Россия и ислам. Том 2

Батунский Марк Абрамович

4 См. подробно: Лисюткин О.М. К вопросу о становлении категории «культура» (XVIII – начало XIX вв.) // Философские науки, 1982. № 3. С. 98 и далее.

5 Там же. С. 105.

6 По Карамзину, достаточно лишь представлений о немногих «вечных истинах», а главное, развитое чувство прекрасного в природе и умение видеть и наслаждаться прекрасным в искусстве, чтобы называться просвещенным человеком и быть счастливым «самим собой».

Среди всех сословий общества, считает Карамзин, наиболее близки к «блаженству» крестьяне (но не кочевники, конечно!), поскольку они живут в непосредственном общении с «натурой» (Цит. по: Балицкая А.П. Русская эстетика XVIII века. Историко-проблемный очерк просветительской мысли. М., 1983. С. 189). Лишь позднее романтически

настроенный тогда Пушкин представил как наиболее счастливых (ибо они более свободны) кочевников – цыган.

7 Одним из следствий реформ Петра I было резкое уменьшение роли церковно-славянского языка как источника абстрактной лексики, за счет западных языков (см.: Галкин А. Академия в Москве в XVII столетии. М., 1913.

С. 96; Баржакова Е.Э., Воинова Л.A., Кучина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. Л., 1972. С. 197; Курилов А.С. Литературоведение в России XVIII века. М., Наука, 1981. С. 62 и след.).

8 Казем-бек Мирза. О появлении и успехах восточной словесности в Европе и упадке ее в Азии // Журнал Министерства народного просвещения (далее – ЖМНП). Ч. II. СПб., 1836. С. 243–244.

9 Там же. С. 244–245 (курсив мой. – М.Б.).

10 Там же. С. 245 (курсив мой. – М.Б.).

11 Там же. С. 246.

12 Там же. С. 247.

13 Там же.

14 Там же.

15 Там же. С. 248.

16 Более того: русский язык «изобретательнейший и самый гибкий в Европе» (Там же. С. 267).

17 Там же (курсив мой, – М.Б.).

18 Там же. С. 248.

19 Там же. С. 249.

20 Там же. С. 249–250 (курсив мой. – М.Б.).

21 Ибо «ни одного русского не встретим мы, который бы занимался восточной словесностью из одной прихоти; очень мало таких, которые бы предавались изучению литературы Азии по страсти, и еще менее таких, которые бы из собственных выгод искали того. Это, по моему мнению, происходит из следующих причин: во-первых, знание восточных языков не принадлежит к предметам прихоти, которых ищет юношество; во-вторых, учение вообще не сделалось еще господствующей страстью в России; в-третьих, купеческое сословие наше, производящее важную торговлю с азпатцами, еще далеко от того, чтобы постичь всю цену знания восточных языков относительно своих выгод. Они (купцы. – М.Б.) до сих пор стараются более прибегать к посредству переводчиков, часто обманывающих обе стороны, нежели употреблять со своей стороны незначительное усилие и пожертвование к приобретению языка той науки, с которой имеют беспрерывные сношения» (Там же. С. 253).

22 Казем-бек с сочувствием цитирует поэтому знаменитого английского востоковеда Вильяма Джонса: «Как литература Азии находилась в пренебрежении, а причины того были столь разнообразны, что мы не могли ожидать, чтобы какая-нибудь незначительная сила могла пробудить европейцев от их усыпления и, вероятно, они продолжали бы презирать ее, если бы не одушевились самым сильнейшим чувством, которое иногда повелевает душою человека: это был интерес, который, как волшебный жезл, собрал их в один круг, интерес, который, как самое очарование, придал восточным языкам справедливую и прочную ценность». И Казем-бек тут же спешит напомнить, что благодаря «усердию ученых» и благодетельной для судеб ориенталистики деятельности Ост-Индской компании «успехи восточной словесности в Европе сделались значительными… учебные пособия беспрерывно умножались посредством неустанных трудов Азиатских обществ, которые увеличиваются время от времени» (Там же. С. 250–251).

23 Там же. С. 259 (курсив мой. – М.Б.).

24 Там же. С. 260–263.

25 Там же. С. 263.

26 Там же. С. 263–264 (курсив мой. – М.Б.).

27 Там же. С. 264.

28 Там же. С. 268.

29 Там же (курсив мой. – М.Б.).

30 Там же.

31 Там же.

32 Там же. С. 269.

33 В 1690 г. патриарх Иоаким, умирая, оставил свое

политическое завещание Петру, в котором увещевал его «в прародительском своем достоинстве и самодержстве жительствовать благочестиво и праведно во всяком изрядстве», любить православную веру, держать «непоколебленно» все ее предания. Особенно же предостерегал патриарх царя от общения с иноземцами и иноверцами: «…да никакоже он, государь-царь, попустит кому христианом православном в своей державе с еретиками и иноверцами, с латины, люторы, кальвины и злобожными татары..» (Цит. по: Дмитриев А. Петр I и церковь. М., 1931. С. 13. Курсив мой. – М.Б.). Еще ранее, в XVI в., в вину «латинянам» ставилось то, что они следуют не только языческим – «эллинским и римским учениям», но и «книгам арабским». (См.: Морозов П. Феофан Прокопович как писатель. СПб., 1880. С. 23.) Но все это были «последующие заветы московской церковно-политической программы», которые «теперь уже звучали явным анахронизмом…». И хотя в силу традиций христианского вероучения Петр продолжает называть себя «яко христианский государь, правоверия же и всякого в церкви святой благочиния блюститель», но теперь на первый план выступает уже не идея вселенского православия и его единственного защитника царя московского, не водворение на земле «царства Божия» через приведение всех в свою московскую веру, а главным образом и прежде всего идея «пользы народные», «общего благосостояния», «блаженства подданных», «беспечения» и «благо общественного» (Дмитриев А. Указ. соч. С. 15–16).

34 Мы увидим еще не раз особую тягу в конце XIX – начале XX в., когда и Россию затронул (хоть и в гораздо меньшей степени, чем Запад) процесс секуляризации в его антихристианском варианте и, соответственно, апелляция к «общеарийским корням», к индийской культуре, интенсивный поиск аналогий между ней и «русским духом» (см. в частности: Карпова С.И. О связи поэзии и прозы Н.К. Рериха с индийской культурой // Русская литератуpa. 1982, № 1. С. 205–210). В 1918 г. Сергей Есенин писал о необходимости отбросить традиционный (игнорирующий близкую к индийской символику «нашего народного творчества») понятийный инструментарий: «Все величайшие наши мастера зависели всецело от крещеного Востока. Но крещеный Восток абсолютно не бросил в нас, в данном случае, никакого зерна: он не оплодотворил нас, а только открыл те двери, которые были закрыты на замок тайного слова…» (Есенин С. Собрание сочинений в 5 томах. Т. 4. М., 1967. С. 174–175).

35 Хотя вначале Лейбниц называл Петра I «северным турком» (см.: Алпатов М.Н. Русская историческая мысль и Западная Европа. XVII – первая четверть XVIII века. М., 1976. С. 425.).

36 См. о нем: Ермуратский Е.М. Дмитрий Кантемир – мыслитель и государственный деятель. Кишинев, 1978; Коробан В.П. Гуманизмулуй Д. Кантемир. Кишинев, 1973.

37 Алпатов МЛ. Русская историческая мысль и Западная Европа. XVII – первая четверть XVIII века. М., 1976. С. 267.

38 Там же.

39 Известный деятель Петровской эпохи Г. Бужинский писал: император настолько поднял значение России в истории, что «…отныне все народы европейские в своих побеждены суть мнениях». А еще совсем недавно они «…недостойно о государстве Российском и глаголиху и рассуждаху»; теперь же они «… худые мнения на лучшие переменыша». (Цит. по: Бобэнэ F.E. Философские воззрения Антиоха Кантемира. Кишинев, 1981. С. 106.)

40 Там же. С. 272.

41 Там же.

42 Феофан Прокопович. Сочинения. М.-Л., 1961. С. 116.

43 См. о нем: Чистякова Е.В: 1) Русский историк А.И. Лызов и его книга «Скифская история» // Вестник истории мировой культуры. 1961. № 1; 2) «Скифская история» А.И. Лызлова и труды польских историков XVI–XVII вв. // ТОД РЛ. T. XIX. М.-Л., 1963; 3) «Скифская история» А.И. Лызлова и вопросы востоковедения // Очерки по истории русского востоковедения. Сб. VI. М., 1963.

44 См.: Алпатов М.А. Русская историческая мысль. С. 304.