Россия уголовная. От "воров в законе" до "отморозков"

Дышев Сергей Михайлович

Наш Уголовный кодекс гуманен по отношению к браконьерам. Статья 256-я ("Незаконная добыча водных животных и растений") предусматривает штраф в размере от 200 до 500 минимальных окладов, арест на срок от 4 до б месяцев или срок до двух лет. Нехитрый арифметический подсчет позволяет сделать вывод, что 200 минимальных окладов, то есть пятнадцать тысяч рублей, приблизительно равны по цене 14 килограммам черной икры. То есть издержки от уплаты штрафа преступный бизнес окупит с лихвой. По тому же Уголовному кодексу за браконьерство, совершенное с использованием служебного положения, либо группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, предусмотрен штраф от 500 до 700 минимальных окладов или два года отсидки.

Хилое наказание лишь раззадоривает владельцев рыболовецких кораблей на новые трудовые рекорды.

Беда сотрудников управления охраны рыбных запасов - отсутствие

быстроходных плавсредств. Доходит до абсурда: лодки, катера приходится просить у тех же браконьеров. А они, естественно, отказываются, что называется, своими руками работать против коллег по преступному промыслу. Потому что за такие дела потом и лодку сожгут, мотор утопят, да и самого предателя притопить могут в паре километров от берега.

Браконьеры на промысел идут без оружия. Лишних статей им не надо. Но при случае обстреливают из камышей милицейский вертолет, и потом на земле летчики подсчитывают пробоины. Тихая война... Экипаж вертолета, кстати, рискует почти ежедневно во время облетов границы с Чечней.

Кто стоит во главе пирамиды рыбных браконьеров? Как такового "рыбного короля" пока нет. Но побережье поделено. Многочисленные преступные группировки слились, образовав 15-18 мощных групп, а большинство мелких перестало функционировать.

Браконьеры на период лова создают фирмыоднодневки, арендуют корабли. Судокоманда и ловцы относятся к одной преступной группе, прикрытой представителями рыбоохраны, милиции, прокуратуры или пограничников. Чаще всего их действиями руководят лидеры или авторитеты преступных группировок. Практически на почве лидерства в контроле за действиями судов-браконьеров возникают взаимные претензии и стычки между пограничной службой и правоохранительными службами республики.

Для браконьерства стали использоваться "маточные" суда, где отдыхают и обрабатывают рыбу 5-7 бригад ловцов (по 2 человека) с моторных лодок. Каждая бригада имеет лодки, оснащенные мощными моторами "Ямаха". Догнать их практически невозможно. Четыре группировки имеют в своем распоряжении корабли. Функции в ОПГ строго поделены: одни ловят рыбу, другие несут охрану, у третьих более тонкая роль: откупаться от сотрудников правоохранительных органов, инспекторов рыбоохраны и заниматься сбытом товара.

С развитием капитализма в России предприимчивые люди появились и на Каспийском побережье. Вдохновленные девизом "можно все, что не запрещено", они стали скупать корабли. Цена - от двухсот до трехсот тысяч рублей. Приобретают их, как правило, в Астрахани, Новороссийске, Керчи у обнищавшего украинского флота, в Казахстане. Пригоняют на Каспий через Волго-Донский канал. Окупается корабль уже в течение первого года. Оборот составляет тысячи долларов.

Браконьерским промыслом занимаются 25 крупных судов. В 1997 году задержали 150 маломерных плавсредств. А в управлении охраны рыбных запасов всего 93 аттестованных человека, включая дежурную часть, отдел дознания. На весь дагестанский берег протяженностью 632 километра выходит только 35 оперативных сотрудников. Помощи ждать неоткуда: все силы брошены на приграничную зону - с Чечней. В инспекции рыбоохраны 360 человек. Оснащены они получше, есть быстроходные японские катера. Средняя месячная зарплата инспектора рыбоохраны всего 300 рублей. Поэтому стоит ли удивляться, что многие из них поражены бациллой взяточничества, иные имели судимость за браконьерство. Парадоксально, но были случаи, когда после отсидки их брали на прежнее место работы. Поэтому свои операции милиция проводит втайне от инспекции рыбоохраны. Не без причин не доверяя коллегам.

Еще десять лет назад подобного размаха браконьерства не было. О кораблях и быстроходных катерах и мечтать не смели, а о японском двигателе "Ямаха" знали лишь понаслышке. Браконьеры отлавливали рыбу на шлюпках и "таганках". Тогда и рыба заходила в устья рек Сулак, Терек вплоть до Моздока, водилась у самого берега в трехсотметровой зоне. Рыбы в Каспии все меньше и меньше, на ее отлов приходится уходить за 30 километров от берега. Закрылись нерентабельные рыбные хозяйства, занимавшиеся разведением рыб. Миллионы рублей зарабатываются на осетровых, но ни копейки не тратится, чтобы наладить воспроизводство рыбы. Такими темпами в Каспии вскоре отловят последнего осетра.

Люди объявили войну каспийской рыбе. Истребляют ее в гигантских масштабах. Суда стали оснащаться тралами. Решением правительства республики для научно-промысловых целей разрешается отлов всего 35 тонн осетровых. Но только одной икры браконьеры добывают порядка 80 тонн в год. О государственной программе охраны, реализации, воспроизводстве рыбных запасов пока только ведут долгие дискуссии. А тем временем браконьерские корабли оснащаются все более современным

навигационным оборудованием, техническими приспособлениями для отлова, разделки и хранения рыбы. Попадается правоохранительным органам лишь незначительная часть браконьеров. Для того, чтобы задержать судно, лодку с поличным, необходимо сутки-двое вести слежку, выжидать. Браконьер ушел в море, а в каком месте и когда он вернется? На границе с Калмыкией тянется огромная камышовая зона. Причудливо изогнутые протоки, вековая тишина, нарушаемая лишь шелестом метелок, и бесконечная стена камыша. Если угодил в эти места - сам без проводника уже не выберешься. Местные браконьеры в этих естественных лабиринтах ориентируются с закрытыми глазами. И им ничего не стоит уйти от погони. Многие не имеют своего жилья, "прописываются" на островах. Другие прямо на воде строят себе временные жилища из подручного материала, сооружают плоты - настилают доски на автомобильные камеры. Лишь с воздуха можно разглядеть "камышовых людей". Среди браконьеров встречаются и выходцы из бывших союзных республик - Азербайджана, Украины, Беларуси, Казахстана. Иные, совершив преступления, скрываются здесь от правоохранительных органов. Нравы у этих детей природы простые и жестокие. При случае могут увести сети у коллег по промыслу, вытащить рыбу. И тогда стихийно возникают кровавые разборки, во время которых ножи и стволы являются основными аргументами в споре. Убитых отправляют на дно, на прокорм рыбной живности. Человек бесследно исчезает, и на следующий день о нем никто не вспоминает.

Ко всем бедам, у милиции затяжной конфликт с Каспийским пограничным отрядом. В 1995-1997 гг. на побережье Каспия выставлены погранзаставы, в море стало работать 5 судов ФПС России, 1 судно МВД Республики Дагестан. Люди в серых погонах обвиняют людей в погонах с зелеными просветами чуть ли не в пособничестве браконьерам. Согласно федеральному Закону "О Государственной границе Российской Федерации" к ведению пограничников относятся административные дела о нарушении правил пограничного режима, который включает и правила ведения промысловой, исследовательской, изыскательской и иной деятельности в территориальном море и внутренних водах Российской Федерации, российской части вод пограничных рек, озер и иных водоемов. Законодательство требует от пограничников при обнаружении признаков уголовно наказуемого браконьерства передавать материалы по подследственности, то есть в прокуратуру или в органы МВД. Судя по цифрам в прессе, в 1997 году таких материалов было 10, а еще пограничники совместно с МВД изъяли у браконьеров и сдали на переработку государственным предприятиям более 26 тонн рыбы осетровых пород, 240 килограммов икры, а также 150 маломерных плавсредств, 111 лодочных моторов, боле 60 километров красноловных сетей.

В чем же суть конфликта? 1 апреля в 21 час в северную зону Каспия была направлена команда из управления охраны рыбных запасов. Поплыли на старом, видавшем виды корабле, способном развивать не более 12 километров в час. Предварительно было получено разрешение на выход в море от пограничной и таможенной служб. Сотрудники управления охраны рыбных запасов планировали под покровом ночи добраться в район, чтобы к утру задержать браконьерские корабли. Но случилось труднообъяснимое. Милицейский корабль сам попал в засаду. С применением предупредительных выстрелов его задержал сторожевой катер. Пограничники поднялись на борт, провели досмотр и, извинившись, без всяких причин отправили корабль к берегу. Операция, естественно, была сорвана. Оперативники установили, что сторожевой пограничный катер находился на расстоянии двух километров, в прямой видимости от одного из браконьерских судов и не предпринимал мер к их задержанию. Потом в управление позвонил один из руководителей погранслужбы, уточнил, в какой район отбыло милицейское судно. Вразумительно объяснить действия пограничников никто не смог. Конфликт завис на радость браконьерам.

И на какие только ухищрения не идут. Все чаще в роли браконьеров женщины, как правило, одинокие. Одну неприметную тетю сыщики вычислили после долгой слежки и установили, что она вместе с подельницей совсем не случайно долгое время ехала в "Жигулях" за "КамАЗом".

Фургон остановили при выезде из Махачкалы. После недолгих препирательств его вскрыли и увидели ящики с мандаринами. Но тонкий запах цитрусовых не ввел в заблуждение сыщиков. Профессиональный нюх подсказал, что в машине есть рыба. "Нет рыбы!" - убеждал водитель и пытался осчастливить сыщиков мандаринами. Но истина обнажилась, как только сняли несколько рядов ящиков с солнечными плодами. Пять тонн каспийской белуги везли в Москву. Увы, жители столицы не увидят эту партию рыбы на прилавках. По решению руководства республики весь конфискат поступает на местные перерабатывающие предприятия.