РОССИЯ: СТРАТЕГИЯ СИЛЫ

Трухтин Сергей Александрович

Если сказать шире, то сила россиян, как и сила вообще, проявляется в первую очередь в сопротивлении оказываемому воздействию. Таких воздействий на общество может быть множество видов, но самыми опасными являются: а) природное, когда, образно выражаясь, сама природа восстает против человека, б) чужие общественные системы, которые или явно (военным путем) или неявно (путем мирной миграции или идеологического кодирования) хотят захватить народ и его территорию, в) само общество, когда оно начинает вредить себе. Россия в настоящее время испытывает все эти воздействия, а поскольку каждый из них есть проявление всех трех системных факторов, то возникает ситуация всеобщей связности, когда одно зависит от всего и все оказывает влияние на каждый нюанс жизни. А поскольку сопротивление по отношению к идеологическому влиянию Запада оказывается безусловной и видимой частью организовывающейся в общественно полезное русло пассионарности, то точно также и сопротивление другим формально различимым, но на деле являющихся лишь сторонами, ликами одного глобального воздействия, представляется как та актуальность, которая вот-вот заявит о себе.

Следует подчеркнуть, что оказание сопротивления нельзя отождествлять с неприятием всего чуждого. Действительно, сопротивление представляет

собой усилие по недопущению изменения своей сущности. По крайней мере, оно имеет смысл, пока сопротивляющийся субъект остается в прежних смысловых рамках. Здесь просто смысл оказывается самим собой лишь в ситуации очерченности границ, т.е. выделенности от других смыслов. Ведь если сущность видит себя цельной лишь при простом противопоставлении к другим сущностям, то раскрывать в себе свое многообразие, свою структурированность, иными словами, определять себя как смысловую значимость и наполнять себя содержанием она может лишь при нахождении всех моментов различия со всем остальным миром, которое предполагает сравнение и, следовательно, выявление не только противоположностей, но обязательно и общих черт, поскольку без таковых и сами искомые противоположности оказываются не оформленными должным, окончательным образом. Поэтому сопротивление общества воздействиям на него представляет собой естественный акт, необходимый с точки зрения достижения и сохранения своей целостности, но совершенно отталкивающий всякого рода изоляционизм. Наоборот, изоляция мешает пониманию народом самого себя, своих границ, и поэтому не позволяет осуществить достижение реальной (а не просто записанной на листе бумаги), окончательно оформленной в сознании людей цельности.

2.3. Трудности фазового перехода

Россия в настоящее время характеризуется переходом от фазы надлома к инерционной фазе. И именно этот фазовый переход является энергетической предпосылкой обретения Россией самой себя, ее ощущения себя великой самостоятельной цивилизацией. Такие ощущения возникали и раньше. Вспомним, хотя бы, Ф.М. Достоевского, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева. Однако такие умонастроения не были всеобъемлющими и не затрагивали основной слой пассионарной элиты ни в царское время, ни при коммунистах, ни при первых демократах. Ведь императоры стремились породниться с европейцами и постоянно брали себе оттуда жен; коммунисты идейно противопоставляли себя Западу, и, следовательно, предполагали его; а «демократы» безоглядно потакали Европе и США.

Общество (точнее, суперэтнос) входит в новую фазу своего этногенеза и должно создать новую идеологему, полезную для себя. Однако вместо нее может возникнуть вредная, ущемляющая интересы россиян, идеология. Трудность здесь заключается в выработке именно той идеологемы, которая нужна, через которую будет осуществлена адаптация к новым условиям.

В чем же может выражаться обретение Россией самой себя? В предыдущих разделах на этот вопрос уже частично был дан ответ в том виде, что Россия вполне готова и потому должна интегрировать имеющуюся у нее пассионарность в единую силу, которая обнаруживается в способности сопротивления разнообразным объективным угрозам, порождаемыми переплетением трех глобальных факторов. Но для достижения окончательного успеха этого явно недостаточно. Ведь мало увидеть в себе силу и направление ее применения, мало применить ее по актуальному направлению, важно, чтобы она еще внезапно не кончилась, а желательно наращивалась по мере своего действия. Решение этой предельной задачи позволит окончательно понять необходимость существования силы для России: сила оказывается нужна не для того, чтобы просто быть силой, а для того, чтобы воспроизводить себя и, в конечном счете, иметь возможность отрицать себя прежнюю, выходить за свои пределы, становиться иной, выражая волю к свободе ее носителя. Говоря проще, сила лишь обнаруживается в сопротивлении (что было показано выше), но по настоящему реализуется только в самостоятельном действовании.

Но тогда достаточно абстрактный вопрос об обретении Россией себя переходит в более конкретный вопрос о том, как обеспечить самогенерацию всех сил общества, их постоянное самоусиление. Для этого рассмотрим пример, на основе которого можно попытаться вычленить нужный ответ.

В 90– х годах XX в. в России сформировалась ситуация, когда в ней стали усиливаться структуры, заинтересованные не в ее усилении, а в ее ослаблении и даже распаде. Об этом следует сказать подробнее.

Раскол этнического поля великороссов, достаточно объективный и назревший, обусловленный заметным остыванием суперэтноса в XX в., оформился в виде разрушения СССР и образования на его месте пятнадцати государств, в том числе и России. Конечно, инициировала этот раскол бездарная политика Горбачева, однако история многих государств знает большое количество бездарных политиков, правление которых не всегда заканчивалось столь трагично. Дело тут не только и не столько в личностях, сколько в объективно назревших закономерностях. Так или иначе, развал СССР привел к разрыву многочисленных хозяйственных связей между бывшими союзными республиками, и, как следствие, – к глубокому экономическому спаду на всем постсоветском пространстве. Абсолютно нелепая политика Ельцина еще больше усилила нестабильность. Эта нелепость выражалась в первую очередь в отказе государства управлять своей собственностью и ускоренном переводе этой собственности в частные руки. Это породило небывалую коррупцию: ведь только от чиновника зависело, кому будет почти подарено (продано за фиктивные суммы денег) то или иное предприятие. Как следствие, возникла система взятко-давания и взятко-получения. Объяснялась эта спешка необходимостью необратимо уйти от коммунизма. Коммунизма, и в самом деле, большинство населения не хотело. Оно просто хотело нормальной, человеческой жизни. И под этим соусом им была предложена приватизация, в результате которой возникла коррумпированная власть и коррумпированный бизнес, завладевший государственными предприятиями и правом распоряжаться природными богатствами. При этом все понимали, что народ обманут и в большинстве своем он от приватизации так ничего и не получил. Однако я не думаю, что могло быть принципиально иначе. Чудес не бывает: коммунисты показали свою неспособность к эффективному экономическому управлению, и в народе возникло недовольство, напряжение, которое аккомодировало через реализацию установки, противоположной коммунистической. И если первые отрицали частную собственность на средства производства, то новые времена почти неизбежно должны

были породить ослепленную влюбленность в эту самую собственность. Из одной крайности бросились в противоположную. Но крайности всегда чреваты последствиями, вот и в новой ситуации все оказалось не так уж и розово. Ведь понимание несправедливости приватизации было не только у тех, кого обманули, но и у тех, кто обманул, причем у последних это понимание было не поверхностным, а утонченным, глубоким, продуманным. Все знали, что в обществе сильны настроения осуществить деприватизацию. Следовательно, все понимали, что России еще далеко до стабильности. Причем, на первом месте здесь следует ставить политическую стабильность, производной от которой является стабильность экономическая. Действительно, во времена правления Ельцина парламент (Дума), несмотря на всю его конституционную слабость, постоянно бурлил. Кто-то на этом зарабатывал себе политические очки, кто-то деньги, хотя, думается, были и честные люди. В целом, было общее ощущение и понимание глубокой политической нестабильности, нестабильности вообще. А кто будет хранить свои капиталы в нестабильном месте? Таких найдется мало. В итоге, утечка капиталов коррумпированных чиновников и бизнесменов приобрела огромные размеры, вся экономическая система стала работать по принципу «заработаем здесь, увезем туда», что породило соответствующую цикличность: пока зарабатывали, вроде наблюдалось некоторое улучшение, но потом резко выводили капитал, что приводило к экономическим кризисам. Люди с деньгами стали рассматривать Россию не как зону своих постоянных деловых и коммерческих интересов, а как страну, где работать надо периодически, т.е. временно. Сформировавшиеся временщики, спекулируя на сложностях страны, в постсоветское время имели заинтересованность в том, чтобы раскачивать ситуацию. Чем больше нестабильности, чем меньше период колебаний «временная стабильность – нестабильность», тем больше они могли зарабатывать.

С другой стороны, постепенно ширилось число тех, кто понимал, что Россия представляет собой уникальное этническое (точнее, суперэтническое) образование со своим собственным внутренним устройством. В частности, существовал и развивался патриотический бизнес – тот, который объективно настроился на систематическую работу в России. Ему нужна была стабильность.

Борьба тех, кому выгодна нестабильность и тех, кому нужна стабильность, мучает страну вот уже полтора десятка лет и мешает ей развиваться. Когда у власти были временщики, они своим существованием совершенно естественно вредили всему обществу. Но когда, в эпоху Путина, к власти пришли патриотически настроенные силы, они стали бороться с временщиками («дело» НК ЮКОСа), в результате чего, вследствие исключительной мощи последних, всю страну периодически стали потрясать разнообразные события, от которых явно или неявно страдало все население. Например, возникающие потрясения приводят к дестабилизации финансовых рынков, в результате чего страдает экономика, а обычные люди продолжают бедствовать.

Рассмотренный пример показывает важную проблему российского общества, которая заключается в его идеологическом расколе. Значительная доля населения смотрит на Россию как на страну, из которой «местами» будто бы можно сделать что-то вроде подобия Запада. Если же эта задумка не удается, то следует уехать (или, по крайней мере, вывести капиталы), очевидно, в Северную Америку, Австралию или Западную Европу. Поэтому существование временщиков в бизнесе есть предельное выражение западничества, переведенное в эту уродливую форму историческими особенностями развития.

Идеологический раскол на западников и национально ориентированных граждан ослабляет все общество, государство, и является той главной причиной, которая мешает справляться с существующими проблемами и заявить о себе не просто как о силе, а как о всеобъемлющей нескончаемой силе, притягивающей к себе своей влиятельностью и синтезирующей ролью. Это противоречие окончательно исчезнет само по себе, естественным путем, лишь при погружении Европы, а заодно – и Америки, в глобальный хаос, который сделает их нищими и уберет главную причину поклонения перед ними – их экономический блеск. Но это произойдет лет через двадцать, а пока следует целенаправленно осуществлять синтез всех сил народа, в первую очередь синтез идеологический, преодолевающий противоположные тенденции на отрицание себя в виде западничества и на отрицание отрицания себя в виде неприятия всего чужого. Именно это представляется наиболее уместной метаморфозой в нынешних условиях. При этом важно понимать, что Россия уже не обладает той огромной пассионарностью, которая у нее была в начале XX в. и для нее неприемлемо любое расточительство активными людьми. Собственно говоря, необходимость синтеза различных общественных сил потому и назрела, что никаким иным способом не создать условий для самоорганизации, самоусиления. Только собирание разнородных сил в единое русло в наше время способно сформировать достаточно уверенное существование и развитие в этом сложном мире с большим количеством глобальных угроз. В таком собирании выразится то «сбережение народа», о котором совершенно справедливо говорил А.И. Солженицын [32].

Иными словами, хотя прозападнические настроения ослабляют общество, но борьба с ними ввиду того, что этой идеей проникнута значительная часть населения, автоматически может привести к тому, что власть начнет бороться с собственным народом. Но вот этого как раз и следует опасаться больше всего. Поскольку активности в России осталось не так много, как это было сто лет тому назад, то любые распри под любыми, пусть даже самыми благовидными предлогами, не могут быть оправданы в создавшейся ситуации. Сейчас необходимо не борьба одной части населения с другой частью, которая всегда заканчивается «Варфоломеевскими ночами» и травлей «еретиков», а бережным отношением к каждому, кому не безразлична судьба своей страны.

Необходимо осознать опасность какой-то бы ни было внутренней усобицы, и начинать работать на консолидацию сил общества, когда, наряду с очень мягким пресеканием явного прозападничества, не допускается разжигание компании по поисков «врагов народа» и отрицается самозамыкание, изоляционизм, особенно в отношении к слабопассионарной и потому неопасной Западной Европы. В частности, крайне важно на законодательном уровне осуществить полную экономическую и политическую амнистию всех приватизационных и налоговых нарушений (как эпохи Ельцина, так и эпохи Путина) и тем самым расчистить дорогу для уверенного движения вперед. Необходимо полностью, без оговорок (как это сделали власти в 2005 г., что дискредитировало саму идею амнистии на корню) скинуть груз, который уже долгое время тормозит развитие российской экономики, а вместе с ней – и всего общества.