Россия распятая
Шрифт:
Там много лет назад я узнал о том, что весь мир издает в пластинках «Сокровища мировой классики» творения русских, порою безымянных композиторов, о которых я никогда не слышал на Родине! Хорошо работали в свое время воинствующие безбожники. Все, что связано с церковью, подлежит запрету и забвению… как опиум для народа! И не давала покоя горькая мысль: почему мы можем слушать, знать, исполнять и пропагандировать западную религиозную музыку – и при этом предавать полному забвению свою православную музыку средневековья?
К счастью, многое переменилось у нас с тех пор. Должен вместе со всеми радостно отметить, что за последние годы, когда церковная православная культура уже не преследуется, интерес к ней нарастает с каждым днем. Мы видим, что продаются пластинки и компакт-диски с русской православной церковной музыкой, от
Сейчас не место говорить об опасностях многочисленных ересей, теософах, масонах и других лжепророках, пытающихся увести нас от веры Христовой. Я отсылаю читателя к трудам и деяниям великого подвижника земли русской наших дней митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, чьи труды и воззвания звучат как набатный колокол, на звук которого должен идти заблудившийся в ночи человек. Общеизвестно, какое возмущение у миллионов моих соотечественников вызывает разлагающая деятельность многочисленных сект и проповедников при отсутствии последовательной и планомерной поддержки государством миссионерской деятельности русской православной церкви. Достаточно сказать, что для святого дела – трансляции пасхальной службы по телевидению – православная церковь ищет «спонсоров» – да простит меня читатель за это гнусное слово. Неужели государство, раз уж оно провозгласило свободу и поддержку русской православной церкви, которой оно многим обязано, не может стать ее «спонсором»? Ведь она вот уже тысячу лет созидает душу народа, охраняет устои и традиции государства Российского.
«Страшны волки в овечьих шкурах», предупреждает нас святое Евангелие. Страшны и непредсказуемы в своих последствиях безнаказанные учения лжепророков. Горе народу, который забывает свое прошлое. Тупоумное следование за пророками лжедуховности, капитуляция перед террором агрессивных разлагающих тенденций не просто вошли в моду. Их активно инспирируют так называемые средства массовой информации. Заметьте, какая борьба идет со всем русским, а если порой и слышится малая правда, то всего лишь ради большой лжи! И ложь эта имеет целью не допустить возрождения национальной исторической государственности России. Безмятежный либерализм, измена и трусость привели нас к порогу национального самоуничтожения. По телеканалам всего мира, по всем каналам демократического телевидения звучит только сатанинская музыка – «поп», «рок», «панк». «рэп» и прочее, празднуют свой триумф бесноватые сатанисты, топчущие основы нашей христианской цивилизации. Как больно ощущать, что великая духовность таинства от нас уводится все дальше и дальше. Европа, кстати, еще не переступила до конца последнюю черту – у нас же свирепствует шабаш вседозволенности в растлении нации и общества…
До чего одинаковы все «звезды» современной музыки! И разве убожество их кампаний, сопровождаемое трюкачеством клипов, не преследует цель оглупления широких масс во всех странах? Если убрать костыли клипов, то убогие примитивы «современных», с позволения сказать, песен явят миру всю свою пустоту, ничтожную несостоятельность и агрессивность. Чего стоит один только «эффект облака», превращающий сцену в ад, где злобно и извращенно дергаются; словно в конвульсиях, разнузданные «звезды» шоу-бизнеса. Известно, что думают по этому поводу врачи всего мира. Особенно яростно ведется подрывная работа у нас в России. Нам не дают ни малейшего шанса хотя бы заявить свое несогласие с духовным растлением «россиян». Наше телевидение и радио словно и не знают, что есть мир духовный, горний и высокий. Пусть все летит в тартарары вместе с великими духовными традициями культуры России и Европы! Как это все невыносимо безрадостно, отвратительно, когда унылое ничто множит свое ничтожество… «За человека страшно мне», как некогда сказал Шекспир. Человек есть образ и подобие Божие. Не склонимся же перед идущим на нас «девятым валом» все повергающего в прах и мерзость сатанизма. Это касается
Я был счастлив познакомиться с Марио дель Монако. В обращении он был прост и обаятелен. Встреча его с Москвой проходила триумфально – все мечтали послушать великого итальянского певца. На его гримерном столе стояли фотографии двух его сыновей. Как он волновался перед каждым выступлением! Я нарисовал его в разных, столь не похожих друг на друга ролях, а в основном портрете постарался, при полном сходстве, выразить всю глубину его гениальной натуры.
И вот в Ананьевском переулке, на первом этаже, где была моя комнатенка, появился великий певец со своей женой, итальянкой чешского происхождения. Поскольку у меня не было ванны, то я поставил как декорацию на нашей кухне вплотную к газовой плите обнаруженную Ниной на помойке тяжелую, на львиных лапах ванну из старого мрамора, пожелтевшего от времени. Видимо, ее выкинули при сносе одного из близлежащих старых особняков. Как в капле, здесь отразилась сатанинская суть сталинского «генплана реконструкции Москвы», придуманного Кагановичем и утвержденного еще в 1935 году. На деле это был план тотального сноса нашей древней столицы.
Марио дель Монако сразу обратил внимание на мою ванну – «как у древних римлян», с высокими бортами, вырубленную из цельной глыбы мрамора. Постучав по ней ногтем, он весело прокомментировал: «Илья, у нас такие ванны показывают только в национальных музеях, – я представляю, сколько ты проявил энергии, чтобы притащить сюда это сокровище!» Жена Марио, с короткой стрижкой рыжеватых волос, закивала головой: «Это просто чудо! Я уверена, что эта ванна времен Возрождения – я точно такую видела на выставке в Капитолийском дворце в Риме!» Боже, как мы не ценили московские помойки! Когда громили старую Москву, людей выселяли далеко на окраины. Зачем им везти туда старье? Его выбрасывали на помойку. В «старье» входили в том числе иконы и оклады, самовары, люстры и мебель, мраморные камины. «Утиль и барахло!» Советским людям это не было дорого в те годы…)
Переводчик из министерства культуры напомнил, что времени очень мало – супругов ждут на правительственном приеме в честь дружбы советского и итальянского народов. «Потому скорее показывайте свои картины! Он так хотел их увидеть!» – руководил переводчик. А Монако вдруг спросил с раздражением: «Объясни, пожалуйста, почему меня, артиста, поволокли на выставку достижений сельского хозяйства? Меня это абсолютно не интересует – я бы хотел прикоснуться к древней культуре русского народа, его истории, которая воплощена в великих русских операх».
Он положил мне руку на плечо: «Илья, я счастлив видеть твои работы и эти иконы – и ты должен сводить меня в древние соборы Кремля». Поймав настороженный взгляд переводчика, снова сказал настойчиво: «Я хочу видеть древнюю Россию, меня не интересуют фабрики, достижения вашей социалистической экономики, я певец, мне нужно увидеть иконы, фрески, старые монастыри… Какие идиоты составили в Министерстве культуры мою программу пребывания в Москве?» – набросился он на оробевшего «соцреалиста в штатском», как мы называли некоторых переводчиков. «Илья покажет, а я буду переводить», – неожиданно запетлял тот, кивая в мою сторону. Остроту стычки смягчил Здислав Дудзик, напомнивший, что «Глазунов – это прекрасно, его работы потрясают, но польские читатели ждут ответов Марио на вопросы». Он сидел на диване, отхлебывая русский чай с диковинными для него медовыми пряниками. «Именно такие любили москвичи при Борисе Годунове», – улыбнулась ему Нина, говорящая по-английски.
«Итак вопрос первый, – начал Дудзик. – Кому вы обязаны тем, что стали певцом?» Марио, словно попробовав звучание своего голоса – божественного инструмента, – сверкнул темными глазами: «Во-первых, я как католик благодарен Богу, а во-вторых, сержанту».
Как вскинулись мы: «Почему сержанту и какому?» Монако спокойно оглядел наши озадаченные лица. «А очень просто, – объяснил он. – Дело было на фронте. Я был очень молод, горяч и первый старался выскочить на бруствер окопа, чтобы ринуться в атаку. Свистели пули – мы теряли многих солдат. И вдруг наш сержант отдал приказ: всем в атаку, кроме Марио – пусть караулит окоп. И так было много раз. Я готов был побить его, если бы не армейская дисциплина. Приказ сержанта – закон для подчиненных!» Марио посмотрел внимательно на Дудзика: «Наверное, это закон и в Красной армии, и в Польской?»,