о его каком-то моральном компасе, как принято в России. Естественно, в каждой стране люди тоже разные, есть и проблемные люди, и совершенно замечательные, однако критерии могут быть разными, в каждой культуре они свои, и люди к ним привыкают. Хосе Луис Хернандес Касерес (Центр нейронауки), Гавана (Куба): «Симона Эльевича можно называть настоящим партизаном – и инициатором наших авантюр. Кристально прозрачный, добрый и строгий, он уделял самую большую часть своего времени подготовке молодого поколения».
Шнолем была найдена периодичность флуктуирующих микропроцессов (считающихся стохастическими) универсальных явлений – от колебаний биомолекулы до радиоактивного распада и испускания фотона. Симон Эльевич стоял у истоков реакции Белоусова – Жаботинского, или нелинейной термодинамики, что открыло целую новую науку. Только он не поставил своё имя в этот феномен, хотя имел полное право сделать это. Открытие Белоусова и небольшая статья состоялись только потому, что Симон Эльевич настоял на публикации. Жаботинский, кто продолжил это исследование под руководством Симона Эльевича, был его аспирантом, и в практике других руководителей были публикации с первой фамилией руководителя. Шноль же вообще свою фамилию в публикацию не поставил, поэтому Ленинскую премию потом кроме создателей теории получило руководство института, но не Симон Эльевич. Позднее, в 1977 году, Илья Романович Пригожин (бельгийский физхимик, в 10-летнем возрасте приехавший из России в Бельгию) получил Нобелевскую премию за развитие неравновесной термодинамики. А это уже о том, что русских из Советского Союза с Нобелевскими зажимали.
За годы в Америке я только раз работала рядом с русским. Он был аспирантом, его рабочее место было в соседней комнате. Сначала я удивилась русским стихам на доске в коридоре, кажется, это был А. Фет. А потом, когда выяснилось, что в соседней комнате человек из России, и мы разговорились, узнала, что в Пущино мы жили в одном подъезде, где я снимала комнату у Зинаиды Михайловны Петуховой, будучи аспиранткой, а он (я даже его помнила) был тогда школьником, внуком Симонa Эльевичa.
1.1.2.4. И ещё люди из Пущино
Я бы написала о моих сотрудниках, но они люди скромные и писать о них нельзя без их разрешения, которого они не дают. Поэтому немного напишу о людях, которых уже нет на этом свете.
Моя близкая подруга – Алла Ларионова, работавшая в Институте почвоведения. Человек добрый, очень умный и жизнерадостный, любящий и поговорить и выслушать, поддержать, словом – для общения идеальный. К несчастью, рано ушедшая из жизни.
Из известных людей из Пущино, с кем я пересекалась в Америке, был Лев Николаевич Овчинников – академик РАН, директор Института белка. Он приезжал в командировку в Университет Калифорнии в Дэвисе, это были ещё времена, когда он был просто доктором наук. Человек приятный в общении, скромный, со всех сторон положительный, мы пересекались в общей компании, был у нас дома в гостях.